Гарри Гаррисон - Недруги по разуму

— Это есть/быть к’ха, мой благородный сэр с два глаза! Прибор/устройство/аппарат для говорить!

— Разве тебя недостаточно? Тебя и Памяти? — Язон бросил взгляд на потолок.

— Память — очень важный, очень занятой, — отозвался Непоседа. — Только слушать твой речь, новый слова, и передать их в к’ха. А я… — Он запнулся, повернул зрительный стебель к ругам, потом снова к Язону. — Я не есть машина, я живой. Я утомляться, понимать?

— Понимать, — кивнул Язон, протягивая руку к медальону на груди коренастого. — Мне тоже дадут такой прибор?

Медальоны разом захрипели и засвистели, переводя его речь. Глаза Пат превратились в вертикальные щелки, клапан, прикрывавший ноздрю, задергался:

— Хадрати к’ха не давать, — услышал Язон. — Хадрати не касаться приборов/инструментов ругов, кроме тех, что в камере. Хадрати видеть, какой большой корабль, сильный и быстрый, и очень бояться. Отвечать на вопросы и знать свой место!

Дамочка с норовом, отметил Язон и произнес:

— Я перепуган до судорог, леди. Клянусь Спасителем и всеми святыми! — Он поглядел на Непоседу и добавил: — Чтоб мне шерсти лишиться, если вру!

В душе его бушевала ярость, но он был хитер и терпелив и в этом не походил на пиррян, отличавшихся полным отсутствием как терпения, так и терпимости. Керк, Мета или Гуччо и даже юный Гриф давно бы бросились врукопашную, но только не Язон. Он был игроком, а игроки, не умеющие собой владеть, долго не живут.

Его втолкнули в камеру, Непоседа и двое стражей вошли следом, и стена закрылась. Язон уселся на пол рядом с утилизатором, сделал гостеприимный жест:

— Устраивайтесь поудобней, парни. Очень рад, что вас прислали скрасить мое одиночество.

Из прибора-переводчика раздался скрип и вой, затем коренастый с высоким опустились напротив Язона, вывернув колени и не спуская с него треугольных глаз. «Странные позы», — подумал он; человек так и минуты не просидит.

Шрам на лице высокого охранника был тонок — явный след скользнувшего мимоходом лазерного луча; такие же шрамы имелись у коренастого на мускулистых выступах-подушках под плечами. Клапаны, прикрывавшие ноздрю, казались у обоих расплющенными и потемневшими, а кроме того, пасть у коренастого выглядела чудовищно огромной — щель в форме подковы от уха до уха, или, вернее, от одной слуховой мембраны до другой. Словом, в сравнении с этими типами леди Пат была настоящей красавицей.

Осмотрев их, Язон покосился на Непоседу, прыгавшего от стены к стене, и хмыкнул. Бравые парни-спиногрызы из местной космической пехоты… Что таким надо? Снести пару голов тут, тройку — там, а в промежутках — поднять стакан и опрокинуть девчонку… ну, еще в картишки переброситься…

— Язон, — он ткнул себя в грудь кулаком. — Меня зовут Язон. Хотелось бы услышать ваши почтенные имена и сохранить их в памяти и сердце. Не всякий день встречаешь таких отважных воинов!

Медальон запел и зачирикал. Коренастый — видимо, старший — переглянулся с напарником, отвесил гигантскую челюсть, шевельнул клапаном и произнес:

— Мо-о-шш’ан!

— Алл-ли-и-и! — пропел его напарник.

— Очень сложные звуки, мне такое не произнести, — сообщил Язон под свист и скрежет прибора-переводчика. — Ты, — он кивнул коренастому, — будешь Мойше, а ты, длинный, — Али. Договорились?

Челюсть у коренастого отвисла еще больше.

— Хадрати — щель поперек, — буркнул страж.

Язон повернулся к Непоседе.

— Что это значит, приятель? Что за щель и почему поперек?

— Это, сэр, дающий имена, есть/быть оскорбление/насмешка/ругань. Ты втягивать воздух через спереди, щель горизонтальный, руги втягивать через сзади, щель вертикальный. Ты понимать?

— Понимать. Ну, ничего, я не обидчивый, — сказал Язон и, побарабанив пальцами по крышке утилизатора, предложил: — Может, парни, соединим полезное с приятным?

Медальон засвистел, и коренастый Мойше рявкнул:

— Не понимать!

— Полезное — то, что вы меня стережете, — пустился в объяснения Язон, — а приятное — то, что позволяет скоротать время с удовольствием. Ну, например, какая-нибудь игра… скажем, тью’ти.

Теперь длинный Али тоже оттопырил челюсть:

— Какой тью’ти? Где ты видеть здесь тью’ти, двенадцатый недоношенный потомок кривой Творительницы? И зачем нам тью’ти?

— Тью’ти — сложный игра, — заметил Непоседа. — Тью’ти играть Помощник Навигатор, Советник, Измеритель. Это — Защитник! Играть проще.

— Ясно. Кому шахматы, кому кегли, — ухмыльнулся Язон и объяснил: — Мне нужны только карточки от тью’ти, карточки с картинками. Тогда я покажу новую игру. Очень простую, очень забавную. Как раз для нас, Защитников!

— Ты — Защитник? — в один голос прохрипели его стражи.

— Еще какой! — Дернув застежку у ворота, Язон продемонстрировал свои рубцы и шрамы, коими его наградили Пирр, планета Счастье, родной Поргорсторсаанд и прочие миры Галактики.

Осмотрев их, Али и Мойше переглянулись.

— Защитник! — сказал коренастый.

— Защитник, чтоб я позеленеть! — подтвердил длинный.

— Теперь сыграем? — с надеждой произнес Язон.

Коренастый Мойше поднял взгляд к потолку.

— Кайо Па’тари сердиться… Она сказать: хадрати не касаться ничего, кроме вещь в камера.

— Она сказала: хадрати не касаться приборов/инструментов ругов, — уточнил Язон. — Карточки тью’ти разве инструмент? Или прибор?

Он говорил неправду. Более того — обманывал, коварно лгал! Эти карты были оружием — пожалуй, страшнее, чем его язык и паранормальный дар. Но простаки-бритбаки об этом не ведали.

— Истина, — проскрипел длинный Али. — Не прибор. Не инструмент.

Мойше решительно уставился в потолок и начал хрипло завывать. Медальон послушно перевел:

— Мо-о-шш’ан — Памяти! Вызвать Зеленый! Зеленый отправить в Зал Развлечений, брать карты тью’ти, полный комплект, доставить сюда. Быстро!

Под потолком хрюкнуло. Спустя недолгое время хрюкнуло снова, и коренастый, просочившись сквозь проем в раздавшейся стене, вернулся с карточной колодой.

— Ты, хадрати, брать, показывать игра!

— Непременно, — откликнулся Язон, раскладывая карточки на крышке утилизатора. Они были квадратной формы и четырех цветов — красные, желтые, синие и зеленые, что показалось ему большой удачей: не составляло труда соотнести их с привычными мастями. Рисунки изображали ругов с разнообразными предметами — видимо, знаком профессии: кто с боевым излучателем, кто рядом с телескопической антенной, кто у пульта, похожего на ломтик сыра, объеденный мышами. Четыре квадратика были без рисунков, и инстинкт игрока шепнул Язону, что эти карточки — особые. Выложив их столбиком, он поинтересовался: