Владимир Венгловский - Хардкор
— Хугин, перестань. — Незнакомец щелкнул ворона по клюву и обратился к нам: — Путь держите вы в город-всех-дорог? Не часто гости радуют своим приходом. Меня звать Вот. — Он поклонился и снял шляпу. Черные длинные волосы закрыли его лицо.
— Это игрок, — тихо сказал я Олегу. — Кажется, из старожилов, тех, кто попали в игру одними из первых. Жаль, что здесь у игроков нет общего уровня, новичку без особого умения не проверить, насколько развито мастерство другого.
— Могу составить вам компанию, мы с Хугином истосковались по общению. — Человек водрузил шляпу на голову. — С достойными — ведь что может быть прекраснее друзей, что спины защищают друг у друга.
— Спасибо, — сказал Олег, — мы уж как-нибудь сами доберемся.
— Для счастья нам не нужно много, — продолжил Вот. — Лишь дорога, что ведет по жизни, и друг, который ступает рядом. Но ваше право идти одним. Хочу лишь я предостеречь. О скорой гибели, коль не найдете средство, что раны, нанесенные в лесу, излечит.
— Раны? — Олег схватился за грудь. — Всего лишь царапины. Правда, зудит, зараза.
— О чем игра? — спросил Вот, обращаясь к своему ворону. — О противостоянии людей и монстров, коих здесь троллями привыкли величать. Они повсюду: камни и деревья, вода и ветер может ими обернуться. Но почему в меню игры лишь человека выбрать можно?
— Ты знаешь, что мы в игре?! — воскликнул я. — Ты остался в сознании?
— А потому, — продолжил Вот, не замечая моего вопроса, — что любая рана того, кто бился с троллем, изменит. Забудет он, что человеком был, и во враждебный лагерь перейдет, где будет жить с такими же, как он, в лесу холодном и сыром.
— Я превращусь в монстра? — спросил Олег. — Не может быть.
Вот обернулся к нам и посмотрел таким взглядом, будто впервые увидел.
— В Вормсе есть лекарство, — сказал он. — Но дорогое. И времени у вас немного. Скоро, пройдет лишь день иль два, как новый монстр будет выть ночами, пугая горожан.
— День или два, — прошептал Олег.
— А не сочиняешь? — спросил я. — С какой стати тебе нам помогать?
— Сочиняю? — удивился Вот. — Зачем? Хугин, мы сочиняем?
— Нет! — каркнул ворон, и его хозяин распушил перья у него на груди.
— Может, ты тролль, — предположил Олег.
— Мы тролли? — спросил Вот у ворона.
— Нет! — вновь каркнул ворон.
— Хугин говорит, что мы не тролли.
— Ты видел здесь ребенка? — спросил я. — Должен был подключиться к игре день назад. Новый игрок.
— Они спрашивают, видели ли мы нового игрока, — обратился Вот к ворону.
— Нет! — сказал ворон.
— Хугин говорит, что мы не видели, хотя встречали многих, — ухмыльнулся Вот. — Но уже давно никто не проходил, лишь только двое: монстр и мертвец.
— Врешь! — воскликнул Олег.
— Мы врем? — спросил Вот у Хугина.
Ворон пригладил клювом выбившийся из-под шляпы хозяина локон.
— Нет! — сказал он.
— Идите к черту, — в сердцах бросил я.
Возникла надпись: «Получено мастерство дипломатии, уровень первый».
— Все мы здесь в ловушке. Нам не уйти, куда бы не послали.
Вот снял шляпу, поклонился, и его не стало, лишь черная тень метнулась к лесу. Лишь где-то вдали каркнул ворон, да послышались хлопки крыльев.
— Чертовщина какая-то, — сказал Олег. — Думаешь, он не врал насчет превращения в монстра? И почему он назвал тебя мертвецом?
— Не знаю. Покажи еще раз царапины.
