Академия совершенствующихся - Анастасия Медведева
– Вот и отлично. А теперь иди поешь. Около двери в твою комнату уже обновили поднос с едой. Не пренебрегай пищей, пока не контролируешь работу своего ЖКТ.
Хочу спросить: «Его можно контролировать?», но вовремя осекаюсь. Разумеется, можно. Если уж можно летать и быть бессмертным, то такая мелочь, как собственное пищеварение, вообще не станет проблемой.
Ещё бы с чувствами разобраться…
Но это уже задача не на «пару дней».
Глава 9
Кто смел, тот наперёд поспел
Главный Зал… велик. Мне нравятся высокие потолки, но в этом помещении они просто запредельно высокие.
Как и предсказывал Дмитрий, не прошло и пары часов с момента нашего прощания, как ко мне постучались. Благо не ввалились в комнату через открытое окно, упав с неба, как это было в случае с моим старшим, когда за ним пришёл первый ученик главы… Стук раздался, когда я разделалась с подносом еды и морально готовилась к новой попытке посещения источников.
Хвала всем местным распределителям, за мной зашёл Лер. Смотрел он на меня при этом очень долго и очень внимательно.
– Только не говори, что у тебя взгляд-рентген, – бросаю ему через плечо, пытаясь расчесать то, что должно было быть расчёсанным ещё день назад, после купания.
– Можно сказать, что его некое подобие… Я смотрю на твоё духовное тело. Оно стало более осязаемым. Дмитрий сделал большую работу, – отзывается Лер довольно странным голосом.
Духовное тело – это то, что формируется посредством практик и медитаций на первых трёх ступенях развития. Создание основы не что иное, как завершение работы над этим тонким телом, его стабилизация и начало работы над увеличением его мощи.
Ученики с созданной основой, по сути, сами становятся чем-то вроде Цветка Звёздной Пыли, только при этом обладают сознанием и, разумеется, физическим телом… Но если говорить понятным языком, то все обладатели белой формы – ходячие ядерные бомбы, полные радиации под сравнительно тонкой оболочкой.
И лично для меня стало любопытным открытием выяснение того факта, что название тонкого тела в данном случае не имеет никакого отношения ни к религии, ни к каким другим околорелигиозным практикам: слово «дух» в Академии Совершенствующихся относится скорее к воле ученика, а после – к развитию его способности воздействовать на мельчайшие частицы в пространстве…
– А у вас с Дмитрием какие духовные тела? Чёткие и светящиеся в темноте? – уточняю со смешком, решив убрать волосы в пучок на затылке; с этим ужасом в стиле вороньего гнезда я за две минуты не справлюсь…
– Полагаю, они у нас разные, – отвечает Лер.
– Полагаешь? – поднимаю брови, обернувшись на молодого человека.
– Я не могу просматривать Дмитрия. Он намного сильнее меня, – отвечает Лер.
– Почему тогда у вас пояс одного цвета? – удивлённо спрашиваю.
– Потому что некие обстоятельства в жизни твоего старшего повлияли на его желание развиваться… Это было лет десять назад… и всё это время он просто накапливал энергию, даже не прикладывая к этому особых усилий.
– Он поэтому не тренировался со мной? – протягиваю, вспомнив, как презрительно Дмитрий смотрел на меня, когда я задавала ему тот же вопрос.
– Нет, он не тренировался с тобой, потому что ты по его меркам изучала азбуку. А он сейчас относительно всех ваших уровней образования – в магистратуре… правда, лишь в теории.
– Ты меня в детский сад отрядил, а Дмитрия – в высшее учебное заведение? – смотрю на Лера, подняв бровь.
– Он считался гением в своё время. И почти создал основу, когда в его жизни произошёл тот инцидент, – звучит ровный ответ.
«Тот инцидент».
Это явно связано с его отношением к ученикам академии…
Что же это было?
– Ясно-понятно. А отношение местных девиц к Его Высочеству связано с его невероятной силой относительно всех сероформенных? – уточняю, заканчивая со своей причёской.
Некоторое время Лер молчит, вынуждая меня вновь обернуться на него и заглянуть в глаза.
– Что? – спрашиваю, подняв брови.
– Ты назвала его «Его Высочеством»? – хмыкает Лер.
– Ну… да. За ним лично ученик главы приходил! Явно же не оттого, что тому делать нечего, – жму плечами.
– Интересно, как он отреагирует на подобное обращение из твоих уст? – чему-то лыбится Лер, после чего открывает дверь в коридор. – Пошли уже, любопытствующая ты наша. Нас все ждут.
