Берсерк - Александр Гаврилов
Гостя согнуло по полам, и стошнило прямо на коврик перед дверью. Ничего удивительного. Металлический гриф явно весил килограммов шесть или семь, и сильный удар им любого из строя выведет.
— Падла… Теперь ты у меня не уйдёшь отсюда, пока не наведёшь тут идеальный порядок! Понял, мудак? — мгновенно пришёл в состояние ярости я, и без того находившийся не в самом лучшем расположении духа.
— Ещё и дверь всю испачкал своими говнодавами! — резюмировал я, глядя на дверь, весь низ которой был изукрашен какими-то полосками.
— А вы чё встали? Тоже по печени хотите? Так я сейчас организую… — мрачно пообещал я тем двум парням, перехватывая по удобнее гриф, и их тут же как ветром отсюда сдуло. Даже не посмотрели в сторону своего дружка, когда сваливали. Похоже, мне удалось произвести на них впечатление. Привыкли, видать, что предыдущий я даже не пытался им отпор дать, вот и слишком неожиданным вышло преображение.
— Ты ещё долго тут валяться собрался? — вернулся я к пострадавшему, который всё ещё лежал на бетоне, и с ненавистью смотрел на меня.
— Слышь, ты хоть понимаешь, что теперь с тобой будет? Да я же тебя… — тут он заткнулся, не договорив, и с ужасом уставился на гриф в моей руке, который я занёс над ним.
— С чего б начать? — сделал я вид, что задумался, — Может, тебе руку сломать? Или ногу? Может тогда ты поймёшь, что мне как-то похрен на тебя, и займёшься делом? Слушай сюда, убогий, — наклонился я к нему, — Я даю тебе пятнадцать минут, по истечении которых моя дверь должна сиять чистотой. Не успеешь — ускачешь отсюда на одной ноге. Я доступно объясняю?
— Тебе же не жить после этого… — заикнулся было он, но тут же заткнулся, увидев, как я поудобнее перехватываю гриф.
— У тебя осталось четырнадцать минут, — равнодушно произнёс я.
— Дай хоть тряпку какую, — сдался он.
— Тебе же не мешало отсутствие тряпки, когда ты решил своими не мытыми ботинками по моей двери лупить? Вот и три, чем хочешь. Джинсами там, или футболкой, мне без разницы. И про блевотину свою не забудь! — вызверился я на него, чувствуя при этом, как моё тело всё же почему-то потряхивает. Видать, старые рефлексы какие-то срабатывают. Реакция на конфликт, наверное. Ну ничего, я приучу себя не трястись как банный лист при малейшей угрозе. Главное, в припадках больше не бьюсь, а всё остальное решаемо.
Гость недовольно что-то пробурчал, снял футболку, и стал оттирать дверь. За пятнадцать минут он, конечно, не справился, но через полчаса дверь хоть и не сияла, но была вполне чистой, с коврика он тоже убрал следы своего недавнего обеда, после чего я отпустил товарища, еле удержав себя от искушения отвесить ему хорошего пинка на прощание. Хватит с него на сегодня.
Я думал, он опять будет мне угрожать напоследок, но нет, он смог себя удержать. Быстро учится. Глянул только недобро от дверей лифта, но этим и ограничился. Я же поспешил зайти в дом, где разрывался телефон. Кому это я там понадобился, интересно?
* * *
Как оказалось, понадобился я маме, которая приказным тоном потребовала, чтобы я собирался, и через час ждал машину, которая отвезёт меня на семейный ужин.
Тётка, видите ли, уже приехала, про которую она мне рассказывала, и нужно было её уважить.
— Так я-то здесь причём? Я же не член семьи, забыла? Вот и собирайтесь там без меня. К тому же, отец наверняка будет против, чтобы я пришёл в ваш дом, — попытался откреститься я от сомнительно чести.
— Михаил, не глупи! Ты не член рода, но нашим родственником ты от этого быть не перестал! — отрезала мать тоном, не терпящим возражения, — К тому же, мы тебя не домой зовём, чего бы действительно не допустил твой отец, а в ресторан. Он не будет против встречи на нейтральной территории. К тому же, всё внимание тётки на тебе будет, а значит, ему можно будет немного выдохнуть, — хихикнула она под конец, вот только мне как-то не смешно было.
— Слушай, да что за бред вообще? Вы сами изгнали меня из рода, а теперь ещё что-то и требуете от меня! Я, видите ли, хоть и не в роду, но всё ещё ваш родственник! Ты сама-то понимаешь, что это как полный идиотизм звучит? Ещё и женить меня собираетесь, командуете мной! А не пошли бы вы куда подальше со всем этим? — вспылил вдруг я, и отключил телефон, даже сам удивляясь этой внезапной вспышке злости. Видать, общение с той троицей не прошло всё же для меня бесследно, вот и сорвался на мать.
Через пару минут я остыл, и даже появилось желание позвонить матери и извиниться, но я подавил его. Нет. Не так уж я и не прав, на самом-то деле, так что мне простительно. К чёрту всё. В конце-концов, мне покой предписан, а меня тут доводят со всех сторон. Я плюнул на всё, и просто пошёл спать. Вот только выспаться мне не дали.
Не прошло и часа, как ко мне домой заявилась встревоженная мать, оповестив о своём приезде громким хлопком дверью, разбудив при этом, и через несколько секунд она уже нависала надо мной встревоженно щупая мне лоб.
— Мишенька, ты не заболел часом? Или случилось чего? Что на тебя нашло? Ты же у меня всегда был тихим и спокойным мальчиком, слова никогда плохого никому не сказавшего. Никогда не грубил. Что стряслось?
— Потеря памяти у меня стряслась! — чуть резче чем собирался ответил я, — Привыкайте уже, что прежнего Михаила нет, и, скорее всего, не будет. Это прежний Михаил не смел и слова поперёк сказать, я же совсем другой человек, с другим характером.
— Ну и отлично, если так, — удовлетворённо вдруг сказала мать, улыбнувшись, выбив меня этим из колеи, — Если ты благодаря потери памяти станешь более жестким и решительным человеком, то я только рада буду. И в род тогда тебя отец скорее вернёт. А пока хватит капризничать, и давай собирайся всё же. Не забывай, что пока ты целиком и полностью зависишь от нас. Мало быть самостоятельным на словах, надо и в жизни что-то из себя представлять, а ты пока на всем готовом у нас живёшь, за наш же счёт. Я не попрекаю, но хочу, чтобы ты делал правильные выводы.
— Я понял.