Олег расстегнул куртку и рубаху на груди, прикоснулся к ранкам и как-то визгливо, по-детски, вскрикнул:
— Ай! Ты смотри, кажется, серость вокруг царапин дальше расползается. Слушай, наверное, этот тип был прав. Идем быстрее в город, надо достать лекарство.
— Успеем, время еще в запасе есть. В крайнем случае, можешь выйти и переподключиться, создать нового персонажа, а старого удалить. Ты же в сознании.
— Сейчас, — сказал Олег и замер.
Затем посмотрел на меня.
— Что-то не получается вызвать меню. Попробуй и скажи, что я не так делаю.
Я попробовал. Потом еще раз попробовал.
— Знаешь, — сказал я после третьей попытки, — у меня плохие новости. Меню не вызывается. Эта игра, как ловушка, не выпускает своих игроков.
— Выходит, что Вот был прав? — тихо сказал Олег.
— Получается, что так.
Олег посмотрел на царапины у себя на груди.
— Хреново, — сказал он.
***
Вормс мы увидели издалека. Его башни возвышались над деревьями — на первый взгляд слишком узкие, чтобы быть комфортными, слишком высокие, чтобы легко подниматься в комнаты, расположенные у вершин, они демонстрировали честолюбие волшебников, стремившихся перещеголять соперников. Ведь тот, кто построит самую высокую башню, получит себе большинство молний во время редких летних гроз. Сейчас волшебники из настоящих собирателей молний, те, что помнили еще Эрика Яростного, высадившегося на берег у фьордов и объявившего эту землю своей, остались в прошлом. Их башни смотрели пустыми окнами на город и служили пристанищем для воронов и гарпий. Еще в них изредка, в пору осенних ветров, заносит гигантских пауков на парусах из паутины. Накопители молний, те, что еще работали, собирали никому не нужное небесное электричество.
Ниже башен расположены подвесные мосты, которые должны служить путями сообщения во время сильных снегопадов или паводков. Но только сумасшедший будет идти по ним в лютую зиму, когда их раскачивает ветер, и можно поскользнуться на заледенелых досках. Это рассказывала мне Гулльвейг, оставшаяся в моей хижине на вторую ночь, а мои истории закончились. Ветер кидал в дверь льдинки, где-то вдали завывал морозный великан, горела свеча, и собирательница трав прижималась ко мне всем телом. На утро она ушла.
Вровень с мостами поднимались покрытые черепицей дома зажиточных горожан. Железо и обожженная глина, давно потускнели и растрескались.
Так выглядел город-всех-дорог, когда мы шли по лесной дороге. Но едва мы подошли ближе, как Олег удивленно присвистнул. Городские ворота были распахнуты, ветер заносил в них сухую листву. Железный лес, темный и неприветливый, место, где обитают тролли, подступал вплотную к городским стенам. По кладке поднимались колючие побеги, молодые деревца, отталкиваясь друг от друга, взбирались все выше и вгрызались корнями в камни. Слева от ворот, шагов пятьдесят на запад, росло огромное дерево. Его ствол проломил стену, ветви простирались над городом и лесом, вершина терялась среди облаков — белых, пушистых, с розовым отливом от заходящего солнца. Под ними кружились крылатые тени — то ли птицы, то ли гарпии.
Удивительно, что за массой деревьев мы не увидели гиганта раньше. Коричневая листва на нижних ветвях указывала на приближение зимы. Вверху, там, где светило солнце, ветви зеленели изумрудными оттенками, словно принадлежали совсем другому миру. Дерево подавляло величием, было совершенно невозможным здесь, возле Вормса. Я видел уже такой ясень, мертвый, покрытый ледяной корой, когда шел через перевал воющих духов. Помню простирающуюся за перевалом ледяную равнину, покрытую торосами, светящееся небо и гигантский белый ясень Иггдрасиль, сохранивший свое величие даже после гибели. Он стоял на самом горизонте — огромное дерево в ледяной броне, заросшее сосульками.
