Сергей Фомичев - Пророчество Предславы
— Тебя как звать-величать?
— Дымком.
— А кто ей будешь?
Парень покраснел.
— Да никто собственно. По-соседски я…
— Понятно, — Мена опять улыбнулась. — Раз уж Сокола нет, постараюсь помочь. Непростое дело, но постараюсь. Только и от тебя помощь потребуется.
— Какая?
— Для ворожбы нужна мне вещица ею носимая. Если сможешь, найди…
— Так я, это… вот, захватил, — парень протянул свёрток. — Платок здесь.
— Хорошо, — девушка задумалась.
Полезла в мешок. Похвалив себя за предусмотрительность, достала серебряное блюдо, травы нужные. Среди посуды чародея нашёлся подходящий котелок. Мена раздула угли, поставила воду, а когда та закипела, махнула парню.
— Ты, пойди, погуляй. На торг сходи, в корчму, или ещё куда. Мне одной побыть надо.
Дымок не спорил. Подглядывать за чужим ремеслом, он и сам не горел желанием. Правда, город его не прельщал, и сидеть в многолюдстве корчмы не хотелось, а потому, поразмыслив, парень спустился к реке.
Выпроводив гостя, Мена занялась ворожбой. Бросила на блюдо угли, положила сверху пучок травы. Отваром из другой травы оросила, сбивая пламя. Пахучее облако наполнило чародейское жилище. Пёс шевельнул ухом, неохотно поднялся и убрёл в сени.
Мена присела, намотала платок на ладонь. Прикрыв глаза, тихо запела. Заговор был протяжным тоскливым, впору псу подвывать. Но тот улёгся в сенях и как бы заснул.
Не скоро отзвучала песня. И после ещё долго шептала ведунья слова непонятные. Много времени прошло. И угли уже погасли, и дым развеялся.
Пусто. Нет нигде Елены.
Мена разозлилась. На себя, что не может справиться с простенькой ворожбой, на Эрвелу, что озадачила её лишними хлопотами, когда и так забот через край, на Сокола, что ушёл геройствовать, оставив другим разгребать за собой…
Долго она просидела, теребя бесполезный платок. Дымок уже битый час прохаживался перед домом, не решаясь побеспокоить ведунью. Хорошо пёс напомнил, тявкнув на окно.
Тут-то у Мены и промелькнула верная мысль. Не вызрела ещё окончательно, но зародилась. Позвала парня, спросила:
— А в доме Вихря сейчас живёт кто-нибудь?
— Да кто ж там поселится? — удивился Дымок. — Разве ещё какой колдун приблудится, так, думаю, это не скоро случится. Нет. Наши все стороной обходят. Опасаются.
— Вот и славно, — повеселела девушка.
— Удалось разыскать Елену-то? — решился на вопрос парень.
— Нет, — ведунья отвела взгляд. — Но есть и ещё возможность. Ты вот что. Возвращайся к себе. Новости появятся, дам знать. Может и помощь какая-нибудь потребуется от тебя.
— Только скажи! — горячо пообещал Дымок и ушёл обнадёженный.
Обманула его Мена. Ничем он помочь не мог. Так сказала, чтобы под ногами не путался. Сама же прилегла отдохнуть, а ближе к вечеру оделась попроще да отправилась в Сельцо.
Являться среди ночи в дом умершего колдуна — то ещё приключение. По доброй воле в такое никто не ввязывается. Но Мене выбирать не приходилось. Поджимало время. Всё больше она утверждалась, что тревога Эрвелы не лишена оснований. Что есть таки связь между змеевиком Вихря и событиями назревающими в мире. И то, что не удалось разыскать Елену обычным чином, это неспроста.
Так она размышляла дорогой, запоздало подумав, что неплохо было бы Ушана с собой позвать, или ещё кого из братии колдовской. Но теперь чего сокрушаться, добралась уже.
