Роберт Говард - Люди черного круга

Вдруг фигура шевельнулась и встала, поглядывая на нее сверху. Затем наклонилась и обняла ее длинными руками, скрытыми широкими рукавами черной тоги. Жасмина с молчаливой яростью сопротивлялась, изумленная и испуганная худобой обнимающих ее рук. Голова в капюшоне наклонилась к повернутому лицу девушки. Жасмина пронзительно вскрикнула, охваченная ужасом и отвращением. Ее упругое тело обнимали костлявые руки, а под капюшоном она увидела воплощение смерти и разложения — ужасный череп, обтянутый истлевшей, как древний пергамент, кожей.

Жасмина вскрикнула еще раз, и потом, когда лязгающие ощеренные челюсти приблизились к ее устам, потеряла сознание.

9. ЗАМОК КОЛДУНОВ

Солнце встало над белыми пиками Химелианских гор. У подножия высокого склона остановилась группа всадников. Они смотрели вверх. Высоко над ними на крутой каменной стене возвышалась каменная башня. За ней и над ней виднелись стены гигантской твердыни. Там уже начиналась линия снегов, покрывающих вершину Йимши. Во всей картине был оттенок нереальности: пурпурные склоны, вздымающиеся к этому фантастическому замку, игрушечному на расстоянии, и над всем — белый сверкающий пик на фоне холодной синевы.

— Лошадей оставим здесь, — буркнул Конан. — Этот предательский подъем лучше преодолеть пешими. Кроме того, лошади устали до предела.

Он спрыгнул с черного скакуна, который стоял, расставив ноги и опустив голову. Всю ночь они скакали вперед, подкрепляясь остатками пищи из седельных сумок, и останавливаясь только чтобы дать необходимый отдых лошадям.

— В этой башне, передней, живут прислужники Черных Прорицателей, — сказал Конан. — По крайней мере, так говорят люди. Это сторожевые псы своих хозяев, младшие колдуны. Они не станут зевать, когда увидят, как мы поднимаемся по склону.

Керим Шах взглянул вверх на гору, затем обратно на дорогу, по которой они прибыли сюда. Они уже были достаточно высоко на склоне Йимши, под ними тоже были скалы, огромное пространство, усеянное скалами и пиками меньшего размера, простиралось сзади чуть ли не до горизонта. Туранец напрасно искал среди этого лабиринта движение цветных пятен, которое выдало бы присутствие людей. Надо полагать, преследователи-афгулы потеряли ночью след своего вождя.

— Тогда пойдем!

Привязав усталых коней в роще тамарисков, они молча двинулись вверх по склону. Теперь они были прекрасно видны на голом склоне; за небольшими валунами человек укрыться не мог бы. Хотя другие существа, пожалуй, могли бы укрыться и здесь…

Они не успели пройти и полусотни шагов, когда из-за россыпи валунов вырвалась рычащая тварь. Пасть ее сочилась пеной, глаза налились кровью. Конан шел первым, но зверь не бросился на него. Проскользнув под рукой киммерийца, он прыгнул на Керим Шаха. Туранец отпрянул в сторону, и зверь

— огромный пес — рухнул всей тяжестью на идущего следом иракзая. Воин вскрикнул, закрывая лицо руками. Тварь опрокинула его на спину, вцепившись в руку, но уже через мгновение упала, сраженная ударами десятка сабель. И все же она не прекращала тянуться к горлу ближайшего из воинов, пока не была разрублена на куски.

Керим Шах перевязал раненому разодранную руку, пристально вгляделся в его побледневшее лицо и отвернулся, не сказав ни слова. Помолчав, он подошел к Конану, кивнул, и подъем продолжался.

Только через несколько минут Керим Шах произнес:

— Странно, что пастуший пес забрался так высоко.

— Да, жрать здесь нечего, — согласился киммериец.

Они оглянулись и снова посмотрели на раненого воина, идущего следом за ними. Его смуглое лицо было покрыто потом и пылью, кривящиеся от боли губы обнажали зубы. Конан переглянулся с Керим Шахом и они повернулись к возвышающейся перед ними башне.

На вершинах было тихо и как-то сонно. Ни на башне, ни на стенах похожего на пирамиду здания, стоявшего за ней, не было видно ни одного движения. Устремившись туда, они шли в напряженном молчании, словно к вершине дремлющего вулкана. Керим Шах снял с плеча огромный лук, из которого разил без промаха за пять сотен шагов. Иракзаи невольно потянулись за своими луками, хотя те были и поменьше и били на значительно меньшее расстояние.

Но они не успели подойти к башне и на пятьсот шагов, когда что-то неожиданно рухнуло на них с безоблачного неба. Странная тень пронеслась так близко от Конан, что он почувствовал на лице прикосновение крыльев, но не он, а следующий за ним в строю иракзай вдруг вскрикнул, покачнулся и упал, истекая кровью. Сонная артерия его была разорвана, кровь била толчками, а сокол, раскинув крылья, сверкающие на солнце, как полированный металл, уже снова взмыл в небо. Его клюв, изогнутый, как сабля, был окровавлен. Запела тетива Керим Шаха, сокол замер на мгновение и камнем рухнул вниз. Но никто не смог сказать, куда упала птица.

Конан наклонился над упавшим спутником, но тот уже был мертв. Никто ничего не сказал, не было смысла обсуждать этот случай. Все знали, что соколы никогда не нападают на людей. В диких иракзаях бешеная жажда мести сражалась с чувством обреченности. Сжимая луки волосатыми руками, они смотрели на башню, словно пытаясь взглядами разрушить ее. А башня словно отвечала презрительным пренебрежением ничтожным людишкам, пытающимся потревожить ее покой.

Но следующее нападение, тем не менее, не заставило себя ждать. Конан увидел, как из-за края стены выкатилось облачко белого дыма и поплыло вниз по склону. За ним появились и другие. Они выглядели безобидными, как шарики мутноватой пены, но Конан все же отодвинулся в сторону, избегая столкновения с ними. Один из иракзаев, идущих следом, выхватил саблю и нанес быстрый удар по первому облачку. Раздался оглушающий грохот. Облачко исчезло в слепящей вспышке, а от дерзкого иракзая осталась только груда обугленных, дымящихся костей. Почерневшие фаланги пальцев все еще сжимали рукоять из слоновой кости, а острие меча расплавилось и наполовину испарилось в страшном огне. Но воины, стоявшие рядом, совершенно не пострадали, и были лишь потрясены и слегка контужены близким взрывом.

— Они взрываются от прикосновения металла, — прошептал Конан. — Смотри, еще летят!!

Склон над ними был почти скрыт скатывающимися дымными шариками. Керим Шах натянул тетиву и послал стрелу в самую гущу облачков. Пробитое стрелой облачко лопнуло, как мыльный пузырь, плюясь огнем во все стороны. Примеру Керим Шаха последовали остальные иракзаи, и через несколько минут на склоне бушевала буря, гремел гром, сверкали молнии, дождем сыпались искры. Когда последнее облачко перестало существовать, в колчанах воинов осталось не так уж и много стрел.