Времена звездочетов. Наш грустный массаракш - Александр Александрович Бушков
Несовершеннолетних, как и повсюду, ко двору не допускали (делали исключение лишь для пажей и пажесс). Однако с недавних пор для подростков обоего пола, детей придворных и всех, имеющих доступ во дворец, два раза в неделю устраивались танцевальные вечера в Сапфировом зале. Любившая танцевать Бетта почти ни одного не пропускала. Там-то вокруг нее и стали вертеться королевские пажи. Своеобразная была публика. Попав во дворец, юные красавчики быстро становились игрушками иных не обремененных высоким моральным обликом придворных дам – и скоро привыкали относиться к девушкам насквозь утилитарно, так что порой возникали неприятные коллизии с самыми юными фрейлинами.
Как-то вечером CBapoiy донесли, что тихари Интага-ра и люди из дворцовой охраны (маскировавшиеся под ливрейных лакеев) дважды засекли Бетту флиртовавшей с пажами – не в дворцовых закоулках, но в местах все же не достаточно уединенных, и разговоры, прилежно доложили шпики, были фривольными, хоть и в рамках приличий.
Зная привычки пажей, Сварог отреагировал моментально. В тот же вечер один из гофмаршалов, как раз и начальствовавший над пажами, собрал подопечных и объявил: всякий, кто не только распустит руки, но и будет вязаться к герцогине Роуш с какими бы то ни было вольностями, окажется на Сгагаре, где проторчит до седых волос. Зная голубиный нрав короля Сварога, пажи ужаснулись и обязались строжайше блюсти инструкции.
И вот теперь, извольте видеть, донесение из Коле-маха...
Колемах – один из четырех лагерей отдыха для детей ларов разного возраста в Антлане. Кое в чем он напоминает пионерские – дети живут не в домах, а в больших шатрах на манер ратагайских или гиперборейских (конечно, не войлочных, а бархатных, снабженных всеми удобствами), мальчики отдельно, девочки отдельно, утренние и вечерние построения с подъемом и спуском штандарта лагеря, рожки вместо горнов, барабанов, всевозможные соревнования меж отрядами, купание в озере, огромные костры, танцы, походы по окружающим лесам и горам, игры, занятия спортом. Есть кое-что и от скаутов: разноцветные шейные платки и наплечные Ж1уты, почетные звания, значки...
Разумеется, меры безопасности приняты строжайшие: огромные территории ограждены силовыми полями и патрулируются беспилотниками, экскурсии сопровождает охрана. Однако легонькая головная боль педагогов и воспитателей та же самая, что и у вожатых пионерских лагерей. Мальчишки и девчонки обитают не в отдельных лагерях, а в отдельных палатках, изрядную часть времени предоставленщ самим себе, а территория лагеря – не меньше югера живописного густого леса. Так что, как во времена советских пионерских лагерей, старшие частенько вечерней порой уединяются парочками в чащобе – в общем, невинные подростковые романчики с поцелуйчиками – но иные проказницы и проказники практикуют «амбарные веселушки» (к чему воспитатели, в общем, относятся с тем же крестьянским практицизмом, ибо единственный способ это пресечь – перевести подростков на тюремный режим, чего никто делать не будет, да и воспитатели, положа руку на сердце, сами в детстве и ранней юности прошли те же лагеря с теми же традициями).
Вот и получаешь в итоге такие донесения – трудами трех агентов Сварога, внедренных под видом мирных воспитательниц...
Наконец вошла Бетта – веселая, загорелая, в палевом платье заимствованного с Той Стороны фасона – вырез гораздо скромнее, чем у взрослых придворных модниц, но все же заставляет упертого моралиста Янтагара вздыхать украдкой, как морж. Томильтон* бархатный, в тон платью – и там, конечно же, лежит маленький пульт, позволяющий вмиг развернуть квантовый компьютер с большим экраном и световой клавиатурой.
– Доброе утро, дядюшка Гэйр, – поздоровалась она звонко. – Я так понимаю, государственными делами вы не заняты?
– Повезло, выпала долгая передышка, – сказал Сва-рог не без радости. –• Располагайся, а почему «доброе утро»? Уже на вторую половину дня перевалило...
– Ой, я не подумала... – Бетта уселась в мягкое кресло, полагавшееся ей по статусу, и положила ногу на ногу, что для ее возраста было еще рановато, но Сварог воздержался от замечания, чтобы не быть въедливым педантом и чрезмерным моралистом, хватит с нас и од-
* Томильтон – дамская сумочка в виде мешочка, носится на левом запястье.
ного Интагара. – На Сильване, когда я улетала, еще стояло раннее утро, вот я и не перестроилась...
– Ну, как впечатления?
– Великолепные! Я летала к водопадам Тимьялоче, как всегда. Столько раз бывала на Сильване, а туда выбираюсь обязательно. До чего красивое и величественное зрелище...
– Согласен, – кивнул Сварог. – Бывали я там с Яной...
Действительно, зрелище впечатляющее. Это Африка – она здесь, правда, называется иначе и имеет другие очертания, но и там есть те самые водопады, что так красочно описаны Буссенаром в «Похитителях бриллиантов», любимом чтении Сварога в пионерском детстве. Моси-оа-Тунья, Место Гремяшего Дыма. Он в свое время и летал к Тимьялоче оттого, что помнил роман – и действительность нисколько не разочарован, наоборот...
Разговор предстоит тягостный – он никогда прежде не беседовал с Беттой, да и ни с кем другим на такие темы. Но и оттягивать не годится, нужно очертя голову прыгать в холодную воду... Окинул Бет-ту оценивающим мужским взглядом, ничего общего не имеющим с противоестественным влечением. Вздохнул про себя. Что ж, шестнадцать лет, первая половина которых прошла на деревенском приволье. Вот вам и результат – ни малейшей подростковой неуклюжести, вполне созревшая девушка, все при ней. В родной деревне к ней уже засылали бы сватов, ее старшая сестра четыре года назад вышла замуж, что полностью соответствует старинным деревенским традициям, и у Бетты есть годовалый племянник, из-за которого она стала чаще летать на историческую родину – роль тети ей страшно нравится. Что ж, приходится с нешуточной душевной скорбью признать: воспитание Бетты переходит на качественно новый этап, чего в жизни Сварога еще не случалось. Остается печально покориться судьбе (никто его не тащил за шиворот в опекуны, сам напросился) и
