Выход Силой 2 - Андрей Дай
Одно время они даже пытались приторговывать голосом в Совете Князей. Потом закон изменился. Голос стал обладать так называемым — политическим весом, величина которого зависела от количества постоянно проживающего на землях княжества населения. Крайний Север никогда многолюдностью не отличался. Очень уж неприветливая там природа. Две трети года просто зима, и одна треть — потепление, похожее на весну на Юге. Так что и с политическими акциями у родственников ничего не вышло.
Старый эконом рассказывал, что у Обдорских теперь новое развлечение. Хотят, совместно с Братством Стали, организовать строительство стального пути в Пулноват-Вош. Напрямую, через Васюганские болота, или через север Урала — не суть важно. Главное, чтоб путь был, и по нему можно было доставлять грузы круглый год, а не только летом, как по реке.
В общем, не самая богатая, знатная и политически значимая семейка в стране. Не будь отец сраженным красотой Снежаны Тайшиной, союз князя Летова и княжны Обдорской наверняка бы не состоялся. У наших родов абсолютно отсутствовали общие интересы.
Ну, не считая Берхольма. В некотором роде. В городе постоянно проживает не так много представителей высшей аристократии. Вернее сказать: совсем не много. Хватит пальцев одной руки. И то, если принять главного имперского чиновника региона — губернатора — за аристократа, кем бы он ни был в действительности. Все-таки определенный отпечаток должность на человека наносит. А губернатор, как бы находясь под сенью правящего рода, и сам становится на ступеньку выше, чем того заслуживает по праву рождения.
А вот Тайшины прежде в Берхольме жили чуть ли не постоянно. У них даже особняк был в пригороде, который получила мать в качестве приданого. И который теперь достался мне.
С юридической стороны, Капоны давно все приготовили для выселения арендаторов из моей новой собственности. Им даже выдумывать ничего не пришлось: смена владельца подразумевала перезаключение договора аренды. И я его, естественно, подписывать не намеревался.
Тем не менее, организаторы загородного гольф-клуба оказались ребятами ушлыми. И какими-то… упертыми что ли. Вместо того чтоб собрать вещи и съехать, вдруг потребовали встречи с новым хозяином. Юристы предположили, что для того, чтоб попытаться переубедить и подписать-таки новый договор аренды. Мне и самому было интересно взглянуть на усадьбу. Ну и на странных людей, решивших поспорить с Законом империи. Согласовали дату и время Капоны. Мне только и оставалось, что вовремя выйти из ворот Лицея и сесть в машину.
По дороге, с удивлением, узнал, что лето почти наступило. В городе это как-то мимо глаз попадало. Город вообще как бы вне времен года. Как славяне говорят: весной и летом одним цветом. Стекло, бетон, асфальт. Небо — и то не отовсюду разглядеть можно. А вот стоило выехать из-под серой шапки городского смога, как в глаза прямо-таки бросилась оживающая природа. Пронзительное голубое небо, почти распустившиеся листья, цветущая и оглушительно пахнущая черемуха. И птицы, целые толпы птиц, неустанно орущие какие-то, одним им понятные, песни.
И именно под их веселую суету по меня дошло, наконец, что срок вышел. Что осталось всего ничего до сдачи мной выпускных экзаменов, и начала реализации Большого Плана. Что всего несколько дней, пара недель — не больше — и город вздрогнет от перемен, а у меня еще очень не скоро появится время, на то чтоб полюбоваться небом, травой и птицами.
Вообще-то, слева от центрального здания особняка имелся крытый навес над обширной парковкой, куда, как я знал, служащие отгоняли автомобили посетителей клуба. А тут, прямо у парадных дверей, затрудняя подъезд, стояло сразу несколько больших, черных, блестящих хромированными деталями джипов иностранных марок. Этакие эталонные аппараты для людей, страдающих отсутствием социальной значимости. Желающие хоть таким вот, замысловатым, образом продемонстрировать невесть кому наличие власти или влияния. Наш старый лимузин на фоне блистающих солнечными зайчиками автоштуковин смотрелся старым дворецким в дверях древнего замка, встречающих пестро разодетую публику.
— О-хо-хо, Антонушко, — внимательно рассмотрев затрудняющие проезд автомобили, развеселился вдруг воевода. Взял старика с собой, чтоб, на обратном пути заехать в бывший автосервис, познакомить, наконец, матерого воина с изобретателем энтузиастом. — Об этой стороне бизнеса в Берхольме мы как-то не подумали.
— Ты о чем? — дернул я бровью. — Какой-то особый вид бизнеса?
— Ну, да, — хмыкнул седой воевода. — Теневой. Проще говоря: организованная преступность.
— Я думал, в этом городе эту роль играет полиция, — удивился я.
— Не без этого, — согласился тот. — Но это не отменяет наличия преступных сообществ, так сказать: классического типа. Уголовники, торговля запрещенными веществами, сутенерство, подпольные игровые дома или даже — бойцовские арены.
— И что? Думаешь, полицейские чины этим не занимаются?
— Уверен, что без их покровительства не обходятся. Но организовать — это одно, а получать мзду за лояльное отношение — совершенно иное. Все-таки сотрудники местного правоохранительного органа знают законы, и на каторгу не стремятся.
— А эти, — я легким наклоном головы указал на черные джипы. — Совсем больные на голову?
— Эти и на каторге выживут, — широко улыбнулся старик. — Как они сами утверждают: тюрьма — их дом родной.
— Странные люди, — улыбнулся и я. — Ну да Боги им судьи. Здесь-то им чего надо?
— Видимо и здесь у них есть свой интерес, — предположил воевода. — Так что, готовься Антонушко. Сейчас тебя станут пугать.
— Вот как? — еще больше удивился я. — Чем же, интересно?
— Понимаешь, — крутанул кистью матерый воин. — У обывателей сложилось впечатление о членах преступных сообществ, как о некой силе из тени. Невидимой, неожиданной, и от этого — страшной. Ну, вроде: сунет в толпе нож в спину наркоман какой-нибудь, и даже убегать не станет. Наркотики ему потом и в тюрьму доставят. По их, воровским каналам. А тебе уже будет все равно. Ты уже в ином мире. Вроде того…
— Нас с тобой это тоже касается? — поинтересовался я. В конце концов, старый воин столько сил потратил на то, чтоб пробудить у меня чувство опасности, что пристальный взгляд готовящегося убивать человека я, наверное, шагов с десяти ощутил бы. О воине в ранге ektemann и говорить не приходится. Эти люди вообще практически неуязвимы.
— Нас, — старый почесал нос. — Пожалуй, что и нет. А вот родные твои… мать с отчимом, сестры — эти да. Этим что-то может угрожать.
— И что теперь? — фыркнул я. — Позволим какой-то твари глумиться над собой?
— Боги не поймут, — вздохнул воевода. — Боги любят кровь.
— Пусть только дадут повод, — оскалился я. — Будет много крови во славу Богов!
— И позвони ка ты Ормссону. Пусть проверит номера этих авто. Кто такие, где живут, чем дышат. Стар я стал по притонам этих варнаков потом
