Гений Медицины. Том 4 - Игорь Алмазов
— Доброе утро, самый ранний птенец, — зевнул наставник. — Если сделаете своему любимому руководителю кофе — буду вас любить ещё сильнее.
— Сейчас сделаю, — усмехнулся я.
Всё равно себе собирался сделать, поэтому мне не сложно.
— Уф, вот теперь немного отжил, — с наслаждением сделав глоток, оповестил Михаил Анатольевич. — Вот что хотел сказать. Думал всем озвучить, но начну с вас тогда. С этой недели начинаются соревнования между клиниками.
— Конкурс на звание лучшей в городе? — догадался я.
— В точку, — кивнул Зубов. — И первое задание — это демонстрация от клиники. Из года в год наша клиника демонстрирует диагностический этап. Только в Империи здоровья диагностика может занять всего один день. Передовые технологии!
И это было очень удобно. В других клиниках анализов приходилось ждать по несколько дней, а здесь можно было с первого же дня подтверждать диагноз и начинать лечение. Это экономило время и для врачей, и для пациентов.
— Логичный выбор, — кивнул я. — Что-то от интернов требуется?
— Нет, вся организация на мне, — мотнул головой Зубов. — Однако… Вы бы пригодились в клинике. Ну, то есть…
Я сразу понял, о чём он говорил.
— Я не пойду на стажировку в другую клинику, — ответил я. — Это интересное предложение, но я всё-таки решил отказаться. Сегодня же сообщу об этом Семёну Михайловичу.
— Прекрасные новости, — выдохнул наставник. — Так, а где все остальные птенцы?
Он отвернулся от меня, чтобы я не увидел, насколько сильно он рад моему отказу. Забавно.
Вскоре пришли Лена, Шуклин и Никита. Последний выглядел совсем не бодрым, и даже обошёлся без привычных шуток.
— Костя, ты-то почему так свеж? — пробурчал он. — Вроде даже позже меня с бала ушёл!
— Выспался, — пожал я плечами. — А вот ты выглядишь не очень. Бурная ночь?
Он отмахнулся и в изнеможении упал на диван. Сегодня чем-то напоминал Шуклина. Павел, кстати, увиденному очень удивился. И даже не стал падать на диван сам. Стоял с таким лицом, словно у него конфету любимую отобрали.
— Так, а где новенький птенец по кличке Валера? — нахмурился Зубов.
— Не знаю, — пожал плечами сонный Никита. — Меня не предупреждал ни о чём.
Зубов достал телефон и быстро набрал Валеру. Тот взял только после второй попытки.
— Вы где?.. Что значит «отвали»⁈ В какой депрессии? Да вы что, совсем с ума сошли⁈ — по коротким ответам Михаила Анатольевича можно было понять, что Валеры сегодня не будет.
Впал в «депрессию» после слов Клочка. Только депрессия эта ненастоящая, а надуманная. Человек в настоящей депрессии даже не всегда понимает, что он в ней. И не ведёт себя как избалованный ребёнок.
— Валеры сегодня не будет, — раздражённо бросив трубку, сказал наставник. — И возможно его вообще больше не будет в интернатуре. Это я ещё не решил.
— А мне нравится это «возможно» — оживился Никита. — Поддерживаю.
— Так, птенец, я сейчас не в настроении шутить, — произнёс наставник. — Все быстро разлетелись по рабочим местам! Мухами!
Даже про конкурс остальным ничего не сказал. Сильно его задел разговор с Валерой. Уверен, ответная реакция Ковалёва была не самой доброжелательной. Вот Михаил Анатольевич и вышел из себя.
Я начал утро с обхода своих палат. И в шестой палате не обнаружил Чехова. Сосед по палате объяснил, что Антон Николаевич отправился прогуляться в отделению.
И после обхода пациентов я нашёл его в фойе на диване.
— Доброе утро, Константин Алексеевич, — радостно поприветствовал меня он. — А я вас решил вот тут подождать. Чтобы поговорить без лишних ушей.
— Предупреждать надо, — строго ответил я. — Захожу в палату — а вас нет. Хорошо, хоть соседи подсказали, где вас искать.
— Как там Гоша? — обеспокоенно спросил Чехов.
Связь хозяина и фамильяра обычно гораздо сильнее, чем обычная привязанность к домашнему питомцу. Поэтому я хорошо представлял, как сильно Чехов волновался за попугая.
— Всё хорошо, — заверил я его. — Сидит дома, ждёт вашего выздоровления. Вы как себя чувствуете?
— Курить хочется, — признался Антон Николаевич. — Но держусь. Дышать легче стало, и кашель почти ушёл.
По крайней мере, радует, что он так ответственно выполняет мои назначения. Старается бросить курить, значит правда хочет вылечиться. Пагубная привычка.
— Мне нужно вам кое-что рассказать, — заявил я.
Затем коротко попытался объяснить про нашу связь, про то, что я теперь его проводник, и про медитации в храме. Пока что Чехов мало что понял.
— Значит, теперь точно надо будет сходить в этот храм, — подытожил он. — И помедитировать. Верно?
— Да, — для начала — неплохо. — А в воскресенье нам предстоит посещение учёного совета Санкт-Петербурга. Я запланировал для нас научный проект.
— Сколько новостей произошло за один день, — усмехнулся Чехов. — Прям в голове с трудом всё помещается!
Мы ещё немного поговорили, после чего Антон Николаевич отправился к себе в палату. Я же решил сходить на десятый этаж, к Кобылину.
* * *
Филимонов решительно не понимал, куда вообще подевался Жуков. Как он умудрился ускользнуть⁈
Вчера на бале-маскараде Филимонов распорядился, чтобы Жукову подлили смертельное запрещённое зелье. И гвардеец утверждал, что выполнил это распоряжение.
Более того, Жукову и в самом деле стало плохо, и ему оказывал помощь какой-то неизвестный молодой человек. Так что же было дальше?
Куда делся Жуков? Даже если предположить, что этот неизвестный каким-то чудесным образом смог спасти тому жизнь. Куда потом отправился Михаил Игнатьевич? Почему не пришёл выяснять отношения с Филимоновым?
Хотя… Может, он вообще зря так сильно заморачивается? Нет его, и ладно.
Филимонов решительно вызвал к себе одного из своих помощников.
— Мне нужно, чтобы ты нанял сыщика, — распорядился барон. — Который отыщет в другом городе склады некоего барона Жукова Михаила Игнатьевича.
— В каком именно городе? — тщательно записав информацию, спросил помощник.
Ага, если бы Филимонов ещё это знал!
— Это ваша задача определить, в каком городе, — отрезал он. — Найдите мне, где эти склады!
— Хорошо, господин, — коротко кивнул помощник.
Он поспешил оставить Филимонова одного. И правильно, он был не в настроении.
Так, то, что Жуков куда-то делся, ничего не меняет. Его артефакты должны достаться Филимонову.
Любой ценой.
* * *
Я поднялся на этаж администрации, и направился в кабинет Кобылина. И очень удивился, обнаружив в небольшом закутке перед его кабинетом стол и стул.
Семён Михайлович явно планирует посадить сюда секретаршу. И что-то мне подсказывает, что секретаршей он назначит Катю Енину. Которую, судя по всему, ещё не выписали.
Не самая желанная должность, но тут ничего не поделаешь. Как начальство распорядится, так она и будет работать.
Я постучался и зашёл в кабинет к заместителю. Сам кабинет
