Константин Храбрых - Противостояние. (СИ)

— Ты великолепно показал себя. Сакаки, хоть и недоговаривает, но горд твоим поступком. А от меня за дочь, отдельное спасибо! — Он отошел куда-то. Послышалось тихое звяканье склянок. — Сейчас я сделаю тебе укол, и ты проспишь еще сутки, во сне легче проходят процессы регенерации.

— Учитель… — Звуки в маске были весьма искаженными. — Что с Мию и Ренкой?

— В отличие от тебя в полном порядке. У Мию — ушиб ее гордости, а у Ренки только ссадина у виска, даже шрама не останется. — Он подошел, и я ощутил прикосновение влажного тампона к месту будущего укола.

Укол иглы я практически не почувствовал, лишь волну расслабления… и — уснул.

Мию проснулась в странном расположении духа — не в плохом, не в хорошем. В этом странном состоянии сплелось многое: нервы последних дней, беспокойство за друга, нежелание ехать на встречу, которую назначила мать Кеничи, двоякое отношение к Ренке.

Вполне возможно, что вся какофония мыслей была вызвана тем, что она до сих пор не могла понять, кого она видит в Ренке: подругу, которых у нее никогда не было, соперницу, партнера по спаррингу или просто дочь Ма Кенсея…

Глянув на будильник, она откинула непослушную челку соломенных волос и пошла в душ. Сегодня предстояла нелегкая беседа с матерью Кеничи. Притом, необходимо было захватить с собой Ренку.

Оная была найдена там же, где была оставлена. Тихо посапывая на стуле из гнутых металлических трубок, в качестве подушки она использовала плоскость операционного стола…

Следом в помещение вошел Коэтсуджи и, проверив состояние Кеничи, улыбнулся и жестом попросил забрать спящую и покинуть помещение.

Отправив зевающую Ренку в душ, Мию принялась собираться сама. Поверх фиолетового комбинезона легла темно-красная куртка. Старую куртку со вздохом сожаления пришлось выбросить — она вся была иссечена мелкими осколками. Переложила в карманы необходимые мелочи…

Ренка, тихо ступая босыми ногами, словно кошка, просочилась в комнату. Она посвежела после душа и была закутана в белое махровое полотенце.

— Собирайся! Думаю, к восьми прибудем на место.

— Что-то случилось? — Зевая, спросила Ренка, сбросив полотенце на стул и принявшись сушить длинные черные локоны.

— Узнаешь на месте. Это касается Кеничи. — Ренка слегка вздрогнула, словно от порыва холодного ветра, и едва не выронила фен.

Через час обе девушки вышли за ворота и отправились на автобусную остановку.

В кабинет к Первой после стука вошла высокая стройная девушка с волосами ядовито-красного цвета. Волосы словно создавали огненный ореол на голове.

— Тайра, я надеюсь, ты пришла не для того, чтобы похвастаться очередной сменой имиджа? — С легкой иронией спросила Первая.

Огневласка улыбнулась и, достав из сумочки металлический цилиндрик толщиной в палец и длиной с авторучку, протянула Первой. — Здесь полный отчет по музыке, которую вы предоставили.

— Три месяца вы делали анализ?

— Два… но не об этом речь! У нас прорыв!

Весь ироничный тон Первой мгновенно исчез, она подобралась, словно хищник перед прыжком:

— Конкретнее!

От мягкого голоса Первой Тайра непроизвольно вздрогнула, но быстро пришла в себя:

— Провели поиск авторства песен… из ста сорока восьми песен — семьдесят две не имеют аналогов. В сорока одной песне: иной голос исполнителя, некоторые куплеты видоизменены. Пробовали прогнать по голосовой обработке, но смогли вычислить только тридцать певцов… Все, кто сидел на проверке треков, немного не поняли сути задания и прогнали по всевозможным тестам…

— Что с исходниками?

Огневласка закусила губу и, тяжело вздохнув, произнесла:

— Ваш сын семнадцать раз выходил в сеть интернета с поиском песен. Мы пробовали отследить в онлайн-режиме, — Тайра отвела взгляд. — Нас банально перехватили, после чего вся система накрывалась. Чья это работа, обнаружить не удалось.

— Кто еще в курсе? — Оборвала Первая.

— Я и шесть "машинистов", работавших с треками и слежкой. — Тайра вытянулась в струнку, словно провинившийся рядовой перед сержантом.

Тишину нарушил писк интеркома.

— Да? — Первая утопила клавишу приема.

— К вам на прием Фуриндзи Мию и Ма Ренка. Говорят, что им назначено.

— Минуту! — Первая перевела взгляд на Тайру. — Все исходники — на единый носитель. И подчисти хвосты. С машинистами поговоришь в "своей" манере — они должны молчать. И еще… Скорее всего, за сыном ведется наблюдение. Попытайтесь отследить — другой возможности выйти на "них" может не представиться. И смени прическу — слишком крикливо!

Нажав кнопку приема, произнесла уже спокойным голосом:

— Пусть заходят.

Мию и Ренка, входя в кабинет Сирахамы Саори, нервничали. Впрочем, внешне они это никак не показывали. Владелица же кабинета слегка улыбалась сквозь полуприкрытые веки.

— Доброго вам дня, Саори-сама! — Мию проявила вежливость первой, и они с Ренкой синхронно поклонилась.

— Я рада, что вы обе приняли мое приглашение. Присаживайтесь. Я думаю, разговор будет долгим и интересным.

— Спасибо. — Синхронно ответили девушки.

Первая нажала кнопку интеркома:

— Принеси, пожалуйста, нам чай и — на пару часов у меня совещание.

После чего встала и, подойдя к резной панели стены, нажала на едва заметный завиток рисунка. В следующий миг в сторону отъехала большая часть фальшь-панели, открывая массивный сейф. Стенка открывшейся сейфовой двери заставила удивленно переглянуться прибывших для разговора девушек. Тем временем Первая вернулась к столу, держа в руках довольно тяжелую на вид металлическую шкатулку с оплетающими ее фигурками зеленых драконов. После этого, сдвинув в сторону интерком, она чем-то щелкнула и открыла очередную нишу. Но уже в столе.

— Вот теперь мы можем поговорить без лишних ушей. — Первая провела рукой по волосам, поправляя непослушный локон прически. — Не буду ходить вокруг да около. Фуриндзи Мию, спрошу в последний раз: ты понимаешь, что будет, если ты согласишься?

— Да. Я уже все для себя решила.

— Хорошо… — Первая посмотрела на Ма Ренку, которая напряженно вслушивалась в разговор. — Ренка… не так ли?

Ренка вскочила на ноги и отцепила золотистую цепочку, опоясывающую талию. С поклоном она положила на стол перед Первой тяжелый золотой медальон, который можно было принять за декоративную пряжку. На выпуклой стороне был изображен огненный феникс, расправивший крылья.

Тем временем, к удивлению, не только Фуриндзи, но и Первой, Ма Ренка, упав на колени и, согнувшись в ритуальном поклоне, опустив голову, начала говорить: