Легенды Октады - Рустем Владимирович Кадырбаев
"Не дурак," – вновь восхитился я: "Какой же он породы: дог – нет, наверное, мастиф, ну конечно, итальянский мастифф – мастино. Где-то я о них читал".
– Понимаете, это случилось непроизвольно. Может от моего одиночества, от желания иметь рядом родственную душу – товарища. Я действительно не хотел портить вам жизнь, да и потом, вы первый на меня напали, без всякого предупреждения.
Видит бог, мастино усмехнулся. "Несет всякий бред," – прочитал я его мысли.
– И куда я теперь такой? – спросил не то себя, не то меня пес.
– Конечно со мной. Вы мне сразу стали симпатичны, чувствую, что мы в чем-то похожи, а сейчас встретить родственную душу или хотя бы того, кто тебя понимает – большая редкость. Я предлагаю вам свою дружбу, – я протянул собаке руку, а пес автоматически подал мне свою широкую лапу: "Врет, наверное, впрочем, выбора у меня нет."
-Тогда скорее покинем сие место – мало ли что, – вслух предложил мой новый спутник.
– Меня зовут… – начал, было, я…
-.. граф де Персон, – я знаю, – неожиданно сказал пес: – Граф Анри де Персон. Правильно? Во всяком случае, официально.
-У меня что, имя на лбу написано? – восхитился я собакой.
-Да нет, – довольный произведенным эффектом продолжил пес: – Просто я уже видел вас в городе и слышал кое-какую болтовню в среде придворных дам.
-Да ты феномен, – потрепал я пса за холку.
-Вовсе нет. Меня зовут Райт.
-Это не в смысле имени, а в смысле похвалы. "Кое-чему, парня придется подучить."
И мы зашагали по направлению к городу, подальше от парковых аллей, открыли ворота и очутились на мощенных булыжником городских улицах. Райт вновь утробно зарычал, увидев двух кошек, но не кинулся к ним, проявив завидную сдержанность. Падающий лунный свет освещал только одну половину улицы, на которой отражались наши фантастически измененные тени.
-Может быть, что-нибудь расскажешь про себя? – обратился я к новому спутнику.
Пес удивленно хмыкнул, но начал:
-Много рассказать про себя, конечно, не смогу, только то, что помню. Естественно, я помню свою маму, но как-то не полно. Как-будто, возникают отдельные кусочки ее образа: ее теплый язычок, вылизывающий меня, ее тепло и забота. Это очень приятно.
"На удивление сентиментальный господин,"– подумал я.
-Потом помню замок барона Эрлиха. – продолжил пес.
-Твой хозяин?
-Да нет, барон занимался разведением бойцовых пород и собак-телохранителей, а затем выгодно продавал их. Честно говоря, мне там совсем не нравилось. Но работа, есть работа. После я попал в Девонширскую гвардию, но на войне быть не довелось, а поскольку я выделялся среди своих товарищей некоторой сообразительностью, меня отправили в телохранители: сначала к графу Байтьену на собачьи бои, а уже он подарил меня его величеству, для охраны его замечательного цветника, дальше вы все знаете.
Пес посмотрел на меня, видимо ожидая подобной же откровенности, но я промолчал. За разговором, а вернее, монологом, мы очутились на городской площади. Слава богу, здесь горели нефтяные фонари, коптя черным едким дымом стены близлежащих домов, но, тем не менее, освещавшие все это пространство и, даже, начало прилегавших улиц.
-Почти пришли, – проинформировал я собаку.
Впереди среди выбоин и истертых булыжников чернела приличных размеров лужа с мутной застоявшейся водой. В тот момент, когда мы стали её обходить с улицы Святого Августина вылетел экипаж, запряженный четверкой вороных коней. Все было очень быстро, но пес среагировал мгновенно, он отскочил к подножию одного из фонарей и притаился за ним, успев, однако, поднять лапу. Экипаж пролетел буквально в несколько сантиметрах от меня, обдав всего грязной водой из лужи. "Кажется, начинается," – подумал я, доставая носовой платок. Экипаж резко остановился, заскрежетали оси колес, громко заржали кони. Дверь кареты распахнулась и из нее, буквально пробкой выскочил мужчина. Он был одет довольно элегантно, даже если хотите, с некоторым шармом, но во все черное, что контрастировало с бледностью его почти воскового лица.
-Вы дворянин?! – не то спросил, не то утвердил он резким голосом и тут же добавил: – Вы помешали моему экипажу проехать площадь!! Вы наглец, сударь, и должны ответить за свои неуместные действия!
Показавшиеся из кареты слуги нежданного нахала, одетые в расписные золотом ливреи, молча, встали у кареты, взирая на непонятную для меня сцену. Даже пес, услышав все сказанное в мой адрес, вновь от неожиданности присел и открыл свою зубастую пасть, высунув язык.
-Вот так-так! Вместо того чтобы принести мне свои извинения, вы, сударь, начинаете мне дерзить и нести какую-то чепуху, – противный холодок стал разливаться по всему телу: "Немного спокойнее".
-Я – извиниться ?! – незнакомец гнусно захохотал. – Придется мне тебя проучить, негодяй!!
Он откинул в сторону свою шляпу с черным павлиньим пером, даже не взглянув, куда она упала. Он вытащил из ножен прекрасно инкрустированную шпагу, а из-за голенища сапога извлек длинный стилет.
-Защищайтесь, ничтожество! – вновь бросил он мне. Пес стал подавать мне какие-то знаки, всем своим видом желая показать, что подобный поединок нежелателен. Но и во мне взыграла кровь. Обнажив свою шпагу, я подошел к незнакомцу.
-Прежде чем я вас убью, сударь, назовите свое имя. – уже почти успокоившись, попросил я.
Незнакомец вновь зашелся неприятным смехом, а затем неожиданно, сделал выпад вперед. Лезвие его шпаги снесло пол пера с моей шляпы, если бы я не успел пригнуться, он мог тяжело ранить меня в лицо. Еще дважды отразив его выпады и, выбив стилет из его левой руки, чему он все-таки удивился, я повторил свой вопрос:
-Имя? Назовите свое имя?
-С тебя будет довольно и того, что ты сейчас умрешь от руки знатного вельможи, – процедил он в ярости сквозь зубы и вновь принялся атаковать хорошо поставленными ударами.
На какое-то мгновенье, собираясь нанести рубящий удар сверху, он открылся. Стремительно сделав выпад, я вонзил ему в грудь свою шпагу на две трети лезвия. Незнакомец охнул и зашатался. Он посмотрел на меня удивленно расширенными глазами. Лицо его, наоборот, порозовело, появилось даже какое-то человеческое выражение.
-Это вы.... Как же я не догадался…, – я выдернул шпагу из его тела. Алый фонтан, вырвавшийся из его груди сквозь атласный камзол, залил всю его одежду, он зажал левой рукой рану и тут же рухнул навзничь.
Я отсалютовал своему сопернику шпагой, вложил ее в ножны. Слуги убитого, так же молча, переложили тело своего господина на бархатный плащ, подняли его и понесли с площади.
-Довезите
