Жестокий спаситель - Харитон Байконурович Мамбурин
— Через два с половиной часа после того, как началось Восстание Бога…, — лязгнул жутко изменившимся голосом лысый кид, — …сообществу драконов была отправлена срочная просьба от лица всех государств Кендры — помочь с выжиганием бывших храмов Бога-из-Машины! Два часа тридцать две минуты! — чеканил он, подходя с каждым словом всё ближе к замершей Эскиольде, — Два ё****х часа и тридцать две ё****е минуты, Эскио-ольд!
Он встал к ней нос к носу, максимально близко, пылая в моем зрении абсолютно алым факелом чистейшей ярости, настолько овеществленной, что обмякшее плечо Церна под моей рукой моментально закаменело.
— Почему вы не помогли, дружище? — вот это был уже шепот, настолько низкий и страшный, что даже полугоблинша приняла цвет молодой капусты, вжавшись в кресло.
Ответ мы знали заранее. Я рассказал всему честному собранию, он заставил заскрипеть зубами даже твердокаменных кригстанцев, которые за последние дни и недели прошли всё кроме медных труб, да еще и не по разу. Но Крюгер был делом особым. Как и любой закоренелый подонок, гад, ублюдок, тварь, мразь и маньяк, лысый был очень чувствителен по отношению к тем, кого принял в близкий круг. Пусть не доверился, пусть готов был убить или подставить, но это момент рабочий. А вот чувства, личное… это совсем другая ситуация.
— Это могла быть ловушка. На нас, на наш род, — с трудом выдавила из себя эльфийка, — Мы не мог…
— Мы знаем, — тут же оборвал её неприятно улыбающийся Крюгер, — У нас тут Магнус есть. Он много чего рассказал. Если честно, друг мой, Магнус не затыкался всё это время. У меня от него уши болят. Надоел… даже не представляешь как. Только вот какая штука получается, Эскиольд. От него у меня болят уши, а от тебя меня, да и весь Кригстан, теперь тошнит.
— Что ты…
— МОЛЧАТЬ! — громыхнул лысый кид, внезапно становясь непонятно опасным даже с моей точки зрения, — Вы, тупые паразиты, не нашли ничего лучше, чем затаиться, в ожидании, когда на вас с неба свалится решение! Единственные, у кого были яйца, были пойманы и разделаны Суматохой! Они звали вас на бой, ублюдков, звали лично тебя, но вы затаились. А когда малышка разделала их, вы все, хором, обосрались! Тебя, придурка, просто послали остальные, послали не спрашивая. А ты решил подставить ближнего! Обосрался за всех второй раз!
— Это Криггс! — отчаянно взвизгнула Эскиольда, тыча в меня пальцем.
— Нет, это ты, — мертвенно-спокойным голосом ответил лысый кид, — Афера с Аволдиусом была твоей разработкой, чтобы прикрыть жопу. Паршивой, честно. Но ты бы все равно не сдох за других, да, Эскиольд? Но не в этом дело. Тогда — было не в этом. Сейчас, когда лично на тебе сотни и сотни тысяч сожранных Богом-из-Машины, разруха мира и вина за это перед нами и перед твоими идиотами-собратьями, ты по-прежнему пытаешься делать вид, что вы, тупые чешуйчатые паразиты, что-то значите. И вот поэтому меня от тебя тошнит! Ты был отличным тактиком и прекрасным оратором, пока играл в свою жизнь, но стоило выйти натуре в реальность…
— Проще говоря, — перебил я разошедшегося без меры Крюгера, — Кригстан и более половины государств мир, Эскиольд, объявляют о том, что сотрудничество с вашей расой прекращено. Совсем.
— Подтверждаю! — неожиданно рявкнул Церх.
— Вы… что сейчас сказали? — прищурился драконий клон.
— Пошёл нахер, — приятно улыбнулся я ему, поднося руку к верхней полумаске, — Кригстан готов рассмотреть возобновление отношений только в случае, когда ваша раса предоставит прочим разумным расам Кендры детальный план по разрешению кризиса.
— Вы что, трахнулись головой все, что ли? — не поверила мне эльфийка, выглядывая из-за кида, — Мы единств…
— Нет, — еще ближе подшагнул к ней Должник, — Вы просто обуза. Сколько вас, сорок? Это сорок решений по вопросу Бога-из-Машины. Вы на них не пойдете, значит, вы не нужны. Мы не собираемся тратить время, разрабатывая и участвуя в планах, где одним из условий будет неприкосновенность ваших чешуйчатых жоп. А знаешь, что еще веселее, приятель? Мир совсем не против, чтобы они пострадали, эти ваши жопы…
— Много говоришь, — оборвал я кида, делая шаг вперед, — Эскиольд, пошёл нахер. Отсюда, из страны. Катись куда хочешь. Но немедленно. Или я сниму маску.
— Я заберу Аволдиуса, — кожа на теле Эскиольды полыхнула белым пламенем, обрисовывая татуировки боевого режима, — Это не…
— Я видел тебя во время Полёта Драконов. Как ты себя вел, как улепетывал, бросив товарищей, — мягко улыбнулся я клону, — И я вижу эмоции, придурок блондинистый. Катись отсюда, трусливое говно. Или я сломаю тебе мозги.
Здесь и сейчас вовсе не было какого-то противостояния между личностями. Не будь здесь Церха и Стеллы, Эскиольд бы покинул здание в прыжке, головой вперед, рыбонькой. Вопрос был именно в них, в случайных, как могло показаться блондинке, свидетелях. Здесь и сейчас не прогоняли бедненького клона, здесь и сейчас мы давили легенду о драконах. Грязной пяткой вдавливали прямо в остальное дерьмо Кендры. А драконы, пусть даже и такие деграданты, прекрасно понимают логику разумных. То, чего мы, разумные, не уважаем, мы уничтожаем. Либо заставляем себе служить.
Но он всё равно сбежал. Резко, быстро и молча. Не будь здесь меня, всё могло обернуться иначе, но обаятельный Криггс угрожал не клону, а его хозяину…
Отлично. До этого момента многие из радиостанций Кригстана вовсю работают, очищая моё имя и рассказывая о умиротворении Касдамского архипелага. Теперь к этим рассказам прибавятся и новости о драконах. Причина, на самом деле, элементарна — Кригстану не нужна магия.
— Я хочу выпить! — в полной тишине это было сказано крайне неожиданным дуэтом, состоящим из госпожи Заграхорн и майора Церха.
— Щас всё будет! — сказал я, с тихими щелчками закрывая полумаску.
С мелочами вроде драконов разобрались, теперь можно работать. Ха, вернул должок, бывший за Эскиольдом с момента, как он нас с Волди поймал, сказав то же самое по отношению ко мне! Иногда повторы в этой многотрудной жизни могут и порадовать.
Глава 5
Секс, на мой взгляд, штука универсальная. Есть, конечно, личности, считающие, что им нужно заниматься лишь по любви и большой приязни, но такие люди, по моему скромному мнению, никогда трудно не жили, поэтому
