Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева
– Быстро в пункт управления, я должен знать, куда они направились! – приказал Ратников.
Широкий зал командного пункта был заполнен сотрудниками Станции. Судя по их лицам, они уже понимали, зачем министр пожаловал сюда.
– Господин министр, – выступила вперед молодая женщина, и Макс удивился ее спокойному голосу, – поврежденный отсек был полностью эвакуирован, работы по восстановлению уже ведутся.
– Громов! Где он? – в бешенстве закричал тот.
Макс был уверен, что она соврет или промолчит, но Наташа указала на мониторы, куда были выведены данные с камер видеонаблюдения.
– Камеры зафиксировали передвижение генерала Громова и еще нескольких человек вместе с ним по направлению к грузовой платформе. Одна из камер платформы была повреждена сегодня утром, но им не уйти.
– Министр! – вмешался один из служащих. – Только что с грузовой платформы стартовал грузовой шаттл. Полет не был санкционирован, но судя по данным с их бортового компьютера, топлива с трудом хватит, чтобы добраться до Земли. – указал он на широкий иллюминатор. – Вы можете увидеть его, вот он!
Шаттл устремился к затянутой облаками планете и вот-вот готов был погрузиться в верхние слои атмосферы.
– Уничтожить!
– Нет! – выкрикнул Макс.
– Максимилиан? – улыбнулся министр, он уже и забыл, что юноша остался с ними. – Ты просишь пощадить его?
– Да, прошу вас! Я сделаю все, что угодно!
– Например? – усмехнулся министр.
– Все что пожелаете, только не убивайте!
– Он так дорог тебе? – удивленно задрал тот брови. – Даже после того, как он сам чуть не убил тебя? – коснулся подбородка юноши Ратников. – Он предал нас, Максимилиан! Он предал нас обоих! А предательство должно быть наказано. Это необходимые меры! Открыть огонь!
– Нет! – как мог вырывался юноша. – Нет!
Наконец ему удалось высвободиться из захвата солдат, но тут же его перехватил Викар, а за стеклом сверкнула и тут же угасла яркая вспышка.
– Цель полностью уничтожена! – произнес служащий. – Признаков жизни не обнаружено, выживших нет!
– Нет! – простонал Макс. – Ян!
– Тише! Прошу тебя! – пытался успокоить Викар.
Но у Макса, будто ноги подкосились. Он сполз на пол и невидящими глазами уставился на то место, где еще недавно видел космический корабль. Теперь там была пустота. Такая же точно пустота была в нем самом. Только что вместе с Яном умер и он. Тонкая нить оборвалась, и не было ничего. Только горячие слезы катились по щекам и никак не хотели униматься.
Глава № 22. На распутье
Дар убеждения
Комнатка, что предназначалась для временного содержания заключенных, особой роскошью и так не отличалась, но юноша, в спешке продемонстрировать окружающим свой темперамент, успел превратить ее в настоящую свалку. Еще в первый день пребывания он разгромил здесь все, что только сумел и бросался в драку на каждого, кто пытался приблизиться. Даже, когда заходить к нему перестали, а еду решили подавать через специальное окошко, юноша выкидывал всю пищу сквозь прутья решетки в коридор, по возможности стараясь угодить в проходящих мимо военных, в результате чего последние и вовсе решили более не переводить на него провизию.
Лишь спустя три дня только на одной воде Макс успокоился. Теперь он проводил часы лежа на койке, укрывшись простыней с головой и оставив торчащими наружу лишь ступни ног. Все в этом мире потеряло для него значение. Погрузившись в свои мысли он раз за разом прокручивал в голове недавние события. Он пытался осознать произошедшее, но принять смерть брата по-прежнему не мог, как не мог поверить в то, что тот действительно был готов в него выстрелить. А в памяти вновь всплывало бесчувственное лицо Яна и наставленный на него пистолет. И тогда едкая острая боль пронзала его грудь, заставляя сжиматься в комок сердце. Он готов был кричать, выть, крушить все вокруг. После чего, обессилев он вновь возвращался на койку и укрывался с головой.
Сегодня Макс пролежал так дольше обычного. День был или ночь, он потерял счет времени, да и какая разница? Он умрет в заключении. Лишь смиренно ждал, когда последние силы оставят его, и дух обретет вечную свободу. Но, похоже, он ошибся, и у кого-то были иные планы.
Послышался звук отъезжающей в сторону решетки, а вслед за ним тяжелые шаги. Вошедший легко потянул на себя простынь.
– На выход! – скомандовал конвоир.
Макс перевел на него скучающий взгляд и, зевнув, уставился в потолок.
– Живее! – толкнул военный. – Поднимайся, говорю!
– Зачем?
– Тебя Ратников ждет! Пошевеливайся!
Макс окинул конвоира задумчивым взглядом и медленно поднялся. Все тело ныло от длительного бездействия, болели отбитые ребра, от голода и усталости его покачивало. Но встав на ноги, он гордо выпрямился и легко прошагал к выходу, где его дожидались еще несколько конвоиров. Уже там он обернулся и задорно осмотрел камеру.
– Прощай, мой пятизвездочный отель! – радостно воскликнул Макс. – Вряд ли я буду скучать, но не забуду точно!
– Ступай, псих! – подтолкнул военный.
Стоило лишь подняться на несколько этажей и Макс различил перед собой уже знакомую дверь в роскошный кабинет министра. Он хорошо помнил день, когда был здесь в предыдущий раз, и догадывался о том, что может ждать его за порогом. Ну что ж, умрет он быстро! Во всяком случае, Остриков даже понять ничего не успел!
– Не уходите далеко! – улыбнулся конвоирам юноша. – Не думаю, что разговор затянется.
Его завели в кабинет, где Ратников наблюдал за каждым движением юноши. Макс изо всех сил старался, чтобы они казались как можно более раскованными и собрал все силы, чтобы стоять прямо. Но только линчевать его пока никто не собирался.
– Мне сообщили, ты отказываешься от еды? – заботливо поинтересовался министр.
Он встал из-за стола и подошел ближе, разглядывая юношу.
Макс понимал, что он провел взаперти несколько дней, все это время ни разу не принимал душ и не менял одежды, так что пахло от него не лучшим образом. Но брезгливый взгляд министра устремился вовсе не на его лохмотья, а на следы неоднократных конфликтов с охраной. Серые глаза недовольно задержались на разбитой скуле, спустились на ключицу и руки, также помеченные синими и красными отметинами.
– Что это? – гневно поинтересовался Ратников.
– Не сумел найти общего языка с вашей охраной! – усмехнулся юноша. – Но я не обижаюсь. Кажется, и я в долгу не остался!
– Начальника охраны ко мне, и немедленно! – отвернулся от него министр.
– Будет исполнено! – боязливо произнес конвоир, что был ближе к двери.
– Вы тоже уходите! Оставьте нас вдвоем! – приказал охране Ратников, после чего вновь обратился к пленнику. – Мне жаль, что так
