Юрий Никитин - Стоунхендж

Очень острое воспоминание выплыло в сознании, когда трое в звериных шкурах и при каменных топорах вышли из Леса. Каково им было увидеть коров, на которых не надо охотиться, увидеть бронзовые мечи и железные гвозди? Но за свою короткую жизнь все трое поднялись очень высоко и сумели многое!

Он встал, чувствуя себя усталым, прислушался. Со стен, а теперь уже и из сторожевой башни доносились крики, звон мечей, ругань, дикое ржание коней. Все одно и то же, сколько видел за тысячи лет? Может быть, заметные перемены наступят после этой ночи?

Он умылся, набросил волчью душегрейку, которая служила предметом пересудов — и в самом деле, не пора ли заменить на более привычное для местных? — схватил на кухне ломоть хлеба и кус мяса, вышел во двор замка.

Из криков понял, что Мальтоны все еще держат оборону на самых опасных местах, а МакОгон с лучниками защищает главные ворота. Олег отыскал Томаса. Яра крутилась рядом, лицо испачкано сажей. Он кивнул им, чтобы следовали за ним. Вместе нашли Торвальда и Эдвина.

— Мне кажется, — сказал калика задумчиво, — главная битва развернется все-таки не здесь...

Все глаза смотрел на него, ждали объяснений. Томас спросил напряженно:

— Но если они возьмут замок, то какая нужна еще битва?

— Семеро, — напомнил калика. — Семеро! Они еще не вмешивались. По крайней мере прямо. Лично. Потому что мы застряли. Если замок возьмут, а это вопрос времени, то угроза их планам исчезнет.

Томас нахмурился. Любое упоминание о взятии замка кололо прямо в сердце.

— Это козе понятно, как говорят на Руси.

— Даже сейчас мы, вместо того чтобы отвезти чашу в Стоунхендж, застряли здесь и занимаемся никчемной драчкой с соседями. Как и положено мелким феодалам, увязшим в своих дрязгах. То ли нас прибьют, что скорее всего, то ли за время осады и боев чаша куда-нибудь исчезнет...

Томас ахнул, суетливо пощупал мешок. Некоторое время глаза едва не вылезали из орбит, но наконец облегченно вздохнул, покрутил пальцем у виска. Мол, чуть сердце не выскочило.

— А что? — удивился калика. — Если у вас в замке нет шпионов короля, чему я верю, хоть и с трудом, но чтобы Семеро Тайных не отыскали щель...

В зале повеяло холодом. Потемнело, словно ночной зверь влетел в окно и сел под потолком на поперечную балку. Все с опаской посматривали по сторонам, косились друг на друга, старались сесть так, чтобы спиной быть к стене, а глазами держать всех, кто находился в зале.

Сэр Торвальд первым нарушил гробовое молчание:

— Святой отец, что ты предлагаешь?

— У вас старый замок... Он знал разные времена. А строился вовсе на чужой, только что захваченной земле.

Томас оскорбленно вскинулся:

— Мальтоны никогда ничьих земель не захватывали!

— Свои бы удержать, — добавил сэр Торвальд мрачно.

Сэр Эдвин быстро взглянул на калику, вмешался быстро:

— Мне кажется, сэр... э-э... калика имеет в виду то темное время, когда здесь жили те племена, по имени которых страна и названа Британией.

Калика кивнул.

— В яблочко. Сюда с материка постоянно переплывали разные народы, всякий раз завоевывали предыдущих. Если вы, англы, будете так же хлопать ушами, то вас не только норманны, но и какие-нибудь алеманы захватят. Они пока лишь прощупывают ваше побережье... Так вот, когда замки строят на захваченных землях, среди враждебного населения, то укрепляют не только стены. Вы понимаете, о чем я говорю, сэр Эдвин?

Сэр Эдвин наморщил лоб, но теперь первым догадался сэр Торвальд:

— Подземный ход?

— У Мальтонов, — сказал калика, — есть будущее. Среди них попадаются сообразительные.

Однако Торвальд покачал головой.

— Но в нашем замке нет подземного хода!

Настала тягостная тишина. И в этой тишине калика сказал просто:

— Тогда мы погибли.

Все смотрели друг на друга. Эдвин развел руками.

— Мы... мы будем искать. Если вы так уверены...

— Я помогу, — предложил калика. — Я знаю, как думали в те времена первые англы. И как строили.

Все англы строили подземные хода, объяснял калика, когда он с тремя Мальтонами ходил с факелами по подвалам, щупал камни, стены. Как до них бритты, кельты, пикты. И все хотели строить их так, чтобы никто даже не заподозрил, что они есть. Но люди все одинаковы, почти одинаковы. Не сговариваясь, каждый в отдельности, они приходят к одному и тому же решению. И в великой тайне, с великими предосторожностями роют совершенно одинаковые ходы, прячут их на поверхности в одинаковых местах...

Так, разговаривая, он привел их в старый винный погреб, самый старый и с настолько просевшим потолком, что бочки можно было ставить только в один ряд, из-за чего им уже почти не пользовались, трудно выкатывать.

В подвале сразу стало дымно и чадно от факелов. Сырой воздух прогрелся, пропитался запахами смолы. Калика прошлепал по грязи к противоположной стене, указал на серую глыбу, торчавшую на высоте пояса. Она ничем не отличалась от других.

— Если не за этим камнем... то за соседним. Справа или слева.

Томас и Торвальд ломами и рычагами выворотили камень, отпрыгнули. Глыба шлепнулась в грязь, обдав их брызгами. Один из факелов зашипел и погас. В красном свете видна была темная дыра. Возможно, это был не ход, а глубокая тайная ниша, куда прятали ценности жители осажденного замка.

Томас взял факел.

— Я полезу проверю!

Сэр Эдвин ухватил его за рукав.

— Погоди!.. Теперь я, к своему стыду, должен признаться, что среди нас есть человек, который лучше нас знает куда может вывести ход в нашем собственном замке!

Даже в слабом свете было видно, как побледнел от гнева Томас.

— Дядя! Ты подозреваешь, что благородный отшельник выведет нас из-под земли в расположении войск короля?

Сэр Эдвин воскликнул раздраженно:

— Томас, дальние скитания укрепили твои мышцы и ослабили мощный мозг, который был не крупнее, чем у муравья средних размеров. Я хочу сказать, что это ты можешь вылезти из-под земли прямо среди войска короля! А святой отшельник, как ты его называешь, вовремя почует, отыщет другой ход. Или развилку хода.

Томас засопел, передал факел волхву. Олег неторопливо полез в дыру, а Мальтоны следили за красным светом, что медленно удалялся, блики становились то ярче, то слабее. Когда остался едва заметный свет, Томас взял последний факел, поспешил следом.

В полной тьме голос сэра Эдвина прозвучал успокаивающе:

— Я бывал в этом подвале. Обратно выберемся и ощупью.

— Мы-то выберемся, — послышался из темноты сдавленный голос сэра Торвальда. — Но куда выберутся эти двое?

Томас вернулся один. Взмокший, весь в потеках грязи и в ссадинах, сказал хрипло: