Блондинка в боевой академии. Не хочу учиться - Анна Сергеевна Одувалова
– Думаешь, мне нравится с вами возиться? – очень искренне удивился куратор, когда перестал испепелять меня взглядом. – Для меня это ссылка. И либо я сделаю боевых магов из вас, пусть это и кажется невозможным, либо буду учить девичьи группы до тех пор, пока что-нибудь путное не выйдет хоть из одной. Год за годом, набор за набором! А я не хочу. Мне нравилась моя прошлая должность. Так что не только вы тут пострадавшая сторона. Иди в душ, Рина, я тебя потом провожу.
– Мы пойдем как два идиота, в полотенцах на радость всей академии. Представляю заголовки газет! «Разврат в боевой академии!» «Аристократ и приближенный к его величеству…»
– Тебе пора перестать обращать внимание на общественное мнение, – отозвался куратор и отступил. – Жизнь сразу станет проще.
– Дело не только в общественном мнении! – воскликнула я, удивляясь, как он не понимает очевидные вещи. – Я должна пройти почти голая там, где на меня станет таращиться куча парней! Да еще в компании преподавателя!
– Тебя смущает твоя фигура или моя?
– Меня смущает, что все будут смотреть на мою фигуру. А потом ее обсуждать! Мне оно зачем?
– Рина, ты – боевой маг. Это ты должна смутить противника. Считай мои слова первым уроком. Боевых магов учат этому на первом курсе. Нужно уметь быстро обезоружить противника, а смущение – очень сильное средство. Обнаженный, поставленный в некомфортную ситуацию человек всегда беззащитен.
– Вот, а я о чем говорю. Я и есть обнаженный и смущенный человек в очень некомфортной ситуации.
– Ты должна смутить их, но сохранить лицо и свою гордость. Неужели тебя не учили, что леди – это не одежда? Леди – это гордость и взгляд.
Я понимающе кивнула.
– Вот и умница. А потом я разберусь, кто это сделал.
– Я даже подскажу, – кровожадно улыбнулась я. – Хотя… не подскажу.
– И почему же? – Натаниэль снова прижал меня к стене. Нет, не физически, физически он и пальцем до меня не дотронулся. Но его энергетика была такой мощной, что я сама прижималась спиной к стене, словно пыталась стать с ней одним целым. – Снова будешь ратовать за студенческое братство? Так не в этом случае. Вас не признают остальные курсанты. У преподавателей хоть нет выбора, а у курсантов есть.
– Не-е-ет, ни о каком братстве речи не идет! – Я собиралась махнуть руками, но потом вспомнила, что я в полотенце, которое постоянно норовит соскользнуть, а Натаниэль слишком близко. – Я просто хочу отомстить сама. А сейчас простите, я в душ. Там удивительно хорошо рождаются планы мести!
– Ну и зачем ты вообще сюда пришла? А? – с тоской спросил гранд-мэрш.
– Сюда – это в душ или в академию? – поинтересовалась я, приподняв бровь.
– В душ, Рина. В душ.
– А сюда меня любезно проводили.
– Кто-то из курсантов?
– Да.
– Скажи мне кто, и его накажут, – жестко приказал Натаниэль, но я покачала головой.
– А я не уверена, что это была его идея. Сама выясню. Вы сначала с пропажей своих вещей разберитесь. А то неловко вышло.
– Разберусь, не переживай! – кровожадно прищурился он, и я поверила, что так оно и будет.
– И вообще, раз вы наш куратор, так выбейте нам душ нормальный и рядом с комнатами! Иначе, боюсь, эта ситуация в разных вариациях будет повторяться постоянно.
– А у вас что, душа нет? – удивленно поинтересовался он.
– Нет, конечно! – фыркнула я уже из кабинки. – Иначе зачем, вы думаете, я тут?
– Да черт вас, аристократок, знает, – задумчиво отозвался он.
Я скинула полотенце и открыла воду. Даже неловкость отступила. Сильно сомневаюсь, что гранд-мэрш будет подглядывать за мной в душе. А если и будет… Что же, он сам говорил про смущение, обезоруживание и прочее. Вот и пусть смущается. В конце концов, смущение перед девчонками привело меня в душ к мужику.
Зря я думала, что будет просто и смущение ушло. Нет. Едва я осталась одна, в голову полезли мысли. Всякие и много. И ни одну из них я категорически не хотела думать, поэтому и гнала прочь. Конечно, горячая, вода, душистый гель для душа, который хитрые ироды не стали воровать, – все это добавило оптимизма и позволило отключиться от насущных проблем и ситуации с зашкаливающим идиотизмом, но едва я высушилась сама, высушила волосы и полотенце (спасибо вам, родители, за сильную наследственную магию, которая позволила это сделать!), напал ступор.
Мне снова было нужно выходить к накачанному, взрослому и злому мужику, который в ближайшие четыре года будет куратором моей группы. А я уже перепутала его с официантом, прошлась с ним под ручку по ковровой дорожке перед всем цветом аристократии и видела его голым в душе. А учеба начинается только завтра. Больше ни с кем меня не связывало столько глупо-неловких ситуаций.
Вот не таких отношений я хотела с преподавателем. Я вообще не хотела никаких отношений с преподавателями, даже сугубо рабочих, потому что учиться закончила и почти вышла замуж.
Я снова вернулась мыслями к своей несложившейся идеальной судьбе, но потом вспомнила Адама и то, как он поступил, и подумала, что, возможно, все к лучшему. Интересно, на каком этапе наших отношения я узнала бы о муже много всего интересного?
– Рина, ты там долго?
Грозный рык заставил меня вздрогнуть и, прихватив душевые принадлежности, веселым сайгаком выскочить в коридорчик к разозленному Натаниэлю.
– Я уже!
– Ты бы еще макияж наложила! – раздраженно буркнул он, почти с ненавистью посмотрев на мои длинные волосы, спускающиеся по плечам золотистыми волнами. Без особой укладки они завивались крупными кольцами и придавали мне романтично-легкомысленный вид. Ну и розовенькое полотенчико, прикрывающее меня до середины бедра, серьезности не добавляло.
– Я бы наложила, если бы взяла с собой косметику, но как-то не подумала. В следующий раз учту.
Натаниэль в ответ на мое признание закатил глаза. А я, сжалившись, пояснила:
– Ну а что? Вы же сами сказали. Надо смутить противника. Макияж – это очень хорошее оружие. С макияжем смущать получается лучше.
– И не поспоришь! – отозвался он и скомандовал: – Заклинание с двери снимай и пошли, я и так проторчал тут почти час.
– А может быть, вас того…
– Что того? – Он обернулся ко мне, продемонстрировав угрожающее выражение лица.
– Ну, посушить… – Я неопределенно указала пальцем на его все еще мокрое полотенце.
