Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин
— Так что за бомбежка?.. Кто бомбит?..
— Можно подумать, вы в самом деле из прошлого!..
— В самом деле!..
Наконец вертолет свалил достаточно далеко. Между стволами гуляли заплутавшие отголоски, гул оседал, как пыль. Глаза Громовицы стали еще тревожнее. Казалось, внезапного своего спутника девушка боится чуть ли не больше, чем атаки с воздуха. Явно же невменяемый…
Может, оно и к лучшему — всю правду с перепугу выложит.
— Треплев-то тут при чем?.. — допытывался Антон.
— До Треплева… — словно бы оправдываясь, объяснила она, — никто ничего не замечал… а после его теракта… все стало ясно…
Спиной девушка старалась к нему не поворачиваться, поэтому две даты на ее груди по-прежнему лезли в глаза. И почему между ними тире? Двадцатилетний юбилей собрались отмечать?
— Ясно?.. Что ясно?
— Что отшибленных уже большинство!
— Отшибленных?.. — беспомощно повторил он.
— Ну, понимаете, они могут жить лишь при определенном количестве децибелов… А тут этот теракт! Ну они и врубили в знак протеста аппаратуру на полную громкость…
— И?!
— И с тех пор не вырубали. В городах жить стало невозможно…
— Кому?
— Нам! Тихушникам!
— Тихушникам?.. А! Понимаю… Позвольте!.. А где же вы тогда живете?
— В резервации.
— Это резервация?!
Не спуская друг с друга глаз, кое-как выбрались на опушку. В отдалении что-то по-прежнему погромыхивало, но еле слышно.
— Нет, — сказала Громовица. — Если бы он влетел так в резервацию, мы бы на него в суд подали.
— Так это частный был вертолет?
— Конечно!
— Ну, положим, подали… И что было бы?
— Конфисковали бы… штрафанули…
— А! Значит, государство все-таки защищает?
— Да уж как оно там защищает…
* * *
На вечереющем западе взгромоздились лилово-розовые облака, ночь, готовясь к наступлению, накапливала в рощицах тьму. Вроде бы Громовица малость поуспокоилась. Пожалуй, непосредственной опасности дядечка все-таки не представлял, хотя эти его странные вопросы…
— А как же сами власти? Им же законы обсуждать, решения принимать… Для этого же тишина нужна!
— Может, вам учебник дать? — прямо спросила Громовица.
— Дайте!
Она полезла в задний карман шорт, где можно было хранить ну разве что кредитную карточку, но уж никак не книгу, однако извлечь ничего не успела, потому что в этот самый миг на них напали.
Треплева атаковали двое, Громовице хватило одного. Возникший ниоткуда парень в пятнистых бермудах и такой же майке поймал и зафиксировал уже заведенную за спину руку девушки, после чего сорвал с пояса Громовицы плеер. Собственных противников Антон не видел, поскольку был застигнут врасплох с тыла. Его крепко взяли за локти, выхватили гаджет, пригнули к земле. Чей-то бесцеремонный палец сунулся в одно ухо, в другое… Треплев попытался оказать сопротивление, и следует признать, что это ему удалось: все трое, не устояв на ногах, покатились по выгоревшему августовскому былью.
— Придурок!.. — визжала Громовица. — Пусти!..
Их отпустили. Похоже, нападавшие сами были несколько ошарашены.
— Да это ж Громка… — растерянно сказал один. — Из нашей резервации…
— А у этого вообще ничего… — не менее растерянно сообщил другой.
Антон Треплев сидел на земле и ошалело разглядывал троицу юных (как выяснилось) супостатов. Все примерно одного возраста, все примерно одинаково одеты, на пузе у каждого красуется один и тот же портрет. Присмотревшись, Антон узнал в изображенном себя.
— Ну круто!.. — не спуская глаз с Треплева, вымолвил тот, что отобрал плеер у Громовицы. — Слышь, мужик… Дорого стоило?
