Орден Единства. Мастер кинжалов - Анастасия Евдокимова
— Лучше скажи нам, как мы можем увидеть Старейшину? — ответила я равнодушно, забирая у него листовку. Мне не нравились излишние комплименты и напористость парнишки.
— Боюсь, что к Старейшине вас не пустят. Вы же не «специальные» гости, — задумался парень.
— Как мы можем ими стать? — таинственно ответила я, отодвигая край мантии и оголяя свой клинок, висевший на талии в ножнах. Видимо, парню было достаточно этого знака; он поклонился нам и, кивнув головой в сторону замка, быстрее побежал к нему. Аза-лоро была в полном восторге.
Подойдя к дворцу, стража преградила нам дорогу, но парнишка выглянул из дверей и всё уладил, и дальше мы пошли вместе с одним из стражников. Аза-лоро шла и читала листовку.
— Оказывается, на первом этаже располагается древняя библиотека, карты, различные экспонаты древности, — восторженно рассказывала Аза-лоро. — В правой башне живёт правитель Алифии Клэйн с семьёй. В левой башне зал для особых заседаний, например, судебных. На втором этаже сидит секретарь Старейшины…
— На третьем этаже сам Старейшина, на четвёртом — останавливаются особо важные гости, на пятом — зал заседаний ВЕСОМы, шестой, седьмой и восьмой этажи — особо охраняемые залы, никому в них нельзя входить, — продолжил рыжеволосый парень.
— Как всё интересно! Кана, а получается мы «специальные» гости, раз нас сюда впустили? — задала вопрос Аза-лоро, пока мы поднимались по лестницам и проходили через различные коридоры.
— Считай, что так, — с ухмылкой проговорила я.
Мы поднялись на второй этаж и прошли по длинному коридору вглубь замка, где за столом сидела высокая, тонкая и очень светлая женщина. Можно было сказать, что её нежные черты лица придавали ей миролюбивый характер. Она была изысканной и грациозной; в белом, лёгком и длинном платье она была похожа на лебедя или даже ангела. Казалось, она абсолютно идеальна. Перо в её тонких, длинных пальцах выводило какие-то замысловатые буквы на пергаменте, а глаза с длинными светлыми ресницами сконцентрировались на работе и, казалось, намертво застыли. Пока она писала, нежно улыбалась, как будто бы писала что-то такое же лёгкое, как и она сама. Когда мы подошли к столу, то она не сменила ни одну черту на лице, ни даже позу. Мы немного замялись, ожидая, что она обратит на нас какое-то внимание. Мы молчали так пару минут, затем она начала говорить, не отрываясь от письма:
— Приветствую вас, путники, — совершенно спокойным и лёгким голосом говорила девушка. — Чем могу помочь вам?
— Да, добрый день, — немного замялась я. — Нам нужен Старейшина… Старейшина Даромир! — тут же осеклась я. — Мы по очень важному делу!
— По какому? — так же спокойно продолжала говорить девушка.
— Это касается жизни всего мира!
— Интересно… Мне нужно вам на слова поверить? — немного изумлённо сказал секретарь.
— Посмотрите на нас! — тут в разговор вмешалась Аза-лоро. Она нависла над столом. — Вы себя-то слышите? Мы говорим про жизнь всего народа! Да хоть про жизнь народа Алифии! — она была разгневана. Я впервые слышала в её голосе такой порыв эмоций.
Девушка изумлённо подняла голову вверх и стала нас разглядывать.
— Кто вы? — она опять спокойно задала вопрос.
— Канойя — амфибия. Аза-лоро — Цветок… — я не успела договорить, меня перебил секретарь.
— Цветок Жизни… — восхищённо и загадочно проговорила девушка, встала и пошла по лестнице, позвав нас с собой.
Втроём мы поднялись на следующий этаж по длинной лестнице, освещённой свечами, и, наконец, стояли у больших тёмных дверей, которые, судя по всему, вели в кабинет Старейшины Даромира. Из кабинета доносились громкие фразы, издаваемые мужчиной, который был чем-то недоволен. Секретарь подал нам знак, чтобы мы вошли только после приглашения, и сама зашла в кабинет, предварительно в него постучав. Мы услышали еле слышимый следующий диалог:
— Да, дорогая? — сказал мужчина.
— Даромир Эльфхем, прошу, на работе называйте меня хотя бы по имени, — проговорила секретарь. — К вам гости! Странствующая путница — Канойя, и… Аза-лоро.
Тут мы и вошли. Соблюдая этикет, мы сделали небольшой реверанс. Даромир был слегка ошеломлён нашим появлением, в особенности он смотрел с изумлением на Аза-лоро. Затем Старейшина сделал небольшой поклон в нашу сторону и указал на кресла, чтобы мы присели. Он выглядел не слишком старо, хотя я знала, сколько он прожил. У него была рыжая, густая, но не длинная борода, и такие же рыжие и густые волосы. Кожа не выдавала сильных морщин, а карие глаза были посажены неглубоко. Его лицо выглядело добрым и приятным, поэтому волнение, которое я испытывала перед дверями кабинета, исчезло. Мы сидели в креслах и наблюдали за Даромиром, который ходил по кабинету, задумавшись и опираясь на свой длинный посох. Я перевела взгляд на стол Старейшины. На нём был крупный, магический хрустальный шар, который служил средством общения с другими людьми по всему миру. Также на столе лежали какие-то бумаги, пергаменты, свитки, записки и открытка с надписью «С любовью», а также стояла корзинка с конфетками. В кабинете Старейшины стояли высокие полки, которые сплошь были заполнены различными книгами и бумагами, на стенах висели карты, различные эскизы и чертежи. Также в кабинете располагался камин, который сейчас не горел. Атмосфера была уютной, но в то же время настраивающей на работу. Здесь было достаточно светло, в отличие от коридоров и кабинета секретаря, потому что имелось большое панорамное окно, которое сейчас не было занавешено шторами.
Старейшина обошёл в раздумьях весь свой кабинет, вернулся к своему столу, опёрся на него руками и произнёс, глядя на Аза-лоро:
— Ты же понимаешь, что твоя жизнь находится сейчас в опасности? — тихо и серьёзно говорил он. Аза-лоро сидела и молчала, уставившись на Старейшину.
— Я это прекрасно понимаю! — не выдержала я. — Простите, сэр, но я сопровождаю её и готова оберегать хоть всю жизнь!
— Всю жизнь ты не сможешь этого делать. Не забывай, она вечна, пока жива, — спокойно продолжал Даромир.
— Тогда я приложу все усилия, чтобы защитить её сейчас!
— Главное, чтобы оно того стоило, — подмигнул мне Старейшина, слегка улыбнувшись. — Ну что ж, близятся страшные времена, как бы я этого не хотел. Все этого не хотели бы, однако…
— Я не понимаю, что происходит в мире, почему так много агрессии? — мой голос звучал обеспокоенно.
— Есть те, кто думают, что разрушив, спалив всё дотла, можно построить новый, справедливый мир. Я понимаю твои переживания, понимаю твою тревогу. Я догадался,
