Повелитель демонов - Александр Якубович
Темные Эльфы, как и их собратья из Армина, были довольно выносливыми существами. Намного выносливее и живучее людей, гномов и даже орков. Они могли сутками идти без сна и отдыха, могли без движения сидеть в засадах, спать на голой земле без вреда для здоровья. Да что там, ни Темные, ни Светлые эльфы почти никогда не болели, к ним даже вездесущая чахотка и черная смерть не цеплялись. Так что единственная задача девочки — не замерзнуть насмерть, а со всем остальным она справится.
Я уселся на край чаши сигнального костра, который давно служил мне своеобразной лавкой, и отпил из кружки теплого вина. Тут же, рядом со мной, укутанный в шерстяной плащ, стоял котелок с напитком, так что мне не нужно было без конца бегать вверх-вниз по винтовой лестнице.
Потягивая пряное вино, я смотрел на пляшущий огонек костра, который вызывал во мне смешанные чувства. Я понимал, чего хотела от меня Нильф: по мнению богини, я должен был помочь маленькой эльфийке. Но заставить меня сделать это Нильф не могла, как и наказать за непокорность. Пока я жив, пока печати не прожгли мою плоть насквозь, я обладаю свободой воли.
Я перехватил кружку и внимательно посмотрел на свою ладонь. В свете луны казалось, что печать прогрызла мою руку уже до самой кости. Неужели это увидела Ольха тогда, в бане, когда сказала, что отметины стали глубже? Я не замечал каких-либо изменений. Может, стало немного больше седины, но я же не бессмертный. Скажу больше, даже боги — смертны, если очень постараться.
Просидел я на вершине башни до самого рассвета, наблюдая за костром маленькой эльфийки. Что-то успокаивающее было в этом созерцании и окружающей тишине.
В итоге это стало новой частью моей повседневности. Я как обычно просыпался по утрам, упражнялся, мылся, шел работать. После плотный обед, продолжение исследований, а вечером я поднимался на башню, наблюдал за звездами, а если погода была облачной — просто потягивал горячее вино и наблюдал за огоньком, предаваясь размышлениям.
Когда охотники приехали с моим заказом мяса, я узнал, что местные уже смирились с новой соседкой. Даже были первые попытки торга — девочка молча предлагала шкурки пойманных ею животных в обмен на хлеб или муку.
— А вы что? — холодно спросил у Орина.
— Ну как тут быть, господин… — начал староста, нервно сжимая в руках шапку. — Выменяли, чего не выменять. Шкурки плохонькие у нее были, да и проще выменять, чем она воровать будет. Молчит тем более, как звереныш какой. Дитя же совсем, господин, ей бы еще учиться, да по дому старшим помогать, а не своим хлебом жить…
— Выменяли, значит?
— Так, выменяли, — подтвердил староста, пряча глаза. — И бабы ей из тех шкурок накидку сделали, совсем легко одетая была. Нам-то не сложно, девчонка-то совсем тощая… Всяко лучше, чем воровать начнет. Остроухие же такие, мимо любой собаки проскользнут, сами знаете.
Я чувствовал страх, исходящий от мужчины, страх, что они что-то сделали неправильно и это вызовет мой гнев. Конечно, я не хотел, чтобы девочку прикармливали, но пусть уж ей помогут охотники из местных поселений, нежели меня будет принуждать к этому Нильф. То, что маленькая эльфийка разжилась теплой одеждой, мне же на руку.
— Знаю, что проскользнут, — согласился я с мужчиной. — И ты правильно рассуждаешь, Орин, ничего плохого не сделали.
Лицо старосты мигом посветлело, и я увидел, как у него, что называется, отлегло. Мужик быстро вернулся к обсуждению дел, стал показывать товар, уточнил, не желаю ли я заказать чего из города. Я ответил, что все припасы уже сделаны, оставалось только сено да мясо, после перегрузил товар на лошадей, передал Орину несколько настоек, сборы лечебных трав и заживляющую мазь. Раны на охоте не редкость, и сколько бы я этого добра не наварил, местные с удовольствием выкупали все. Тем более, никакой темной магии в тех мазях не было — только травы и вытяжки, которые я получал с помощью перегонки, чистые знания, накопленные за долгие годы скитаний и исследований.
К удивлению для самого себя, я понял, что Орин принес мне хорошие вести. Я сам пару раз размышлял о том, чтобы отправить девчонке теплый плащ, который она у меня украла, и который остался на конюшне, все же, зима была довольно морозной и дальше будет только холоднее. Но за меня об этом уже позаботились охотники.
— И еще, господин…
— Что такое? — спросил я, уже готовый вести лошадей обратно к башне.
— Недели две назад тут пара конных была, вопросы задавали всякие. И про долину, и про башню, и не появился ли тут кто новый… — тихим шепотом, будто бы нас кто-то мог подслушать посреди лесной дороги, начал Орин.
— С трезубцами? На плащах трезубцы?
— Нет, господин, плащи обычные, но я все равно велел своим с чужаками не болтать, — ответил Орин. — Так что если они что и разузнали, то не от нас.
— А чего ты решил, что они что-то разузнали?
— Так было видно, что ищут чего-то. Или кого-то…
Орин был умным мужиком, его не просто так выбрали старшим в селении. Искали девчонку, определенно. Староста вспомнил, что я упоминал Нильф и разрешил девочке жить в долине, сложил один к одному и сделал правильные, очень правильные выводы.
— Орин, слушай сюда, — начал я. — Ты же знаешь, что я требую тишины и покоя в долине, но если опять увидишь этих всадников… Места тут дикие, дорог почти нет. Если пара любопытных насмерть замерзнет ночью в лесу, то им и поделом, я не против. Ты меня понял?
— Конечно, господин! Конечно! — закивал головой староста, хищно оскалив темные зубы. — Вы правы, долина край совсем дикий, тут же не только олени да зайцы, но и волки водятся… Да и погода из-за гор суровая…
— Все верно, именно это я и имел в виду, Орин. Только не рискуйте зря, не хочу опять в этом году начинать варить мазь от ран.
— Понял вас, господин, — поклонился староста.
На том и разошлись.
Я не позволял в долине появляться бандитам или заниматься разбоем. Такие места привлекают постороннее внимание, да и кровь в них льется слишком часто. А кровь — пища Темных Богов, она не нужна мне рядом с башней и моими контурами. Но тут был особый случай. Конечно, охотники не справятся с
