Терновая цепь - Кассандра Клэр
Томас не обращал особого внимания на дома и улицы, мимо которых они бежали, пока Алистер не коснулся его плеча.
– Это вокзал Паддингтон? – прошептал он.
Он был прав. У вокзала не было ни вывески, ни указателя, ни парадного входа: это было невзрачное, длинное, закопченное викторианское здание. Внутрь можно было попасть, спустившись по пандусу в крытую галерею под надписью «Большая западная железная дорога».
Раньше там толпились продавцы газет, бесчисленные пассажиры входили и выходили в двери. Теперь станция была заброшена – если не считать их Стража, который шагал по пандусу.
Томас и Алистер поспешили за существом. Страж, очевидно, не подозревая, что его преследуют, шмыгнул в дверь с табличкой «Билетная касса второго класса». Внутри было темно и безлюдно; стекла в окошках над стойкой из красного дерева были разбиты, на мраморном полу валялись чемоданы. Некоторые были раскрыты. Выход на станцию перегородил большой коричневый кожаный чемодан, из которого вывалилась пижама в красную и белую полоску и игрушечный плюшевый медведь. Томас и Алистер перебрались через «баррикаду» и очутились на вокзале, огромном, как пещера.
Они вышли на платформу номер один, где, как и в помещении билетной кассы, валялся брошенный багаж и всевозможные личные вещи пассажиров; все это напоминало товары на рыночном прилавке великана. С огромных вокзальных часов, остановившихся в три сорок пять, свисал красный шерстяной шарф; торговый автомат с шоколадками венчала под лихим углом шляпа-колесо с широкими полями и пышными перьями; пять дешевых бульварных романов, вывалившихся из бархатной дамской сумочки, лежали рядом на полу, как костяшки домино.
Вокзал представлял собой трехсводчатое сооружение из железа и стекла, похожее на собор; потолок поддерживали ряды изящных кованых колонн, напоминавших ребра какого-то металлического гиганта. Томас вспомнил пыхтевшие паровозы, стук колес, облака пара и смога, толпы людей, какофонию самых разных звуков: голоса сотен людей, объявления из громкоговорителя, свистки служащих, хлопанье дверей. Оглушительный металлический грохот, свист и уханье локомотивов.
Вокзал был пуст. Сумеречный свет, который оставил в Лондоне Велиал, просачивался сквозь закопченную стеклянную крышу и желтоватую мглу, висевшую над путями. Кое-где мерцали неисправные электрические лампы; от их негромкого жужжания Томасу стало не по себе. Эхо этого звука разносилось по всему зданию. Тусклый свет с улицы, с той стороны, куда выезжали поезда, едва освещал платформы, а все остальное скрывалось в густой тени. Иногда Томасу казалось, что эти тени движутся, и из мрака доносилось какое-то царапанье – крысы, наверное, думал он. Точнее, надеялся, что это крысы.
Томас и Алистер, готовые в любую минуту выхватить оружие, пошли вдоль платформы номер два. Их шаги заглушали руны Беззвучности. Пути были тоже пусты, если не считать одинокого поезда, что стоял посередине третьей платформы; двери вагонов были открыты в ожидании пассажиров, которые никогда не придут. А вдоль поезда шел… Страж. В тот момент, когда Томас его заметил, существо оглянулось и, казалось, уставилось прямо на них. В следующую секунду оно скрылось между вагонами.
Алистер выругался и бросился бежать. Томас последовал за ним и, добежав до конца платформы, спрыгнул вниз, на рельсы. Между шпалами попадались крупные камни с острыми краями.
Алистер остановился в том месте, где исчез Страж, дожидаясь, пока Томас перехватит его. Они все осмотрели, но никого не нашли. Платформа и пути были пусты. Стояла гнетущая тишина.
– Мы его потеряли, – раздраженно произнес Алистер. – Во имя Ангела…
– Я в этом не уверен, – вполголоса ответил Томас. Тишина не успокаивала, наоборот, тревожила его точно так же, как непроницаемо-черные тени. – Доставай оружие, – прошептал он и потянулся за алебардой.
Алистер, прищурившись, смотрел на него несколько мгновений. Потом, видимо, решил довериться и взялся за эфес шамшира – но не успел вытащить клинок из ножен. Фигура в белом, спрыгнув с крыши вагона, сбила Алистера с ног.
Шамшир вылетел из пальцев Алистера, когда они со Стражем покатились по камням. Страж придавил Сумеречного охотника к земле, и тот не мог дотянуться до оружия, висевшего на поясе. Вместо этого Алистер размахнулся и кулаком ударил врага в лицо.
– Алистер! – вскрикнул Томас и побежал к ним.
Алистер бил Стража снова и снова, и у того пошла кровь; темно-красные капли разлетались по шпалам, по гравию. Но существо не обращало на удары внимания, как будто совсем не чувствовало боли. Длинная белая рука сомкнулась на горле Алистера, и Томас заметил, что пальцы сжимаются.
У Томаса потемнело в глазах. Он не помнил, как преодолел это короткое расстояние, помнил только, что бросился на Стража, размахивая алебардой. Лезвие обрушилось на плечо твари, разрубило его. Монстр зарычал, но продолжал душить Алистера, и у того уже посинели губы. Томас в панике дернул на себя алебарду и заодно оторвал часть плаща Стража. Теперь он мог разглядеть безволосый череп и алую демоническую руну на затылке.
Повинуясь инстинкту, Томас снова взмахнул алебардой, но на этот раз его целью была руна: он рассек ее, уничтожил.
Страж, выпустив Алистера, вскочил на ноги. Рваная белая ряса была пропитана черной кровью. Шатаясь, тварь приблизилась к Томасу, и руки ее вцепились в юношу как железные тиски. Потом оторвала от земли и со сверхъестественной силой швырнула; пролетев несколько ярдов, Томас врезался в стенку вагона. В полуобморочном состоянии он сполз на землю; юноша потерял алебарду, но в ушах слишком сильно звенело, и он даже не смог повернуть голову, чтобы поискать оружие.
Во рту появился металлический привкус. Он приказал себе встать, шевелиться, действовать, но тело не слушалось. Как сквозь туман, он смотрел на Стража, дергавшегося в конвульсиях. Бывший Безмолвный Брат упал на колени, и из кровоточащей раны у него на затылке возникло что-то странное. Какое-то существо. Длинные, тонкие, как у паука, ноги, шевелящиеся усики. Демон-химера освободился. Тварь выползла из обмякшего тела Безмолвного Брата. Брюхо пульсировало, светящиеся зеленые глазки уставились прямо на Томаса. Демон прыгнул, но, к счастью, в этот момент Томас потерял сознание.
30. Древняя земля
Навстречу путник мне из древней
шел земли
И молвил: средь песков —
минувших дней руина —
Стоят две каменных ноги от исполина,
Лежит разбитый лик во прахе невдали.
Сурово сжатый рот, усмешка
гордой власти,
Твердит, как глубоко ваятель
понял страсти,
Что пережить могли
солгавший им язык,
Служившую им длань
и сердце – их родник
