Джеральд Старк - Волчья башня
— Подойди ближе!
Айлэ послушно сделала несколько шагов вперед. Хасти шагнул следом, но в грудь ему нацелились сразу несколько копий.
— Еще ближе!
Теперь девушка стояла всего в нескольких шагах от импровизированного трона. Альб и его прекрасная спутница молча разглядывали явленную им диковину, и Айлэ почувствовала, что постыдно краснеет под изучающими и в то же время равнодушными взглядами. «Я вам не кобыла на ярмарке! — зло подумала баронетта. — Еще в зубы загляните, демон вас побери! Хоть бы сказали что-нибудь!»
Словно прочитав ее мысли, альб усмехнулся и о чем-то спросил. Голос у него оказался низкий и чарующий, а наречие альбов прозвучало прекрасной музыкой даже по сравнению с речью Сириана, так что Айлэ почти забыла все свои обиды… но, к несчастью, из всего сказанного вельможей она разобрала только знакомое «Венаадд». Даже не пытаясь составить ответ, девушка молча пожала плечами. Альб приподнял бровь и взглянул на Сириана. Тот забормотал что-то заискивающим тоном, и альб слегка нахмурился — этого оказалось достаточно, чтобы злосчастный колдун совсем скис и растворился в толпе.
Вельможа пожал плечами и махнул страже. Стрелки натянули луки.
— Нет! — в отчаянии крикнула баронетта на староальбийском. — Пожалуйста, не убивайте нас!
Медноволосая красавица заговорила. Она что-то негромко втолковывала, обращаясь к своему спутнику, и в конце концов альб, видимо, сдался. Во всяком случае, уже готовые сорваться в полет стрелы легли обратно в колчаны. Альбий-ка что-то коротко приказала, глядя за спину Ай-лэ. Девушка хотела было обернуться, но тут ей на плечо легла маленькая жесткая ладонь, в поясницу уперлась острая сталь, и женский голос внятно произнес прямо в ухо:
— Иди вперед. На колени перед Повелительницей.
Стараясь держаться прямо — острое лезвие, проколов тонкую ткань, неприятно царапало ребра — Айлэ исполнила и это приказание.
Альбийка ободряюще улыбнулась, и баронет- та диа Монброн ощутила на висках прикосновение узких осторожных пальцев. На среднем пальце левой руки медноволосая носила тяжелый золотой перстень. Айлэ почувствовала, как металл холодит кожу, и зажмурилась.
А потом все реки Хайбории пронеслись через ее мозг своими водами, и на краткий миг сознание померкло.
…Первым, что она услышала, когда способность думать вернулась вновь, были азартные крики и звон металла. Женский голос вопил:
— Не двигайся, или мои воины утыкают тебя стрелами, как ежа! Свяжите его!
— Теперь она сможет говорить так же хорошо, как и мы, Ирваст, — произнес кто-то совсем рядом, и Айлэ поняла, что обморок длился не более трех ударов сердца. Она даже не упала — по-прежнему стояла на коленях перед троном спутницы сине-серебряного вельможи. «Медноволосая что-то сделала со мной, — ошеломленно подумала баронетта. — Это ее голос, и я понимаю каждое слово так же хорошо, как если бы говорили на аквилонском. Невероятно!» Возня стихла, и Айлэ наконец догадалась открыть глаза.
— Встань, — сказали ей. — Отойди, и знай, что тебе оказана великая милость.
На сей раз девушка успела рассмотреть ту, что отдала приказ и чей кинжал только что щекотал ей ребра. Женщина, долговязая, как все альбы, но единственная из всех присутствующих в легкой кольчуге из странного металла, похожего на черненое серебро, и с причудливыми оплечьями в виде золотых пятипалых листьев. Воительница — в роде занятий альбийки сомневаться не приходилось — носила за плечами два перекрещенных меча с плавно изогнутыми рукоятями, похожих на тесаки, что в ходу у зиигарского морского братства, и на поясе пару кинжалов, один из которых сейчас описывал неспешные кольца вокруг ее правой ладони. Еще Айлэ заметила темные глаза, подчеркнутые нанесенными вдоль линии скул крохотными сверкающими звездочками, и густую шапку волос — бронзовых, в отличие от светлых шевелюр большинства присутствующих. Увязанную в пышный хвост гриву украшала яркая алая лента, перекликавшаяся с эмалевым гербом на кольчуге, изображавшим какой-то цветок.
— Да, но что нам проку с того? — возразил тот, кого альбийка именовала Ирвастом. — Девчонка знала несколько слов на Высоком "Наречии, и дурачок Калиндар счел это любопытным. Но я вижу двух самых обыкновенных смертных и предлагаю поступить с ними обыкновенно. Пускай лучники даруют им быструю и милосердную смерть.
— Мы должны узнать, как смертные попали в Заповедный Край, — настаивала медноволосая. — Недолговечные иногда появляются внутри Границы — пастухи или охотники, случайно взошедшие на одну из Прямых Троп. С теми разговор короткий: цена их жизни — одна стрела. Эти же пришли со стороны Венаадда, если Калиндар не лжет — а он, конечно же, не посмеет. Но Тропа Венаадда, как тебе ведомо, запечатана. Откуда же взялись наши гости, да еще владеющие Силой? Может быть, Граница ослабла? Или людские маги нашли способ невозбранно проникать сквозь нее? Подумай, Ирваст!
Альбы беседовали совершенно спокойно, ничуть не смущаясь присутствием своих соплеменников и даже тех, о чьей жизни и смерти вели весьма откровенный разговор. Айлэ вновь вспыхнула — похоже, люди в Заповедном Крае, чем бы он ни был, ставились немногим выше животных.
— Пожалуй, ты права, Медвари, — после недолгого размышления признал вельможа. — Ради нашего спокойствия придется снизойти до малых сих. Назови свое имя, Недолговечная. Мне вообще-то все равно, как тебя зовут, но должна же ты различать, когда к тебе обращаются с вопросом. Иначе доблестной Каури придется всякий раз поторапливать тебя кинжалом.
С разных сторон послышался негромкий смех.
— Меня зовут Айлэ диа Монброн. Я дочь Райана Монброна, баронетта Танасульская, — ответила Айлэ, гордо вскинув голову. Она твердо решила впредь оставлять без внимания издевательства вельможи. Однако оказалось невозможным не обратить внимания на крепкий удар промеж лопаток, едва не сбивший ее в пыль.
— Когда говоришь с Высшими, не забывай кланяться и добавлять «Повелитель» в конце, — прошипела не хуже дикой кошки воительница в кольчуге, пригвоздив баронетту яростным взглядом широко расставленных глаз.
На миг Айлэ обуяло слепое бешенство. Альбийские стрелы и кинжал в руке доблестной Каури больше не внушали ни страха, ни почтения. Смерть? Ну и пусть!
— Этот твой красавчик-хозяин мне не повелитель, ты… ручная пантера! — крикнула она прямо в смуглое лицо воительницы. — Мой повелитель — король Аквилонии Конан Канах! Высшие, а ведете себя как… как дикари!
Каури, побледнев, взмахнула рукой, и Айлэ сжалась в ожидании нового удара.
Послышался негромкий, какой-то тусклый смех Ирваста, и занесенный кулак остановился на полдороге.