– Ты так и не ответил на вопрос! – замечаю.
– Ага, – отзывается Лер.
– И вообще… почему ты так спокойно зашёл в мою комнату, хотя это считается запрещённым? – испытав лёгкое раздражение от этого его «ага», бросаю в спину молодому человеку.
– Потому что сегодня я представитель дисциплинарного комитета.
Ответ меня ошарашил.
Хорошо, что в это утро обошлось без подкатов и добрых посылов в далёкие дали…
А вообще, боязно мне что-то стало.
В итоге до административного корпуса мы с Лером добирались пешком минут сорок, и под звуковое сопровождение из шепотков заинтригованных учеников, решивших своими глазами увидеть, как новенькую ведут «на ковёр» на третий день пребывания в академии; на третий – потому что свой второй день она провела в одной комнате вместе с всеобщим любимчиком Дмитрием…
Об этом, конечно, не говорили вслух, но такой расклад подразумевался. И отражался на лицах.
Кажется, слава обо мне будет греметь вечно.
Когда мы добрались до Главного Зала, у меня уже выработался иммунитет к косым взглядам. И все перста, указующие на меня, смазались, сливаясь в размытые полосы телесного цвета.
Однако стоило заметить на площади перед самым высоким зданием, крышу которого я видела над кронами деревьев в первый день, наставников в белом, как я приободрилась: эти точно не будут пальцем тыкать и смотреть с осуждением либо с желанием увидеть моё падение!
Где же мой знакомый, интересно? Он вообще будет присутствовать на «слушании»?
И как будет проходить сам процесс выговора непутёвой новенькой?
– Ты так радуешься, видя наставников, – хмыкает себе под нос Лер.
– Они должны быть справедливыми, – воодушевлённо отвечаю.
– Ага, – вновь бормочет молодой человек с теми самыми неоднозначными интонациями.
Судя по всему, о слове «справедливость» здесь можно вообще забыть? Или он меня сейчас разыгрывает? Пятый наставник показался мне довольно милым дяденькой…
Перевожу взгляд на само здание административного корпуса и понимаю, что привычной «администрацией» тут даже и не пахнет.
Эта высоченная постройка никак не ассоциируется с секретаршами за компьютерами и кучей бумаг в папках. Тут, кажется, даже бумаги не было, не то что компьютеров и секретарш…
– Это что, зал для приёма великанов? – поднимаю бровь, входя в пустое помещение, украшением которого были лишь колонны на входе, широченные окна на уровне пяти метров над землёй и высоченный потолок.
– Это здание выстроено для обладателей основ. Любой лишний предмет в доступной зоне может навредить тебе из-за уровня радиации, впитанной и буквально прошитой в его суть, – звучит ровный ответ.
После чего желание пошутить пропадает. Чем дольше я буду находиться здесь, тем больше могу пострадать. Надо побыстрее разделаться со всеми делами и валить из главного здания на последних скоростях.
– А общение с главой и всеми ему подобными мне не навредит? – решаю уточнить на всякий случай.
Ну, мало ли…
Не хочется рисковать!
– Я ведь могу и с улицы послушать, – продолжаю рассуждать вслух, пытаясь понять уровень дозволенного.
– Какая интересная девушка. Пожалуй, это первый раз, когда кто-то так беспокоится о своём здоровье в Главном Зале, – раздаётся звучный голос, мгновенно разлетаясь по пространству.
Успеваю заметить, как быстро все обладатели белых форм заняли свои места у стен по обе стороны от меня. Выходит, со мной говорит глава?
– Я беспокоюсь о своём здоровье не только тут, но и за стенами этого зала. Мне дорога моя жизнь, – отвечаю, пытаясь найти среди застывших белых силуэтов говорящего…
Лер отходит назад, оставляя меня в окружении наставников и совсем не помогая в поисках.
Хоть бы глаз скосил на главного!
Я вообще не понимаю, кому свою речь направлять!!!
– Это похвально. Однако до нас дошли сведения, что в своём желании уберечь своё здоровье ты покалечила нескольких учеников, – вновь раздаётся голос буквально отовсюду.
Выжидаю несколько секунд из вежливости и решаюсь ответить:
– Если бы я не дала отпор, я бы не смогла стоять сейчас перед вами на своих ногах.
– Кто-то покушался на твои ноги? – раздаётся слишком странный вопрос, на который логично было бы ответить льстиво-заливистым смехом.
Но мне смешно не было.
– Конкретные ученики покушались на мою жизнь, – отрезаю уверенным голосом.
