Механический Зверь. Часть 6, Тот, кто сражается с чудовищами (СИ) - Розин Юрий
Глава 9
Двое против двадцати трех. Даже если не считать обычных магов и учитывать только Мастеров, чего делать, конечно же, не стоило, все равно выходило двое против шести. В обычной ситуации несоответствие разительное, почти непреодолимое.
Толща камня поднялась и укрыла Айну, нежно и заботливо, словно свою любимую сестру или дочь. Три последних года девушка тоже не сидела, сложа руки и, как и Лаз, совершенствовала свою магию. Самым продвинутым видом ее магии, это было понятно с самого начала, оставался контроль эмоций и разумов других людей, да к тому же самым привычным для Айны, практиковавшей эту магию с самого раннего детства. Однако это не означало, что больше ни на что девушка не была способна.
Магия Эмпатии, на самом деле, позволяла в той или иной мере творить вообще все что угодно, имея диапазон возможностей даже шире, чем у магии Метаморфоз. Айна также, как и Лаз, могла преломлять свет, искривлять гравитацию, создавать электромагнитные поля и так далее. При этом ее способности основывались на совсем иных принципах. Айна не разбиралась в том, что именно должно было происходить, ей это не было не нужно. Все, что требовалось — это обратиться к миру с необходимой просьбой и луч света сворачивал с прямой траектории, а камни начинали падать вверх. Естественно, слово “просьба” не стоило воспринимать буквально. Это был некий тонкий резонанс между ее энергией и энергией окружающего пространства, и даже такое объяснение было довольно далеко от правды.
Но столь обширные возможности ни в коем случае не означали, что Айна, став Мастером, обрела всемогущество, это так не работало. Проблема была в трате ресурсов. То, на что Лаз тратил одну условную единицу, у нее могло получиться лишь с использованием десяти, тридцати, а то и ста таких же условных единиц энергии. Чем сложнее был процесс, чем к более неясным и тонким материям реальности она обращалась, тем больше энергии требовалось. После множества тренировок и опытов она смогла даже немного увеличить потенциал своей стихийной магии, а вот столь банальный для Мастера Метаморфоз полет на инвертированном векторе тяжести пожирал ее силы, словно могучая предельная магия.
Впрочем, это ее никогда особенно не волновало. Магию Лаза она практиковала исключительно из интереса, тем более что зачастую очень смутно представляла себе истинные процессы, скрытые за тем или иным явлением. Молодой человек одно время пытался разъяснить ей тонкости теории относительности, суть и происхождение гравитации, корпускулярно-волновой дуализм, основы квантовой теории и атомарного строения вещества и еще многое множество тайн, раскрытых земной физикой, но Айна поняла из этих объяснений довольно мало. То ли Лаз был не самым талантливым учителем, то ли ее склад ума под технические знания не был заточен.
В любом случае, для корректного использования своей магии Эмпатии ей ни одно из этих знаний и не было нужно. И в следующие несколько секунд ее противники убедились в этом на собственных шкурах.
Начать Айна решила с обычных магов, пусть сильных, но не имевших власти над своей душой и потому практически не застрахованных от ее воздействия. В скоординированных и сработавшихся группах уже начавших окружать их чародеев мгновенно воцарился хаос.
Девушка уже давно поняла, что прямой приказ одному человеку убить другого против его воли – магия крайне энергозатратная, а главное не слишком надежная. Как и классический гипноз, магия Эмпатии с куда большим трудом могла заставить человека сделать то, что он бы не сделал в обычном состоянии. Куда удобнее, выгоднее и стабильнее было не приказывать, а подталкивать людей к тому, к чему они вполне могли прийти сами, но от чего их удерживали некие внутренние барьеры. Сила воли, честь, чувство товарищества, скромность — все эти существующие в человеческом сознании “стопоры” не представляло никакого труда выбить и направить человека туда, куда требовалось.
