Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - Фриц Ройтер Лейбер
Он также увидел, что и ножны, повинуясь хватке окружающей их почвы, покинули свое место у пояса и тоже покоятся в земле на полпути между своим бывшим владельцем и кинжалом.
Мышелов уже сделал очередной, четвертый – нет, пятый! – шаг назад и снова получил землей по физиономии. Проклятье! Какое унижение – убегать от костлявой бесстыжей девки спиной вперед, да еще и получать на каждом шагу оплеуху!
Тут он подумал, что оба они хотя и движутся под землей совершенно по-разному, тем не менее делают это одинаково необычно; быть может, в конце концов, он все-таки бредит и все, что его окружает, лишь чудовищная галлюцинация, а не ужасная реальность?
«Не верь! – запретил он себе. – Не думай об этом!» Стоит только поверить в эту успокоительную мысль, как тут же забудешь дышать, а без этого, он знал – нет, чувствовал всем своим нутром! – ему не выжить в темном Подземном Царстве.
Монотонный ритм вдохов и выдохов – сначала несколько маленьких, потом один большой – и сохранявшаяся дистанция между ним и его демонически-прекрасной преследовательницей (порой ему даже начинало казаться, что разрыв между ними увеличивается), которая только что с такой же легкостью обошла препятствие в виде кинжальных ножен, как раньше сам кинжал, начали действовать на него усыпляюще. И вскоре яркий свет разума, освещавший эту безумную сцену, погас, и Мышелов не ощущал уже ничего, кроме сопротивления шершавой холодной земли, сквозь которую он продолжал пробираться спиной вперед, словно он был чешуйчатым и волосатым чудовищем, прокладывавшим себе дорогу под землей, не задумываясь о том, куда она его выведет.
14
Если бы какой-нибудь сторонний наблюдатель заглянул в это мгновение на бывший Висельный холм посмотреть, как дела у спасателей Мышелова, ему, без сомнения, показалось бы, что поиски стали менее активными и энергичными. Но это было обманчивое впечатление. Пока Мышелов обучался азам выживания под землей, его друзья на поверхности превратили акцию его спасения из невероятной авантюры, затеянной энтузиастом-одиночкой, в хорошо отлаженный, работающий, как часы, механизм. Прежнее рвение спасателей не угасло, скорее сжигавшее каждого из них пламя нетерпения ушло внутрь.
Сверкающий лунный диск близился к западному горизонту. В его холодном блеске особенно резко выделялись черты лица и контуры тела еще одного из людей Фафхрда, стоявшего в данный момент на самом краю ямы и то и дело наклонявшегося вперед, чтобы принять очередное ведро с землей от работающих внизу. Рядом с ямой образовался уже приличный отвал, низкий и широкий, около фута в высоту. По мере углубления раскопа все больше времени требовалось на подъем каждого очередного ведра и все глубже в землю уходил свет наполненных бисторием ламп, так что его отблески на лице и плечах наклонявшегося вперед воина уже не могли соперничать со светом луны.
Другие рабочие в этот самый момент спускали в яму очередную порцию досок – столь драгоценного на безлесном острове материала – для постройки второго яруса креплений вдоль стен; первый ярус был уже закреплен поперечными балками, прибитыми к продольным доскам коваными железными гвоздями.
Неожиданно наступившая зима ничуть не ослабела, напротив, поднялся сильный северный ветер, еще усиливающий эффект ночного холода. К северу от кухонного костра была разбита палатка, точнее, тент, открывавшийся в сторону очага и тем самым укрывавший его от ветра, получая взамен тепло. В палатке спали Мара и Клут, измученные работой в яме, ибо, как верно заметил Скор, одно дело – искать в земле уголь или золото и совсем другое – человека, хочется надеяться живого!
Плащ Мышелова, найденный на глубине семь футов под землей, побудил Фафхрда и Сиф вновь сменить Скора и девочек на раскопе: так велико было их желание ускорить вызволение Серого. Но через два часа работы на пределе всяких возможностей они вновь вынуждены были уступить свои места в яме – на этот раз опять Скору и Гейл, чей малый рост был особым преимуществом в данный момент, так как в яме и вокруг нее и без того толклось множество людей, занятых креплением стен.
Выбравшись из ямы по вогнанным в доски обшивки специально для этой цели деревянным штырям, Сиф и Фафхрд, ежась от резкого северного ветра, устремились к огню, где всем желающим наливали горячего супа и вздрога. Женщина присоединилась к группе беседовавших у костра, мужчина, не проявляя склонности к компании и приятному разговору, удалился под прикрытие палатки. Там он осторожно, чтобы не разбудить спящих девочек, уселся в изножье кровати и принялся согревать руки кружкой горячего вздрога, обильно сдобренного бренди.
Сидевшие у костра оживленно обсуждали вопрос, живо интересовавший Сиф, а именно: возможность использования в настоящих поисках золотого трофея Пшаури, поднятого им из Мальстрёма всего лишь вчера, и методы последующего от него избавления.
Афрейт полагала, что находку нужно поместить в святилище храма Луны и сохранить в память о недавней победе островитян над врагами.
Гронигер, с присущим ему чисто островным материализмом, возражал, что после того, как огарок факела будет извлечен из его сердцевины, – если он им нужен, то жрицы Луны могут смело им воспользоваться, на этот предмет ни у кого возражений нет: трофей должен быть возвращен в сокровищницу, где и займет надлежащее место среди других Символов Разума, как, к примеру, Шестигранный Квадрат или Куб Честных Сделок.
На что матушка Грам заявила, что зола чужеземного бога, приправленная местной золотой магией, превратила Куб в мощное оружие, место которому только в колдовском братстве, включающем в себя нескольких сильных ведьм.
Рилл поддержала ее, заявив:
– Я держала эту золу в руках, еще когда она была факелом, зажженным от костра Локи, и помню, как этот факел изгибался в разные стороны, указывая нам путь к новому обиталищу бога в огненной стене, что в пещере, ведущей к самому основанию вулкана Черный огонь. Быть может, огарок факела сохранил достаточно прежней силы, чтобы указать нам путь к нынешнему обиталищу капитана Мышелова?
Сиф горячо воскликнула:
– Давайте попробуем! Привяжем Усмиритель Водоворота к шнуру, поднесем его к краю ямы
