Башня Зеленого Ангела. Том 1 - Тэд Уильямс
Кейви кивнула с широко раскрытыми глазами.
— Это ужасно.
Мегвин подумала, что она, вероятно, была хорошенькой до войны, но сейчас растеряла зубы и стала невероятно худой, и Мегвин не сомневалась, что большую часть своей еды она отдает ребенку.
— Как зовут малыша? — напомнила ей Мегвин.
— О! Сиадрет, миледи. Так звали его отца. — Кейви грустно покачала головой.
Мегвин не стала задавать вопросов. Для большинства тех, кто спасся, разговоры про отцов, мужей и сыновей оказывались одинаково предсказуемыми. И почти все истории заканчивались на сражении при Иннискриче.
— Принцесса Мегвин. — Старый Краобан до этого момента молча за ней наблюдал. — Нам нужно идти. Вас ждут другие люди.
— Ты прав.
Мегвин кивнула и передала ребенка матери. Маленькое розовое личико сморщилось, малыш приготовился заплакать.
— Он настоящий красавец, Кейви. Да благословят его все боги, а Мирча наградит хорошим здоровьем. Из него вырастет прекрасный мужчина.
Кейви улыбнулась, принялась качать малыша на коленях, и он вскоре забыл, что собирался скандалить.
— Спасибо, миледи. Я так рада, что вы вернулись в добром здравии.
Мегвин, которая уже начала отворачиваться, замерла.
— Вернулась?
Молодая женщина встревожилась, испугавшись, что сказала не то.
— Из-под земли, миледи. — Она указала вниз свободной рукой. — К вам благоволят боги, раз они вернули вас нам из темного места.
Мегвин мгновение на нее смотрела, затем заставила себя улыбнуться.
— Наверное. Я тоже рада, что вернулась.
Она снова погладила ребенка по голове и последовала за Краобаном.
— Я знаю, что разбирать споры в суде для женщины не так весело, как нянчить ребенка, — проворчал через плечо старый Краобан. — Но вы все равно должны это делать. Вы — дочь Ллута.
Мегвин поморщилась, но не позволила себе отвлечься.
— Откуда эта женщина узнала, что я спускалась в пещеры?
Старик пожал плечами.
— Вы не особо старались держать свои походы в секрете, к тому же нельзя рассчитывать, что люди не станут интересоваться, чем занимаются члены королевской семьи. И они склонны болтать языками.
Мегвин нахмурилась. Разумеется, Краобан был прав. Она не думала ни о чем другом и упрямо стремилась исследовать нижние пещеры. Если она хотела держать свои походы в тайне, ей следовало побеспокоиться об этом гораздо раньше.
— И что они думают? — спросила она наконец. — Я имею в виду наших людей.
— Про ваши приключения? — Краобан кисло улыбнулся. — Я полагаю, историй так же много, как костров. Одни уверены, что вы искали богов. Другие — что хотели найти спасение из жуткого положения, в котором мы оказались. — Он бросил на нее взгляд через худое плечо, и когда Мегвин увидела самодовольное, всезнающее выражение у него на лице, ей отчаянно захотелось его как следует треснуть. — К середине зимы они будут говорить, что вы нашли город, полный золота, или сразились с драконом, а может, и с гигантом о двух головах. Забудьте про их болтовню. Разговоры подобны зайцам — только дурак бросается за ними в погоню и пытается поймать.
Мегвин сердито посмотрела на его лысый затылок. Она не могла решить, что ей нравится меньше — то, что люди болтают про нее всякую чепуху, или чтобы они узнали правду. Неожиданно ей отчаянно захотелось, чтобы вернулся Эолейр.
Влюбленная корова, — обругала она себя.
Но ей действительно его не хватало. Мегвин жалела, что не может с ним поговорить, поделиться своими мыслями, даже самыми безумными. Она не сомневалась, что он бы все понял. Или получил очередное подтверждение ее бесполезности? Впрочем, это не имело ни малейшего значения. Эолейр уехал больше месяца назад, и она даже не знала, жив ли он. Она сама прогнала графа, а теперь страдает из-за того, что его нет рядом.
Охваченная страхом, но полная решимости, Мегвин не стала смягчать слова, которые сказала Эолейру в похороненном под землей городе Мезуту’а. За несколько дней, что прошли с тех пор, как они оттуда вернулись, и до самого его отъезда они практически не разговаривали. Мегвин отправила Эолейра с поручением найти лагерь повстанцев Джошуа, о котором ходили упорные слухи.
Эолейр большую часть времени провел внизу, в древнем городе, присматривая за двумя отважными эрнистирийскими писарями, которые копировали каменные карты дварров на более удобные в переноске рулоны из овечьих шкур. Мегвин его не сопровождала; несмотря на доброе отношение дварров, мысли о пустом городе, где разгуливало эхо, наполняли ее мрачным разочарованием. Она ошиблась, когда решила, что боги хотят, чтобы она нашла здесь ситхи. Нет, она не сошла с ума, как думали многие, просто ошиблась. Теперь уже стало ясно, что ситхи потеряны и напуганы и не смогут протянуть руку помощи ее народу. Что же до дварров, бывших слуг ситхи, они почти превратились в тени и не способны помочь даже самим себе.
Когда Мегвин прощалась с Эолейром, ее переполняли раздражение и ярость, и она смогла выдавить из себя лишь сдержанное пожелание успеха. Он вложил ей в руку подарок дварров — блестящий бело-серый кристалл, на котором Йис-Фидри, хранитель Зала Узоров, вырезал ее имя рунами своего алфавита. Казалось, будто она держит на ладони кусочек самого Осколка, только лишенного беспокойного внутреннего света. Потом Эолейр, изо всех сил стараясь спрятать гнев, отвернулся и вскочил в седло. Мегвин почувствовала, как внутри у нее что-то рвется, когда граф Над-Муллаха спустился по склону и скрылся за пеленой падавшего на землю снега. Конечно, она за него молилась, ведь боги должны были ее услышать в столь отчаянные времена. Впрочем, боги не торопились им помогать.
Сначала Мегвин думала, что ее сны про подземный город говорят о желании богов помочь своим несчастным последователям из Эрнистира. Но теперь понимала, что ошибалась. Она надеялась отыскать ситхи, древних и легендарных союзников своего народа, открыть дверь в легенды и привести помощь Эрнистиру — но уже знала, что стала жертвой собственной глупой гордости.
В этом незначительном вопросе Мегвин ошиблась, однако знала главное: какие бы плохие поступки ни совершал ее народ, боги их не бросят. Она не сомневалась, что Бриниох, Ринн, Мурхаг Однорукий спасут своих детей, найдут способ разобраться со Скали и Верховным королем Элиасом, жестокой парой, которая унизила гордый и свободный народ. А если нет, тогда мир ничего не стоит. Мегвин решила, что станет ждать лучшего, более четкого знака, а сама тем временем будет спокойно выполнять свои обязанности… заботиться о народе и скорбеть о тех, кто умер.
— Какие жалобы я должна сегодня выслушать? — спросила она у Краобана.
— Несколько совсем мелких, а также просьба о правосудии, которая
