Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6 - Алексей Аржанов
— Спасли своего экстренного пациента, Кацураги-сан? — язвительно спросила она, сделав особый акцент на суффиксе «-сан».
— Почти, — ответил я. — Скоро придётся ещё раз отойти к нему. А пока я хочу разобраться, зачем вы привлекаете к себе столько внимания.
— Что вы имеете в виду? — изобразив недоумение, нахмурилась она.
— Вы ведь понимаете, что в нашем отделении лежит очень много тяжёлых пациентов, жизни которых угрожает опасность. Врачам приходится уделять им много внимания. Если вас на самом деле что-то тревожит — скажите мне честно, и я найду способ это исправить. Но попусту не дёргайте медицинский персонал. Этим вы вредите и себе, и людям.
— Людям-то я, может, и врежу, — хмыкнула она. — Но себе — нет.
— Вы зачем убедили медсестру вколоть себе антигипертензивный препарат? — спросил я. — Если у вас чувствительные сосуды, вы себя таким манёвром и убить можете. Прекратите оказывать давление на медсестёр. Отныне вы будете принимать только те препараты, которые назначает Накадзима-сан и я.
Якинори Момо долго смотрела мне в глаза. Её голова кивала в такт пульсу. Женщина делала это не специально. Это яркий пример, так называемого, симптома Мюссэ. Такое наблюдается у людей с нарушением работы клапана, который располагается между сердцем и самым главным сосудом — аортой.
Из-за этих киваний казалось, что Якинори Момо соглашается со всем, что я говорю. Только на деле это было совсем не так.
— Ни вы, ни Накадзима-сан не сможете мне помочь, — заявила она. — Вы даже понять не сможете, почему мне плохо.
Впервые в её фразе появился проблеск логики. Она начала говорить со мной откровенно, потому что я беседовал с ней прямо. Не грубил ей и не лебезил, как делают некоторые врачи, до жути опасающиеся жалоб в свой адрес.
Прямолинейность — лучший способ наладить контакт с человеком. Другого такого способа попросту не существует.
— Раз уж мы с вами разговорились, Якинори-сан, — произнёс я. — Думаю, вы не будете против, если я скажу прямо, почему вы здесь находитесь.
— Как это — почему? — пожала плечами женщина. — Потому что я тяжело больна!
— Не только, — ответил я. — У вас есть родственники?
Ей взгляд изменился. В вечно злых глазках женщины промелькнула печаль.
— Были, — ответила она. — Знаете, кем работал мой сын? Ох, если бы он сейчас был живой… Он бы не позволил этим медсестричкам надо мной издеваться. Он был в совете директоров «Ямамото-Фарм». О как! Понятно?
— Понятно, Якинори-сан, — спокойно кивнул я. — Что с ним случилось?
— А вы как думаете, Кацураги-сан? — спросила она. — Отчего молодой здоровый мужчина мог так быстро уйти из жизни?
— Онкология, — понял я.
— Верно, — вздохнула женщина. — Всю жизнь провёл в работе. Внуков мне не оставил. Я потому и говорю, что вы с Накадзимой-сан меня не поймёте. Вы ещё слишком молоды, Кацураги-сан. А у Накадзимы-сан есть дети и внуки.
Как раз к ним он и уехал сегодня, попросив меня выйти пораньше. Видимо, Якинори Момо это задело. Женщина страдает от одиночества, а потому постоянно напрашивается к своему знакомому заведующему терапией. Я понимал, что всё это она делает не со зла. Она просто не видит другого выхода.
— Якинори-сан, позвольте мне дать вам одну рекомендацию, — начал я.
— Опять таблетки назначите? — усмехнулась она. — Вы не представляете, какими горстями я их лопаю.
— Нет, Якинори-сан, не таблетки, — ответил я. — Я лишь хочу сказать, что в этом отделении никто вам врагом не является. И никто не против того, что вы госпитализируетесь сюда время от времени. Если вам тяжело дома, Накадзима-сан всегда найдёт для вас свободную палату, как и всегда находил. Только постарайтесь не ссориться с врачами и медсёстрами. От этого будет только тяжелее.
Я подключил «харизму», чтобы гарантированно воздействовать на эмоции женщины, но она не понадобилась. По взгляду Якинори Момо мне стало понятно, что она и так поняла, что я пытался до неё донести.
На телефон пришло СМС-сообщение от Рэйсэй Масаши. Видимо, с языком он уже закончил и настало время приступать к эндоскопической операции.
— Вам снова пора идти, Кацураги-сан? — с печалью спросила она.
— Да. Экстренный пациент, — напомнил я.
Она ничего не ответила. Но когда я приблизился к выходу из палаты, Якинори Момо бросила мне в след:
— Обещание я сдержу. Отправлю императору прошение о том, чтобы вам присвоили благодарность.
— За что? — усмехнулся я.
— За то, что поговорили со мной, — ответила женщина и отвернулась к стене.
И она права. Ведь это одна из главных способностей врача. Лечить словом. Многим пациентом не нужны ни таблетки, ни операции, ни целительская магия. Только слово — и ничего более.
Акихибэ Акико вовсю погрузилась в осмотр пациентов. Её силуэт мелькал, перемещаясь из одной палаты в другую. Я поднялся в хирургическое отделение и быстро переоделся. Рэйсэй Масаши уже ждал меня в операционной.
Йошимуру Ичигу уже ввели в общий наркоз. При операциях на пищеводе, это вовсе не обязательное мероприятие, но чтобы избежать лишних рвотных потуг, Рэйсэй Масаши принял решение ввести пациента в медикаментозный сон.
— Давайте, скорее, Кацураги-сан, поспешим, — позвал меня хирург. — У меня впереди ещё несколько операций. Какая-то сумасшедшая ночка…
— Можно подумать, у нас бывают другие, — усмехнулся я.
— И то верно, — ответил хирург и приготовился вводить эндоскоп, оснащённый камерой и специальными щипчиками.
— Намекнёте, в каком отделе эта железка, — попросил Рэйсэй. — Такую мелочь можно и пропустить.
В целом хирург запросто найдёт её с помощью камеры, но на всякий случай всё же стоит направлять его руку.
— Если память мне не изменяет, металлическое колечко застряло в районе бронхиального сужения пищевода, — сказал я.
Это место, на уровне которого от трахеи отходят два бронха. Из-за их давления пищевод в этом участке сужен. Это — не патологическое состояние, а нормальная искривление, которое наблюдается абсолютно у всех людей.
— Где, Кацураги-сан? Не вижу, — нахмурился Рэйсэй Масаши, всматриваясь в экран, на котором транслировалось изображение с камеры.
Я включил «анализ», чтобы точно указать хирургу
