Дочь змеи - Мишель Пейвер

– Я случайно его встретила, попала в отбойное течение и…

– И он оказался поблизости?

– Ты идешь по ложному следу, это так на тебя непохоже, что даже смешно. У тебя нет причины ревновать. Наигинн мне помог…

– О, я в этом не сомневаюсь!

– Ты не знаешь, каким глупым себя почувствуешь, когда я все расскажу.

– Это ты глупая! Связалась с Нарвалом? Ты что, не знаешь? Они называют женщин полулюдьми! У них женщина должна ходить в трех шагах за спиной мужчины, они питаются личинками, им даже голос подать без разрешения нельзя!

– Наигинн не такой.

– Он Нарвал! – взревел Торак. – Они все такие!

Волк поджал хвост и убежал куда подальше.

– Ты закончил?

Тон Ренн был холодным, но она втянула голову в плечи и крепко, чтобы не дрожали, сжала губы.

Торака как будто стрела насквозь пронзила.

Он в два шага подошел к Ренн, прижал ее к себе и пробормотал:

– Прости меня.

– И ты меня прости, – сказала Ренн, уткнувшись лицом ему в грудь.

– С тех пор как ты ушла, все было очень плохо. И вот я тебя нашел, а ты с ним. И выглядишь совсем по-другому!

– Ты тоже по-другому выглядишь. Где ты раздобыл такую одежду?

– Песцы. А ты?

– Они дали мне кое-что. Остальное я сделала сама… перед уходом.

– Ага, втайне от меня. У меня за спиной.

– Мне было так плохо все эти дни! Я все думала, что мне делать. Представляешь, каково мне было?

Торак посмотрел на Ренн сверху вниз и заметил, что она носит его повязку, а он-то думал, что потерял ее.

А она заметила, что у него на запястье браслет-оберег, ее подарок?

Их глаза встретились, и они робко улыбнулись друг другу. Ренн подняла руку и откинула у него со лба прядь волос. Он указательным пальцем прикоснулся к замаскированной родинке в уголке ее рта.

Послышался звук шагов.

Торак и Ренн отпрянули друг от друга.

– Простите, – улыбнулся Наигинн, – кажется, я слишком рано вернулся. Пойду…

– Да, иди, – сказал Торак.

– Нет, останься, – сказала Ренн.

– Зачем ему оставаться? – спросил Торак. – Он хочет вернуться к своему племени. Так, Наигинн? Ты ей помог, но теперь я здесь, и ты можешь уходить.

Торак начал закипать, а Наигинн, словно желая разозлить его еще больше, повернулся к Ренн и спокойно спросил:

– Ты ему не сказала?

– Что не сказала? – переспросил Торак. – Ренн, о чем он вообще?

Ренн посмотрела ему в глаза:

– Ты в это не поверишь. Я сама сначала не поверила. Но Наигинн рассказал много такого, о чем, даже если бы очень сильно захотел, никогда бы не узнал…

– Во что я должен поверить? – снова сорвался на крик Торак.

Ренн взглянула на Наигинна и снова посмотрела на Торака.

Сделала глубокий вдох:

– Он мой брат.

Глава 10

– Я знаю, ты мне не веришь, но это правда, – сказала Ренн. – Наигинн – мой брат. Его матерью была колдунья Гадюка.

– Тогда почему ты никогда о нем не рассказывала? – спросил Торак.

– Я и сама не знала! Я думала, есть только мы с Хордом. Мне и в голову не приходило, что есть кто-то еще.

– Не приходило, потому что никого больше и нет! – повысил голос Торак. – Он все придумал!

– И зачем мне такое придумывать? – разумно спросил Наигинн.

– А мне откуда знать? – ощерился Торак.

– Торак, ты сам-то себя послушай, – жестко сказала Ренн. – Ты правда считаешь, что меня так легко обмануть?

– Начинаю думать, что да.

Ренн всплеснула руками и пошла прочь, но потом решительно вернулась к костру.

– Просто выслушай его, хорошо?

Торак скрестил руки на груди.

– Я понимаю, почему ты такой подозрительный, – сказал Наигинн, – но это правда, колдунья Гадюка – моя мать. – Он сел на корточки и подбросил корягу в костер. – Однажды летом мой отец был в пустошах и увидел женщину. Она шла к нему вся залитая солнечным светом. Она сказала отцу, что ее зовут Анканау и она пришла из солнца.

Наигинн немного помолчал, глядя на языки пламени, и продолжил рассказ:

– Она оставалась с отцом два лета. Родила меня, а потом ушла. Отец ждал, но она не возвращалась. Он так долго смотрел на солнце, что ослеп. С тех пор я ненавижу солнце. – Наигинн подкинул в костер еще одну небольшую корягу. – В нашем племени, если мужчина не может охотится, его душат. Отца не задушили, потому что он был колдуном. Было бы легче, если бы задушили. Она разбила ему сердце. Когда Ренн сказала, что мать умерла, я обрадовался.

– Похоже на нее, да? – с горечью в голосе спросила Ренн.

– Многие женщины бросают мужчин, – с вызовом ответил Торак.

– И детей? – мрачно спросил Наигинн. – Потому что я всегда чувствовал себя брошенным, как и моя сестра.

– Единоутробная сестра, если уж на то пошло, – пробормотал Торак.

– О, перестань! – застонала Ренн.

– Нет, он прав, – сказал Наигинн. – У нас с тобой разные отцы, значит, мы только наполовину брат и сестра. Но мы все равно родня.

Торак стиснул зубы.

– Это правда, – с нажимом сказала Ренн. – Он описал нашу мать точно такой, какой она была. Даже татуировку племени. А ведь он никогда не видел Гадюк!

– Если она ушла, когда он только родился, как он мог ее запомнить?

– Потому что она вернулась, – сказал Наигинн. – Мне было семь. Она осталась на два лета, как и в первый раз. Когда пришла зима и лед одолел Море, она ушла… теперь уже насовсем. И снова разбила сердце отцу.

Торак, хоть ему этого и не хотелось, заметил сходство Наигинна с Ренн – те же высокие скулы. Но у Ренн лицо было живое, мысли и чувства оживляли его, как солнечный свет на быстрой воде. А у Наигинна лицо было странно неподвижным, даже когда тот улыбался, и он очень редко моргал.

– Хорошо, – сказал Торак, когда понял, что за ним наблюдают. – Предположим, просто предположим, что он твой единоутробный брат. Что это меняет? Он никак не связан с тем, что привело тебя на север.

– Нет, связан. Расскажи ему, Наигинн.

Нарвал встал:

– Не так давно моему отцу, Марупаю, приснился сон. В этом сне вся добыча исчезла, и наши люди голодали. А потом с юга прилетел ворон. У него было сломано крыло. Отец исцелил его, а ворон в