Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
– То, что вы читали, Игорь, преамбула, – не сбился кардинал, продолжая светиться доброжелательностью. – Было необходимо, чтобы вы изучили ее, дабы мы могли обсудить главный вопрос, не скатываясь в частности.
– Я готов. Вы уже можете приступать.
– Не торопитесь. Для начала посмотрите это видео.
Священник извлек из-под рясы планшет, включил его и протянул мне.
Признаться, внутри у меня что-то дрогнуло, когда я принял из рук старика планшет. Подумал, что сейчас увижу стандартную композицию, столь любимую террористами моего мира: пустая комната, в центре стул, а к нему скотчем примотана женщина. Линь. Паписты же – от них вполне можно было ожидать такого! Мало ли что они триста лет не практикуют казнь огнем, гадить-то по всему миру они не перестали!
Повернув девайс к себе и нажав на кнопку запуска видео, я едва удержал выдох облегчения. С первых же кадров стало понятно, что просмотр для меня устроили не с целью оказания давления.
В центре экрана находился подросток. Костлявый, нескладный, смущенно улыбающийся. Темные волосы, карие глаза, скол на зубе – в общем, обычный пацан лет тринадцати.
Голос человека за кадром произнес:
– Поздоровайся, Игнат.
– Здравствуйте, – послушно откликнулся мальчишка и засмущался еще больше.
Странное, кстати, поведение для подростка. Как у деревенского телка, который от рождения камеры не видел. Обычно современные подростки перед объективом не теряются.
– Игнат, продемонстрируй нам свои успехи, пожалуйста.
– Сейчас.
Мальчишка повернулся спиной к камере, а та совершила сильный отъезд назад, давая перспективу. В кадр попала березовая рощица метрах в ста от пацана, а сам он превратился в крохотную фигурку из набора игрушечных солдатиков. Он развел руки в стороны, держа их прямыми, затем резко выбросил их вперед. Примерно в полуметре от него воздух тут же сгустился, а спустя миг превратился в пламя. В огненную стену высотой около трех метров и шириной с десятка два. Набирая скорость, с гудением лесного пожара она понеслась в сторону рощицы и спустя пятнадцать секунд выжгла ее дотла. После чего опала.
Игнат повернулся к камере, тут же сделавшей наезд на лицо ребенка, и неуверенно произнес:
– Вот.
На чем, собственно, запись и закончилась.
Некоторое время я молча пытался осмыслить увиденное. Что именно мне показали, я понял – пацан был носителем боярского дара с просто чудовищным потенциалом. Я не то чтобы специалист, но его стена была вдвое выше моей и куда мощнее. А вот с какой целью мне продемонстрировали успехи в обучении подростка, я понять не мог.
Недолго поломав мозг на эту тему, я честно спросил у кардинала:
– Падре, а с какой целью был затеян этот кинопоказ?
– Сила мальчишки вас не удивила?
– Удивила, скрывать не стану.
Потенциально он сильнее меня, что несложно, учитывая мое попаданческое прошлое.
– Но… и что?
Ну, то есть дал ты мне почитать про угасание дара, а затем показал мальчишку-гения. Что из этого следует? Что паписты научились выращивать сильных магов? Не удивлен, скажем так. Такого примерно от евгеников и ждешь, верно? Я-то тут при чем?
– Варлордов с такой силой в мире не рождалось уже очень давно. И этот паренек – он ведь не единственный. К тому же он происходит из мелкого рода, у которых таких сил никогда не было, – охотно пояснил старик.
Опять же, и что? Мне нужно встать и похвалить его за проделанную работу?
Видя недоумение, которое я даже не счел нужным скрывать, кардинал подытожил:
– Теперь мы можем начать разговор, ради которого вас и пригласили. Вам известно, Игорь, что наш мир далеко не единственный?
Глава 21. Выбор
– А может, все-таки начнем с того, чего вам от меня нужно? – без паузы отозвался я.
Не единственный мир, ха! Проклятый кардинал знает, что я не местный? Но как он узнал? Меня слили москвичи? Зачем? В чем их интерес? А зачем они пытались взорвать мой самолет? Ну, там-то понятно было – они хотели убрать конкурента в борьбе за руку пермской княжны! Да и не связаны они с потрошителями! А с Ватиканом? Что ты знаешь о связях Бестужева и того же Нарышкина с Римской курией? Да ничего!
В общем, никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу! Мысли прыгали, как пьяные подростки на сельской дискотеке. Что делать? Признаться? Убеждать его, что он ошибся? Сделать каменное лицо и выразить недоумение?
– Нам нужен пророк. Для этого вы здесь, – ответил доминиканец.
Я скривился в снисходительной улыбке. Такой, которой собеседнику дают понять, что он идиот и только врожденная воспитанность не позволяет произнести этого вслух.
– И у вас, конечно, есть способы заставить меня работать на вас, верно?
И еще скепсиса! Больше скепсиса! Ребята, вы серьезно? Заставить пророка работать на вас? Не зная о его столпе опоры, не понимая его принципов вхождения в информационное поле, надеясь, наконец, что он будет говорить вам правду о своих видениях. Пожалуй, про идиотов и вслух можно сказать.
– Я надеюсь, что вы будете сотрудничать с нами без принуждения.
– Надежда умирает последней, – буркнул я. – Надейтесь.
И чем, интересно, он рассчитывает меня взять? Угрозами? Пытками? Жизнями дорогих мне людей? Сотрудничать без принуждения! Два раза ха!
– Предлагаю не тратить мое время и начать уже убеждение, – склонил я голову набок. – День и так полон впечатлений, я бы хотел переварить их во сне.
Фраза безымянного героя забытого боевика из моего мира священника не впечатлила. Он тепло улыбнулся мне, как дедушка любимому, но бестолковому внуку.
– С этого я и предлагал начать, Игорь. Поверьте, когда вам станут понятны наши цели, вы сами предложите помощь.
– Контроль над одаренными, селекция, похищения, интриги и массовые убийства? Я весь в сомнениях.
Впрочем, вывести отца Доминика из себя мне не удалось. Последнюю мою фразу он, кажется, просто пропустил мимо ушей. Кашлянул, прочищая горло, и с некоторой торжественностью произнес:
– Наш мир лишь один из великого множества реальностей, созданных Творцом! Все они населены такими же людьми, как мы с вами. Или наоборот, разительно отличными от нас. Но вы, как я понимаю, не удивлены данным фактом?
– Если данное утверждение считать фактом, то удивлен. Но, видите ли, я его таковым не считаю.
Мне вдруг стало легко и спокойно. Из реплики священника я понял, что правды обо мне он не знает.
– Это факт.
– Хм. Как скажете. Я что-то такое читал, падре. Параллельные миры, другие измерения, множественность Вселенной. Похоже на горячечный бред. Но даже если бы это было правдой – что с того? Как это может убедить меня присоединиться к вам?
– Я расскажу вам все, но давайте это сделаем без ваших ремарок!
Похоже, я все-таки пробил броню снисходительного превосходства отца Доминика. Теперь в его голосе слышалось едва уловимое раздражение. Совсем немного. Пока.
– Я весь в нетерпении!
С пониманием того, что католик
