Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская
В палатке, рассчитанной на четверых, находились двое немолодых воинов. Перекинувшись с ними парой фраз, Тали расстелила на земляном полу то, что должно было служить постелью, и легла, положив под голову сумку. После нескольких дней верхом ныло все тело. Непривычные к подобным испытаниям мышцы отзывались саднящей болью на каждое движение. А впереди еще путь до лагеря барона.
Направляясь в ставку герцога, Тали не подумала, что отец тоже окажется на границе. Хотя где еще ему быть в такое время? До недавних пор она вообще не интересовалась политикой. О возможности нападения белоярцев слышала краем уха, но не воспринимала это всерьез. Гораздо сильнее она переживала по поводу свадьбы с графом и отсутствия других перспективных поклонников.
«Только бы Виллема там не оказалось», – думала девушка. Смирившись с предстоящей встречей с приемным отцом, она понадеялась на благоприятный исход, чему, безусловно, могло помешать присутствие в лагере барона мстительного жениха. Оставалось уповать на то, что граф занят организацией обороны на собственном участке.
Отдых прервал недавний солдат.
– Генерал ждет тебя.
В герцогском шатре прибавилось народу. Вокруг стола толпились офицеры. Герцог, он же генерал, вручил Тали конверт, ткнул пальцем в карту, указывая на лагерь барона. Она отдала честь (низко опустила голову, затем вздернула подбородок – подсмотрела этот жест в лагере) и вышла. На миг ей показалось, что среди присутствующих был Виллем д’Оррет. Но, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, девушка успокоилась. Могло и привидеться. Она уже не раз вздрагивала и порывалась бежать, когда сталкивалась с кем-нибудь из офицеров, имевших такой же, как у графа, рост и похожую прическу.
Из ставки герцога Тали рванула галопом. Донесение срочное, да и очень хотелось увидеть отца. Тали старалась отогнать сомнения по поводу его отношения к ней, надеясь, что предстоящая встреча положит конец ее мытарствам и вернет к спокойной, размеренной жизни. Она неслась навстречу заходящему солнцу, туда, где был замок отца, недалеко от которого располагался его лагерь. Нужно успеть до темноты, чтобы не плутать на ощупь по незнакомым тропам.
Когда до пункта назначения по самым смелым подсчетам оставалось не больше часа, а на лес, сквозь который вела дорога, опустился вечерний сумрак, послышался перестук копыт. Кто-то нагонял ее. Тали не придала этому особого значения, рассудив, что кроме нее дорогу вполне могут использовать другие вестовые.
Лошади поравнялись. Тали бросила на случайного попутчика короткий взгляд и, вскрикнув, рефлекторно натянула поводья. Кобыла встала на дыбы, а девушка от неожиданности вылетела из седла. Замерла на миг, приходя в себя, затем кинулась в сторону леса, подальше от знакомого всадника.
Виллем д’Оррет наслаждался произведенным эффектом. Нагнал ее в несколько секунд и, глядя, как невеста мечется в безысходности, пытаясь обогнуть коня, выдал:
– Все, сучка белоярская, отбегалась. В этот раз долгих разговоров не будет.
Спешившись, он обнажил меч и направился к Тали, рассчитывая на скорую расправу. Понимая, что ничего другого не остается, девушка выхватила из ножен клинок, который в сравнении с мечом жениха казался зубочисткой, заняла оборонительную стойку и приготовилась отражать нападение. Мужчина рассмеялся и занес оружие. После парированного удара смех оборвался.
– Кошечка выпускает коготки! Я ни секунды не сомневался, что ты не так проста, как хочешь казаться.
Тягучий лязг металла перекрыл щебетание птиц и стрекот кузнечиков. Тали, не задумываясь, на голых инстинктах, делала выпады, нанося удары и уходя от них. Все, чему учил Верт, вспомнилось в одночасье. Но кроме этого было жгучее желание выжить, повинуясь которому тело, невзирая на усталость, включило неведомые доселе навыки.
«Мышечная память», – почему-то пришло на ум. Учитель музыки говорил когда-то, что пальцы сами вспомнят, как играть на инструменте, даже после долгого перерыва. Видимо, сейчас скрытые резервы организма пришли на помощь.
Совершенно случайно ей удалось зацепить противника, но несерьезно. Наконечник меча слегка чиркнул по плечу мужчины, рассек рубашку. Ткань облепила руку, заалела вокруг пореза.
При других обстоятельствах девушка порадовалась бы собственным успехам в ратном деле. Но сейчас она сознавала, что достать жениха удалось лишь потому, что тот не ждал серьезного отпора. На самом же деле умения Тали были далеки даже до посредственных.
Трезвая оценка своего мастерства наполнила ее горькой отчаянной силой. Если уж отдать жизнь непонятно за что здесь, на пыльной, истоптанной лошадьми и повозками дороге, то отдать задорого. Так, чтобы любезному жениху надолго запомнился этот первый и последний их совместный танец.
Виллем больше не усмехался. Он устал гонять по придорожной траве ускользающую невесту. Силы девушки давно были на исходе. В какой-то момент граф перехватил удар, крутанул свой меч и резко дернул его в сторону. Клинок, выскользнув из мокрых, онемевших девичьих ладоней, полетел в кусты. У нее попросту не хватило сил удержать собственный меч. Она с безысходностью глядела в ненавистное лицо и понимала, что времени броситься за отлетевшим оружием катастрофически не хватает.
Неужели все? Конец? Мужчина не сомневался в этом. Его губы расплылись в торжествующем оскале. Короткий взмах меча…
Виллем содрогнулся всем телом. Замер. В его груди торчали металлические наконечники, белый хлопок рубашки окрасило, стремительно расплываясь, багровое пятно. Не сводя с невесты мутнеющего взгляда, граф рухнул на колени, а после упал лицом в траву.
Тали упала следом, прижавшись к земле. Кем бы ни был ее нежданный спаситель, в чудесное избавление она не слишком верила.
Вмешаться в поединок двух имперцев столь фатальным образом могли лишь их заклятые враги – белоярцы. Ждать от них добра не приходилось. В памяти ожили рассказы Верта о зверствах извечных противников Кардийской империи.
Надо бежать. Но как это сделать, не словив стрелу?
Тали, распластавшись по земле, ползла к лошади, когда почувствовала, как на спину опустилось что-то тяжелое, мешая продолжить движение. Она медленно повернула голову.
Их было трое. Один держал в руках взведенный арбалет. Другой с мечом наизготовку стоял чуть поодаль. Сапог третьего прижимал Тали к земле.
Девушку рывком подняли на ноги. Затем последовал удар в живот, после которого ее, согнутую пополам, задыхающуюся от боли, связали, и, натянув ей на голову мешок, закинули на коня, как поклажу.
Тали не помнила, сколько проехала, болтаясь поперек чужого седла. Голова, гудящая от прилившей крови и нехватки воздуха, билась о чужое колено. Любая попытка хоть немного изменить положение тела вызывала у всадника раздражение, которое он тут же срывал на пленнице, награждая ее ругательствами и тычками. Тали чувствовала, как затекли и онемели связанные руки, как пекло бедро и намокала брючина. В горячке боя девушка не заметила, что Виллему удалось зацепить ее, сейчас же порез пульсировал болью в такт лошадиному шагу.
Когда движение прекратилось, пленницу стянули с коня
