Владимир Шимский - Дети Смерти
— Надо было разбудить.
— Да, Кохар.
Дэну сунули холодную лепешку. Он поморщился:
— Лепешками сыт не будешь. Здесь полно живности. Можно настрелять…
— Ешь, — прервал его Ирд. — Успеется. Ты говорил о двух тропах. Какая из них ведет к Куполу?
— Купол?
— Я бы сказал перевернутая чаша. Она черна, как ночь. Правда, кое-где уже основательно засыпана землей. Так что не сразу поймешь…
— Гм…
— И еще. Восходящий Таир освещает таинственный знак. Такой. Закрой глаза, — приказал вдруг Ирд. — Теперь представь. Представил?
— К-кажется, да.
В голове отчетливо нарисовался знак:
— Это в Торехе, — понял Дэн. — Гиблое место. Сам я не видел, но рассказывают всякое. Но ты-то откуда знаешь?
— Это не твое дело, Дэн. На-ка выпей, — «капюшон» протянул через кострище красиво инкрустированную флягу. Руку его жадно лизнули огненно-красные языки, однако «капюшон», казалось, не чувствовал боли. Унрит медлил.
— Ну же, бери.
Дэн потянулся было за флягой и тут же скривился:
— Больно! — торопливо отдернул руку.
Глаза «капюшона» смеялись:
— Эх ты!
Ночь подходила к концу. Далеко на востоке вспыхнула узкая полоска света. Словно чей-то огромный нож распорол сверкающую звездами темную тушу. Из раны сочились розовые лучи. Дэн судорожно сглотнул подступившую к горлу тошноту. Слишком уж осязаем был этот кровавый рассвет.
— Пора бы, — неуверенно сказал он.
Будто услышав его слова, спящие «капюшоны» зашевелились. Ирд задумчиво смотрел в сторону Тан-Унратена.
— Повезло тебе, Дэн, — тихо сказал он. — Сегодня там…
Тошнота. Унрит сплюнул забившую рот слюну.
— Не хотел бы я быть… — Ирд не договорил.
Развязав сумку, он достал оттуда кусок сушеного мяса, протянул Дэну:
— Подкре…
Торех. Слово всплыло в сознании, и унрит понял, откуда пришла донимавшая его тошнота. Дело не в рассвете. И не в Дэне. А может, именно в нем. «Уф!» — он с трудом сдерживал рвоту.
— Не хочу, — протянул мясо Ирду.
— Твое дело, — Ирд уже что-то жевал.
Завтрак проходил в полном молчании. Каждый был сам по себе. Жадно чавкали таги.
То… — пузырящаяся кожа Старика — рех — Дэн бросился к нему, чтобы взвалить на спину и тащить его, тащить подальше от этого гиблого места. То — мерцало в голове — унрит схватил пузырящуюся руку, потянул, и… она с невероятной легкостью оторвалась от тела. «Мне не больно», — Старик, казалось, был удивлен. «Больно», — противился разум Дэна. Он все еще держал его руку, которая таяла на глазах — рех. «Бросай», — закричал Старик, и вдруг уголки широко раскрытых губ начали расходиться, превращая лицо в страшную карнавальную маску. «Не ходи, — из глаз потекла кровавая слизь». — То…
Его все-таки вырвало. Дэн едва успел укрыться за одним из Братьев — рех. Они тогда так и не вошли в город. Они всего-навсего стояли перед уходящей в дебри огромных серых домов — нет, язык не поворачивался назвать это улицей — черное покрытие было затянуто чем-то вроде тончайшего аэльского шелка — лишь порывы ветра позволяли разглядеть прозрачнейшую колышущуюся массу. — «Я попробую», — сказал Старик — он сделал шаг — его нога в грубом унритском сапоге прошла сквозь «шелк» и — исчезла — невероятным усилием Старик заставил тело откинуться назад, к Дэну — из бедра хлынула кровь — рех, рех, — тело унрита сотрясали судорожные спазмы. Он уже не понимал, где находится: здесь, с «капюшонами», или там, с улыбающимся последней своей улыбкой Стариком: «Не ходи, не…» —
Что это?
Воздух наполнился громкими хлопками. Тысячи крыльев. Визг. Нет — душераздирающий вой. «Еще один кошмар? Или?» Тренированное тело унрита напряглось. Тошноты как не бывало. Кошмарное видение схлынуло, но ужас остался. Вой. На руку брызнули темно-багровые капли. В предрассветном сумраке он разглядел сотни тел. Сотни клювов. Сотни переплетенных перепончатых крыльев. Гвалт магрутов прорезал человеческий крик. За ним еще. И еще. Клубок тесно сплетенных тел магри прокатился в двух шагах от унрита. Стая настигла их, и теперь оставалось только одно — надеяться.
Безоружный, он и не рассчитывал, что устоит в безнадежной схватке со взбесившимися магрутами. Ему хотелось одного — превратиться в каменный столб, слиться с одним из Братьев. Раствориться, исчезнуть, чтобы не видеть, как быстро земля пропитывается кровью магри.
Пока — магри.
«Ну вот тебе и Торех», — подумал унрит. Мысль о том, что все кончилось гораздо раньше, чем он ожидал, принесла облегчение. Пускай. Не он первый, не он последний. «Все мы — Дети Смерти». Дэн сел, прислонившись к холодному, непостижимому изваянию древних. Тело его обреченно расслабилось. Он ждал.
Но магруты и не думали нападать. Они катались по земле, переплетались в воздухе, снова обрушивались вниз, с хрустом ломая крылья, даже поверженные силились дотянуться до своих сородичей остро отточенными клювами. Несколько неподвижных тел тут же стало добычей невесть откуда взявшихся унратенров. Живые же продолжали неслыханную бойню. Обезглавленное тело едва не рухнуло на Дэна. Другой, рухнувший поблизости зверь был еще жив. Остекленевший глаз (вместо второго кровавое бельмо) уставился на унрита. Человек инстинктивно отшатнулся. Магрут повел головой из стороны в сторону. Из многочисленных ран гада хлестала кровь. Однако он еще мог броситься, мог рвать острыми когтями мягкую человеческую плоть. «Все!» — подумал Дэн. До его слуха донесся хриплый лай тагов. Снова подступила к горлу тошнота. «Запах, какой от них запах!»
Магри развернулся и заковылял прочь, волоча по земле сломанное крыло. Дэн видел, как магрут бросился в груду копошащихся в траве тел. Как мощным ударом когтистой лапы его, уже ослабевшего, отбросили в сторону. Как он, обезумевший от боли, снова и снова лез навстречу своей гибели.
Среди черных, отчаянно сражающихся магрутов мелькнула рослая фигура Ирда. В руках его был меч. Он подскочил к одному из «клубков» — несколько взмахов, и «клубок» внезапно рассыпался на пять разрубленных пополам тел. Сверкнули в воздухе стрелы. Дэн заметил Тора и его измазанные темно-красной кровью магрутов клыки. Унрита передернуло. Разгоряченные схваткой «капюшоны» что-то зло кричали друг другу. Дэн устало прикрыл глаза: «Нет, только не я!»
И не потому, что ему было нечем рвать на части ненавистные тела. А потому, что, к ужасу своему, понял: магри не только не нападают — они даже не защищаются.