В дверь не пошла, забралась через лаз под крышей. В каждом ведунском доме такой лаз имеется. Для гостей особого рода. Затеплила свечу. Не волшбой — огнивом. Ворожить в чужом логове без надобности опасно, а ночью вдвойне. Впрочем, и при великой надобности опасности ничуть не меньше.
Осмотрелась. Много любопытного от колдуна осталось. К иному и притронуться боязно. Не позаботился Вихрь о наследнике. Теперь любая вещь выстрелить может.
Девушка взглядов водила, словно по зыбучему болоту побиралась. Мелкими шажками. Шорох мышиный сейчас громовым раскатом казался.
Под лавкой нашёлся ларец. Мена сунулась, как в гнездо змеиное.
Книги!
— Занятно, — буркнула она, осторожно раскрыв один из трактатов. Латинское письмо Мена разбирала с трудом — что-то о природе вещей и сути миропорядка.
— А Вихрь непростым колдунишкой был.
Не сразу нашла что хотела. Надеялась на бережливость колдуна. И вот, не ошиблась. В тайнике наткнулась на искомое — на ленту свадебную сестры вихревой, Елениной матушки. Зачем её Вихрь хранил понятно — пропуском в царство мёртвых лента была. Теперь колдуну он без надобности, обычной дорогой туда отправился, а вот Мене как раз сгодится.
Как за дело браться, страх совсем одолел. С трудом девушка решилась на ворожбу.
Долгой вышла дорожка по той стороне. Долгой и путанной. И ни у кого пути не спросишь. Нельзя с ушедшими разговаривать. Но дошла до предела. И уяснила главное — нет среди мёртвых Елены.
Выбралась из мрака на свет. Увидела её.
Шла Елена по узкой тропе через лес осенний. Листья под ногами шуршали. Грибами пахло, сыростью. Солнце светило скупо.
Осенний? — Мена чуть было не утеряла призрачную связь.
Так и есть.
Пока ведунья осени удивлялась, тропа упёрлась в стену. Вернее в ворота, что в той стене проделаны были. Сами собой распахнулись створки, приглашая войти.
Мену, так сразу назад потянуло, как от дыры могильной, но Елена вошла без сомнений. Пришлось и ведунье за ней последовать.
За стеной открылся яблоневый сад. Мощённая белым камнем дорожка вела к высокому терему, что стоял в глубине, едва видимый за деревьями. И трава и дорожка были усыпаны яблоками. Сочные, красные, они и сейчас продолжали гулко падать на землю.
Елена направилась к терему. Каждый шаг отзывался хрустом раздавленных плодов. На проступающий сок слетались отовсюду шмели, осы, мухи. Жужжали, дрались за добычу.
Не увидела Мена, как Елена до терема добралась. Марево наползло, закрыло взор.
Нить порвалась.
Вновь сумерки колдовского жилища перед глазами возникли. Пламя свечи трепыхалось, играя тенями. Даже родным каким-то показалось Мене логово Вихря. Она задумалась. Сказала вслух:
— Не в нашем мире Елена, и не в загробном. Под чужим небом ходит.
Псков. Июнь 6860 года.
Когда дорога в очередной раз взбежала на пригорок, они увидели стены Пскова и непроизвольно придержали коней. Повозка тоже остановилась. Калика поднялся, пытаясь вместе со всеми разглядеть за дымкой признаки сражения. Его передернуло от холода и сырости и он поплотнее укутался в плащ.
Перед отрядом лежал один из красивейших городов Руси. А среди самых красивых он слыл наиболее укреплённым и неприступным. С двух сторон, что омывались водами Псковы и Великой, укрепления возвели хоть и каменными, но вполне обыкновенными, приземистыми — взять город отсюда всё одно невозможно. Зато третья сторона, напольная, открытая для нападения врага, преграждалась четырьмя, стоящими друг за другом стенами, что упирались концами в реки. Веками и горожане, и правители тратили большую часть оборонных средств на укрепление именно этой стороны. И именно отсюда всегда наступал на Псков неприятель.
