Сердце Эрии - Эйлин Рей
– У нас, рьярн, не было богов, – продолжила девушка. – Мы никому не молились, не обвиняли в своих бедах тех, кого нет рядом с нами, не просили помощи у тех, кто не способен ее дать. Мы лишь изредка благодарили великих праотцов за то, что дали нашему народу жизнь, свои знания и вложили в руки свою Силу. Но мы не забывали, что когда-то они были такими же, как и мы, хрупкими и смертным. И пусть в наших храмах горят вечные костры на их надгробиях, вокруг могил всегда будет сиять море свечей в память и о тех, кто помог проложить путь нашим великим предкам.
Я не услышала, как Шеонна встала со скамьи и подобралась ближе, поэтому испуганно вздрогнула, когда подруга неожиданно опустилась на пол рядом с Эспером.
– Какой он, твой мир? – с придыханием спросила она.
Эсса мечтательно улыбнулась.
– Рарун был прекрасен. По крайней мере, в той своей части, где я родилась. Наша столица не стремилась к небу, как ваша, и ее извилистые улочки с приземистыми домиками тянулись по долине, словно пестрые змейки, чьи чешуйки состояли из разноцветных ярких крыш и нежных шелков. В тихое время можно было услышать сонное урчание мааршисов в стойлах, а ночью погреть руки об изумрудные огни, слетающиеся к этим добродушным здоровякам. А за городскими стенами куда ни глянь вся земля была устлана песком: он наполнял озера, заострял горные клыки и в зной осыпался золотом с неба. На закате воздух буквально искрился от Силы, радужные всполохи которой озаряли вечернее небо в последнюю секунду перед тем, как солнечный диск падал за горизонт.
Девушка перевела на меня взгляд, и лукавая усмешка приподняла уголки ее губ:
– Среди тех, кто иногда высаживался у наших берегов, чтобы полюбоваться этим чудом, даже были лиирит. Наверное, не существует такого мира, где бы вас не было.
Я удивленно моргнула – впервые за долгое время кто-то вновь заговорил о народе, к которому я принадлежала, – но все мои вопросы застряли в горле, так и не достигнув языка. Шеонна меня опередила.
– Ты, верно, очень скучаешь, – посочувствовала она.
Эсса решительно покачала головой.
– Я скучаю лишь по спокойным морским водам, но свой дом в Раруне я утратила уже очень давно. Забавно, конечно, но когда-то один старый чудак сказал, что моей семьей станут волки. Тогда я над ним посмеялась, но лишь в Гехейне поняла, насколько старик оказался силен в своем предвидении. Здесь я действительно нашла семью – свою волчью стаю – в лице Маретты и Ария.
При упоминании последнего имени я ощутила неожиданный укол ревности и, не разбираясь, кому из нас двоих принадлежит это неприятное чувство, поспешно раздавила его, будто назойливую мошку. Эспер прянул ушами и бросил на меня удивленный взгляд, который я проигнорировала.
– В Гехейне за подобное оскорбление тебя могут публично выпороть, – без обиняков заявил Шейн.
– Для Маретты это вовсе не оскорбление, а наилучший комплимент, – отмахнулась девушка. – Если бы эта женщина научилась обращаться в зверя, перед ней склонил бы голову даже волчий Король, а не только ваш император.
– Как вы познакомились? – не сдержала я любопытства.
– Семь лет назад меня выбросило из Раруна прямиком в Лаарэн. Я была напугана, растеряна и почти звено бегала по незнакомым мне улицам, не понимая чужого языка и причин, по которым за мной гоняются странные парни. Как потом выяснилось, то были местные Хранители Дверей, которые пытались мне помочь. Но поняла я это только после того, как сломала пару носов. Когда мы все-таки смогли найти общий язык, Хранители попытались вернуть меня домой. Они открыли кучу новых Дверей, но ни одна не вела на Рарун, поэтому мне пришлось задержаться. Я выучила местный язык, устроилась на работу садовником в императорском парке – Хранители хотели, чтобы я была у них на виду. И все было замечательно, пока я не узнала, что Гехейн исказил меня. – Эсса опустила потемневший от печали взгляд к своим ладоням. – Один из строителей, работавший над восстановлением разрушенного дворцового крыла, сорвался со стены, и я попыталась его исцелить. Но вместо того, чтобы поделиться с ним жизненной силой, я случайно ее отняла. Как оказалось, Гехейн отравил мои руки – теперь я не могу касаться Силой никого, кроме самой себя, да и на своем теле не способна залечить ничего крупнее царапины.
