А Эльстер - Вниз и влево (СИ)
В-общем, это была практически инструкция к действию. Вот она, брешь в Законе! Истина открывается в момент смерти, кода старые привязанности отброшены, а новые еще не появились. Здесь, в мире явлений, остается хвост былых мирских связей — спирит, загробный призрак, а Кристалл сознания взлетает к Предвечному Свету.
Нужно было найти способ увидеть этот момент смерти, когда открывается Истина. Тогда ее Наука достигнет цели.
* * *И Эльза направила усилия их команды на две вещи. Первое: ей нужна была возможность выходить из лаборатории, сохраняя связь с демоном. И второе: надо было создать устройство, позволяющее смотреть чужими глазами.
В ближайшее время ей пришлось претерпеть еще несколько весьма неприятных операций. Но в итоге она смогла покидать поместье, оставаясь «подключенной» к «Третьему глазу» — правда, связь с установкой слабела с увеличением расстояния.
Устройство же совместного зрения состояло из пары шлемов, один из которых следовало надеть Эльзе, а другой — ее «собеседнику», и обручей с контактами на голову, руки и ноги для каждого. Все это попарно соединялось проводами, если речь шла об Эльзе и обычном человеке. Только с Отто они могли общаться бесконтактно и безмолвно, потому что оба перенесли «усовершенствования».
А потом Эльза попросила Вальтера проводить ее в больницу при богадельне, где он порой работал, когда там кто-нибудь будет при смерти. Вальтер посмотрел на нее, как кролик на удава. Эльза сказала, что не собирается причинять кому-то дополнительный вред, что это будет просто наблюдение над тем, что в любом случае произойдет. Она объяснила научный смысл этого и сказала, что он может присутствовать, раз дело у них общее. Надо только сделать третий шлем… Иными словами, она дала Вальтеру разумный повод согласиться, и теперь он сдался. И он был этому рад, потому что отказывать Эльзе не умел, — или пока не умел…
Кстати, каждый раз, когда она в чем-то убеждала Вальтера, она мысленно говорила с Тадеушем. Вальтер с его стремлением к добропорядочности служил ей приблизительной моделью Тадеуша. И Вальтер раз за разом соглашался… Эльза, конечно, понимала, что это лишь игра ее ума, и никакого согласия со стороны Тадеуша она не значит, но все равно играла в эту игру.
* * *Недели через полторы Вальтер сказал, что пора. Они отправились в больницу на том же автомобиле, на каком ездили на кладбища, что окончательно выбило почву у него из-под ног.
В больнице умирал глубокий старик. Дыхание его уже было коротким и поверхностным. Вальтер украдкой перекрестился, пока Эльза крепила на всех троих свое оборудование. Она заранее переоделась в рубаху и добавила к приборам для наблюдения еще кое-какое медицинское, готовясь к длительному беспамятству. Вальтер за ширмой сделал то же самое. Она легла на кушетку слева от умирающего, он — справа. Эльза видела их обоих и всю обстановку — вернее, движения сил, которые они собой являют. Потом она надела шлем и видела в основном потолок. Процессы в потолке были медленные.
А потом Дух старика покинул тело.
Произошел рывок! Она увидела, как внизу, на кровати, где лежал умерший, остается и стремительно разрастается спирит — посмертный призрак. Для нее он имел вид механизма, как и все прочее. Два других механизма, — видела она, — лежат по обе стороны от него — это были Вальтер и ее собственное тело. А она, глядя глазами старика, взлетала вверх, и всякие механические тяги, клубки связей, узлы и сочленения тянулись за ней, обрываясь по дороге. Потом было резкое ускорение. Через какое-то время движение достигло высшей точки своей траектории, Эльза на миг зависла, а потом стала падать. Ее несло вниз как будто по спирали, — вниз и влево, и механические обрывки, которые она отбросила при взлете, вновь постепенно формировали тело ее привязанностей. Не все части нового механизма были те же самые: после распада старого «агрегата» он был «пересобран» в новой конфигурации, соответственно его Карме к моменту смерти. Порой она замечала каких-то не то существ, не то машины, но не могла сконцентрировать на них взгляд. По мере падения вокруг становилось все больше хлама, ее трясло, как при турбулентности. Теперь она падала, цепляясь за узлы и продираясь через работающие механизмы. Затем Эльза увидела знакомый заваленный ржавым железом пустырь, по которому рыскали механические страшилища. А потом ее занесло в какой-то глухой закоулок, где она и застряла. Вокруг была какая-то невнятная дерганая пульсация; к ней протянулись сборочные механизмы, уплотняя и формируя ее новое тело. Она поняла, что наблюдает чью-то беременность перед новым рождением почившего старика…
А потом Вальтер снял с нее шлем. Тела старика рядом уже не было. А вот призрак-спирит еще болтался, лишенный сознания и смысла.
Вальтер сказал, что не смог досмотреть до конца: почти сразу же он потерял сознание, и связь разорвалась. Неудивительно: смотреть глазами Эльзы было трудно, нужна была повышенная вычислительная мощь разума, а Вальтер оставался обычным человеком. Эльза же провела в коме одиннадцать дней.
— Одиннадцать? Точно?
Он кивнул.
— Странно, — пробормотала она, — по книге должно быть две недели.
Они поехали обратно, в поместье Лейденбергер.
* * *Эльза, бледная, с черными кругами вокруг глаз, азартно делилась своими соображениями, пока Вальтер вел машину.
— Видели ли Вы, герр Дитце, хотя бы сам момент разрыва жизни? — напирала она, — Обратили ли внимание, как образовалась спиритическая оболочка? Это важное наблюдение! Я склонна объяснить это тем, что для разрыва единого человеческого существа нужен был толчок, нужна была кинетическая энергия, и ей неоткуда было взяться, кроме как из потенциальной энергии Кристалла. Разрыв обеспечивает сам Кристалл, и он растрачивает часть своей энергии на то, чтобы оттолкнуться от материи.
И, кстати, все это подтверждает теорию о деградации мира, — думаю, Вы помните, сколько раз нам встречалось это в старинных книгах. От Золотого века мы падаем в Железный, и сейчас настало последнее время — Кали-Юга. Нечто, что там называлось «Духом», — ну, то самое божественное начало, которое воплощают мужские божества в Книге Мертвых, — это нечто не то угасает, не то засыпает, но больше не правит материей. Она, «Великая мать», организует себя сама — очевидно, за счет накопленных энергетических резервов. Но что значит это с нашей точки зрения? Старый знакомый второй закон термодинамики: энергетическая разница в мире постепенно сглаживается. Так вот: сейчас было видно, как это происходит. Всякий человеческий Дух с каждым новым перерождением немного слабеет, тратя себя на саму смерть, а в мире прибавляется посмертных ошметков. Возможно, с тех пор, как была написана «Бардо Тодол», мир уже заметно изменился. Может быть, теперь Дух почившего уже не может взлететь так высоко, как в былые времена, чтобы узреть Предвечный Свет, как описано в книге? Ведь я этого Света не видела. Наверное, чем слабее Кристалл, чем сильнее он отягощен, — тем ниже будет взлет. Бренные связи, конечно, бренные, но держат сильно. Вон, как долго тянулись следом. Не будь это так, я не могла бы ничего увидеть, ведь вся моя физика работает лишь с этими связями.