А так как вообще простейшей вещью в магии Эмпатии, прямо следуя из ее названия, было считывание и понимание эмоций других людей, Айна всегда могла с предельной четкостью понять, на какие рычаги стоит надавить для каждого конкретного индивида. И в отношении этих конкретных людей все оказалось даже проще, чем она могла подумать. Каждого из них, абсолютно каждого, объединял один и тот же порок. Проявлений у него было немало: жажда власти, чувство собственного превосходства, презрение к окружающим – так или иначе, все это в конечном итоге сводилось к единому и универсальному греху гордыни.
Буквально на пустом месте те, кто только что отлично сотрудничали и поддерживали друг друга, вдруг начали бессмысленные споры, перепалки и склоки и не прошло и десятка секунд, как воздух прорезало первое заклинание, направленное не во врага, а в союзников.
Все это время, очень долгое по меркам хороших магов, а Мастера были лучшими из лучших, от атак, которые земляная защита вряд ли смогла бы удержать, Айну защищал Фауст. Мастер Меча, пусть и получил свой новый статус сравнительно недавно, даже года не прошло, но уже успел полностью с ней срастись и сейчас демонстрировал настоящие чудеса, если вспомнить, что он не обладал даже крупицей магии. Может быть столь быстрое привыкание к Мастерству и было связано с тем, что, технически, для Фауста почти ничего не изменилось. А может быть причина была в опыте прожитых лет, большем, чем у всех его Мастеров-противников вместе взятых.
Безрассудно прыгать в воздух, чтобы атаковать врага он уже не рисковал. Во-первых, потому что нужно было защищать Айну, во-вторых, потому что, как правильно сказал Лаз, заклинания Мастеров на Фауста все-таки действовали, пусть и очень слабо. Можно было сказать, что защита от любой магии и была его личной, уникальной магией. Однако то, как уворачивался от пытающихся схватить его невидимых рук, то, с какой легкостью, почти танцуя, огибал появляющиеся из земли чернильно-черные пасти, то, как он рассекал своими клинками потоки пламени и столбы света, грозящие ударить защитный кокон Айны, заслуживало титула магии ничуть не меньше.
Шли секунды, между Фаустом и четверыми Мастерами продолжалось безмолвное противостояние без победителей и проигравших. Из двоих оставшихся один, вернее одна, просто висела в воздухе с закрытыми глазами, как будто спала, а второй с бесстрастным взором наблюдал за происходящим, не собираясь помогать ни другим Мастерам, ни обычным магам, уже практически готовых вгрызться друг другу в глотки. Из всех Мастеров он был единственным уже зрелым человеком, на вид ему можно было дать лет пятьдесят пять – шестьдесят. Сколько ему было на самом деле, сказать было невозможно. И он же был единственным, кто вызывал у Айны настоящий страх.
Вдруг женщина-Мастер, до этого бездействовавшая, открыла глаза и над городскими крышами разнесся ее усиленный во много раз магией голос.
-СТОП!
И все замерло.
Нет, обломки зданий продолжали падать, уже выпущенные заклинания достигали цели, а непонятно откуда появившийся в таком хаосе ветерок, никак не отреагировав на слова женщины, продолжил разметывать еще оставшиеся редкие следы снега. Замерли люди. Маги, только что сражавшиеся с остервенением бешеных собак, застыли прямо посреди замахов и криков, Айна в своем каменном убежище вдруг поняла, что не может пошевелить и пальцем, и даже Фауст остановился на полушаге, по инерции покатившись по тому, что осталось от брусчатки. Он вскочил на ноги спустя всего секунду, встряхивая головой и с настороженностью глядя на женщину-Мастера, но уже то, что ее магия подействовала на него так хорошо, заставляло напрячься. А Айна вдруг с неверием поняла, что это была за магия.
Магия Эмпатии, ее магия. Каким-то невероятным образом магесса смогла использовать заклинание, абсолютно точно копирующее способности другого Мастера.
-Вам не победить, – голос до того бездействовавшего мужчины разнесся над городом. — Сдайтесь и умрете быстро.