— Что именно? — сердито спросил Антон, поднимаясь с земли и отряхивая задницу.
— Ну… пластическая операция… Класс! Глянь, Тиш: ни шрамика!
— Швов не видать, — ревниво посопев, согласился коренастый Тиш. — А нос не похож…
Сверились с портретом на пузе соседа и снова уставились на незнакомца.
— Ну а чего ты хочешь? Чтобы вообще один в один?..
— Может, представимся для начала? — прервал их тот, кого разглядывали. — Меня, например, зовут Антон.
— Во дает! — поразился один из троицы. — Слышь, дяденька! Может, ты еще и Треплев, например?
— Например! — с вызовом отвечал ему Антон. — А вот вас, молодые люди, как величать прикажете? Тиш, насколько я понимаю, Тихон… А ты?
Спрошенный помялся, вздохнул.
— Тоже Тихон, — раскололся он.
— Тихон, — не дожидаясь вопроса, буркнул третий.
— Три Тихона?!
— Ну а что? Самое частое имя в резервациях…
— Потому что тихое?
— Ага…
— Как же вы между собой-то? Первый, второй, третий?
— А погремухи на что? — с достоинством возразили Антону. — Я — Тихуша, он — Тихоня, а вот он — Тишина… Можно просто Тиш.
Треплев еще раз оглядел представившихся. Погремухи им, следует признать, прицеплены были весьма удачно: хитроватый Тихуша, простоватый Тихоня… Озадачивал лишь Тишина.
— Почему Тишина?
— А даст в лоб разок, — охотно пояснили в ответ, — и тишина…
Ну вот теперь все понятно.
— Погодите! — спохватился Антон. — А Громовица? Что-то не слишком тихое имя…
— Родители так назвали, — нехотя призналась та. — Отшибленные они у меня. Я от них в резервацию сбежала…
Ишь ты! Вон у них тут, оказывается, какие страсти кипят! Чистый Шекспир.
— Ты, дяденька, от разговора-то не уходи… — хмуро посоветовал коренастый Тиш. — Фамилия твоя как?
— Говорит, Треплев, — негромко сообщила Громовица.
— Ничего себе! — восхитился Тихуша. — Вообще-то за такое отвечают… — Оглянулся на сообщников, ища у них поддержки, и, найдя, возмущенно продолжал: — Да я, чтоб эту майку заслужить (звучный удар кулаком по матерчатой физиономии Антона Треплева), в городе четыре динамика разбил, еле ушел… А Тихоня?! Да для него за периметр выйти — подвиг! Он — клинический! Он сознание под бомбежкой теряет!.. А ты что сделал? Чем ты знаменит вообще, чтобы с такой мордой шастать?..
— Чем знаменит?.. — Голос стал жестяным, даже задребезжал малость. Страха перед тремя подростками Антон не испытывал, а накопившееся нервное напряжение требовало разрядки. — Знаменит я, Тихуша, тем, что имя мое — Антон, фамилия — Треплев! Чем еще? Тем, что это моя собственная морда и никакой пластической операции я не делал! Может, тебе паспорт показать? На, гляди!..
Он и сам понимал, что ведет себя предельно глупо, но справиться с собой не мог. Притихнуть бы, осмотреться, а не документы предъявлять! Кстати, выхваченная из кармана книжица в пластиковой гербленой обложке произвела впечатление еще до того, как была раскрыта.
— Ой… — сказал Тихоня. — Правда, паспорт…
Видимо, личность теперь удостоверяли каким-то другим способом, и надо думать, с недавних пор, поскольку о паспортах забыть не успели.
— Покажь… — выдохнул Тихуша.
Антон раскрыл паспорт на главной страничке.
Три юные физии подсунулись поближе, затем отшатнулись и стали жестоки. Если раньше таинственного незнакомца можно было уподобить уголовнику, не способному отчитаться по всем своим наколкам, то теперь он открыто напрашивался на обвинение в кощунстве. Паспорт…