Эсса сокрушенно вздохнула. Никто ее не перебивал, не торопил, и когда она вновь набралась сил, то продолжила:
– Естественно, меня без разбирательств кинули за решетку и приговорили за убийство. Я уже распрощалась со своей жизнью, но однажды вместо палача ко мне пришла Маретта. До того дня я видела ее всего пару раз – и то издали. Маретта вытащила меня из тюрьмы, дала крышу над головой, а вскоре стала мне роднее матери. До сих пор не знаю, что именно ее заинтересовало во мне. Поначалу я считала, что ее привлекла моя оскверненная Сила, но она никогда не просила пускать ее в действие и с пониманием отнеслась к тому, что я не желаю ей пользоваться. – Девушка тяжело выдохнула. – Это отвратительное чувство, будто я пью чужую жизнь и на языке остается гнилостный привкус.
– Очень непривычно видеть подобную любовь к Кровавой Графине и преданность ей, – прокомментировал Шейн без тени насмешки или упрека.
– Потому что вы знаете ее лишь по слухам, большую часть которых она же и придумала, – усмехнулась Эсса.
Ночь не спешила размыкать своих объятий, мягким теплым покровом она опустилась на плечи, и еще долго наша беседа не умолкала под любопытным взором звезд. Эсса мечтательно предавалась воспоминаниям, а Шеонна в очередной раз поведала о нашем приключении – история обросла деталями и окрасилась новыми красками, каких в ней не было еще пару часов назад, когда ее слушал Эспер. Но какой бы уютной ни хотела казаться ночь, я не могла расслабиться и насладиться ее спокойствием – слова, не так давно произнесенные ведьмой, неприятно, будто когтями по стеклу, скрипели на задворках сознания.
«Что нам теперь делать?» – обессиленно спросила я.
«Сегодня отдыхать. А о дальнейшем мы подумаем завтра», – ответил Эспер и ободряюще уткнулся носом в мою ладонь, согревая дыханием кожу сквозь грубую повязку.
Но наступивший день не принес с собой никаких разумных решений. Время неторопливой рекой протекало мимо, я бессильно барахталась в его горьких водах, пронизанных тревожными вопросами, и не знала, к какому из берегов грести: ни на одном не было ответов.
Мы задержались в доме Кассии на несколько дней. И единственное хорошее, что они принесли, – отдых, так необходимый нашим изнуренным телам. Я уже успела забыть о том, с какой легкостью ноги могут отрываться от земли, а спина – разгибаться без мучительной ломоты и тяжести в плечах. Ступая по прохладным половицам, я словно училась ходить заново: при каждом шаге истерзанный долгой дорогой разум замирал в ожидании колкой боли в ступнях, но вместо нее приходила блаженная легкость, волнами разливающаяся по телу.
Эспер тоже стремительно восстанавливал силы: еще недавно хрупкий, истощенный зверь стал заметно крепче, и под рыжей распушившейся шерстью вновь чувствовались упругие мышцы.
Казалось, что наша жизнь налаживалась, медленно сворачивая в прежнее спокойное русло. Но как бы ярко ни светило солнце, заливая комнату золотыми лучами, я все равно тревожно вглядывалась в окно в ожидании черных туч.
С той ночи Кассия не сказала и слова. Она не вспоминала ни о Сердце, ни о Клаэрии, ни о Беспокойном море и даже о помощи, которую нам обещала. Ведьма будто вовсе забыла о нашем присутствии и все свое время проводила в оранжерее – небольшом стеклянном здании с мутными окнами на противоположном берегу бурной мелководной речки, протекающей за домом.
К моему удивлению, Шеонна оказалась единственной, чьего общества Кассия не избегала и чьих пытливых взглядов не игнорировала. Подруга подолгу пропадала с ведьмой среди пестрых клумб и пыльных кадок с шипастыми кустарниками, пока мы с Эспером утрамбовывали ногами разросшуюся на заднем дворе траву и до последней нитки и шерстинки мокли в холодной реке.
Нападение тамиру и едва не убившая нас Тень обнажили неприятную истину: как бы тесно ни сплелись наши души, мы
