Николай Басов - Демон Жалым
Желтоголовый смотрел на этот бег и гадал, насколько опасен Торсингай. Получалось, что он очень хорошо тренирован, с умом владеет той техникой, которую наработал долгими упражнениями, но ограничен, как почти каждый, кто слишком рано отказывается от учителей. Впрочем, может, он и в самом деле постиг все, чему его могли научить эти степняки. Откуда же такая слава? Ведь есть очень сильные бойцы на юге, есть фои, наконец, – создатели очень эффективных боевых систем.
Вблизи он оказался громадным, фунтов триста, не меньше. Ноги и руки его выдавали недюжинную силу. Но Лотару показалось, что в этом человеке жила еще просто невероятная для такой массы скорость.
Один из охранников непочтительно остановил своего господина на расстоянии трех десятков шагов от Лотара и Сухмета. Торсингай, привычно подчинившись требованию телохранителя, спросил:
– Что тут происходит?
У него был иной выговор, чем у бородатого. Его, как ни странно, Лотар понимал.
– Я хочу биться с тобой, но меня не пускают.
– Биться? – Торсингай рассмеялся, хотя, насколько Лотар мог судить, глаза его остались абсолютно непроницаемыми. – Ты не производишь впечатление силача.
– Думаю, побеждает не сила. Вернее, победа не только в силе.
– Отпустите его, – потребовал Торсингай.
Охранник уверенно и жестко заговорил. Торсингай выслушал его и кивнул:
– Да, нужно, чтобы ты снял свой меч. И дал себя обыскать.
Лотар изобразил удивление, хотя все шло так, как и было задумано.
– Мой меч стоит дорого, а твои головорезы не производят впечатление добропорядочных слуг.
Бородатый, чуть дрогнув от удивления бровями, нанес удар. От такого удара успела бы улететь даже муха. Лотар перехватил его кулак, вывернул во внешнюю сторону, а когда вояка согнулся от боли в кисти, открывая правый бок, ударил ногой в печень, под нагрудную пластину. Степняк рухнул в пыль и отключился. Впрочем, он был жив.
– Я никому не позволю себя ударить, – спокойно прокомментировал Лотар и взглянул на Торсингая: – Ну, так как?
– Можешь оставить меч своему слуге. Ему-то ты веришь?
Лотар кивнул.
– Но твои должны отойти от него на пять десятков шагов. Иначе, боюсь, они все-таки попробуют выслужиться перед тобой, а мой слуга стар.
Сухмет хихикнул, восхищенный Лотаровым замечанием, и горделиво выпрямился. То, что он, сморщенный и согнутый годами старик, мог справиться со всей этой сворой, пока должно было оставаться в тайне.
– Хорошо, – согласился Торсингай. – А потом, если мы подружимся, я попрошу тебя все-таки показать мне это чудо света, которое ты так бережешь.
– Подружимся? Один из нас, кажется, должен будет умереть. Я пришел биться с тобой за право обладать твоей властью. На кон ставлю свою жизнь.
И Торсингай, и его стража от смеха просто повалились на землю. У них очень простое чувство юмора, подумал Лотар. Если бы он знал это раньше, он бы попробовал проникнуть в их лагерь как обыкновенный шут. Хотя нет, на это потребовалось бы время, да и язык он знает плоховато. Отдышавшись и смахнув с ресниц слезу, Торсингай проговорил:
– И чего только не разнесут по степи эти болтуны. Власть свою в поединке против твоей головы я ставить не буду, слишком неравные ставки. Но если ты действительно такой боец, каким представляешься, я могу предложить тебе стать моим темником и отдам в жены одну из третьестепенных дочерей. Но могу и убить тебя, если сочту необходимым. Согласен?
Лотар, решив, что играть больше не стоит – любой степной бродяга с радостью согласился бы на эти условия, – заулыбался и принялся отгонять стражников, чтобы отдать Сухмету свои легкие доспехи и Гвинед.
Когда Торсингаева свита отошла подальше, Сухмет, сохраняя угодливую улыбочку, серьезно сказал:
– Ты говорил очень уверенно, господин. Но теперь ты должен помнить о разнице в чинах. Дай ему выиграть достойно. Это важно.
– Ты уверен, что я одолею его?
– Несомненно. Я внимательно считал его состояние, в нем нет ничего магического, ровным счетом ничего. – А если что-то получится не так?
Улыбка Сухмета стала еще шире, он с поклоном принял Гвинед и доспехи Лотара.
– Тогда я телепортирую тебе меч под ноги, будь готов. И вызову «Летящее Облако» , они задержатся не больше чем на пару минут.
– Ты видишь их?
Самому Лотару не хотелось сейчас тратить энергию, чтобы увидеть летающий корабль. По крайней мере, начать поединок он должен был как нормальный человек.
– Конечно. Они висят вон над тем высоким холмом, и у них все в порядке.
Лотар потянулся, присел несколько раз, помахал в воздухе руками и ногами. Приятно было ощущать себя без доспехов, только в легких штанах, плотной рубашке и очень коротких мягких сапожках. Они почти ничего не весили и не замедляли удар.
– Ну, я пошел. Если можно, смотри, что движет этим амбалом. Это главная цель, все остальное – пустяки.
На этот раз стражники обыскали его, едва касаясь тела. Оказывается, они ничего не знали об иглах на подошвах сапог, стрелках в складках специально надрезанной кожи или пузырях с ядовитым газом. В общем, пока они не оправдывали название восточных воинов – ни утонченного коварства, ни умения упреждать чужое коварство.
Пока Лотар разоружался и снимал доспехи, степной император успел облачиться в халат – в знак того, что не считает противника опасным.
Встав друг против друга, Лотар и Торсингай пошли в сторону реки на расстоянии десяти шагов, чтобы избежать неожиданного нападения. Все тело Торсингая было сплошной глыбой энергии и силы. В нем играла чудовищная мощь – Лотару доводилось видеть даже демонов с меньшими запасами энергии. Пожалуй, подумал Лотар, он может и одолеть меня. Впрочем, посмотрим.
– Мне нравится, как ты ходишь, – ухмыльнулся Торсингай. – Сразу видно, ты привык к своему телу. Мы в степи говорим – «походкой не примнет траву». Где ты учился бою?
– То тут, то там, я бродячий боец.
– Бродячим бойцам полагается учиться, а не бросать вызов.
– Ты в этом уверен?
Торсингай закусил губу. Ха, подумал Лотар с изумлением, а он самолюбив.
– Не нужно злить меня, чужак. В конце концов от моего к тебе расположения будет зависеть, добью я тебя или возьму темником в свою армию.
Пора начинать его злить, решил Лотар, так будет легче найти и прочитать все, что есть в его сознании.
– Я повторяю: ты уверен? Я почему-то думаю, что ты переоцениваешь себя. В тех краях, где я побывал, любой уличный мальчишка дерется получше тебя, но сохраняет скромность.
Торсингай потемнел лицом, на его шее вздулась вена.
– Ты не уважаешь меня?
– Пока не вижу оснований, – ответил Лотар, по-бойцовски поклонился скорее реке, чем противнику, и стал в стойку.
