Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич
Итак, жребий был брошен, Штелер задернул шторы и, достав из ножен добротный, но чуть-чуть тяжеловатый для его руки меч, доставшийся ему в качестве трофея от мирно посапывающего на кровати Гербранда, вышел из комнаты в коридор. Он решил встретиться лицом к лицу с теми, кого он даже считал не врагами, а так, небольшими препятствиями на своем пути, крохотными лужицами, через которые можно перешагнуть, даже не замочив подошв сапог.
– Синру уже лучше! Сейчас ему примочку холодную тряпками подвяжут, и я его до кареты доведу, – отчитался перед морроном рослый парень, медленно потягивающий пиво за стойкой хозяина заведения. – А ты что так быстро? Неужто псюль кусючий таким дохликом оказался, неужто опять вырубился?!
Наемник графа Норвеса явно перепутал Штелера с Гербрандом, оно и не мудрено, ведь он сидел спиной к лестнице, и в крошечном холле гостиного двора не было никого, кто бы указал отдыхавшему подручному на его роковую ошибку. Хозяин, да и вся имевшаяся в доме прислуга находились в подсобке, оттуда наперебой доносились их громкие голоса, полные возмущения и одновременно сочувствия. Как нетрудно догадаться, сочувствием обитатели гостиницы прониклись к недавно укушенному наемнику, а свое презрение выражали, естественно, в адрес мерзкого негодяя, опустившегося в бою до использования зубов. Уж как только не окрестили хозяин и его подручные бедолагу барона, вынужденного в неравном бою пойти на крайние меры, какими только проклятиями низкие подхалимы не осыпали его грешную голову. «Подлец, негодяй, ничтожество, мерзкий прыщ, пес шелудивый…» – вот только некоторые из прозвучавших ругательств, притом самые безобидные.
– Ага, вырубился… – с хитрой улыбкой на лице ответил моррон, ничуть не ускорив свой медленный, можно сказать даже величественный спуск с лестницы. – Пару раз по почкам ударил, и хиляк готов…
– Мда, несурьезный народец пошел, здоровьицем хлипкий, – печально покачал головою подручный и поднес кружку с пенистой жидкостью ко рту, чтобы сделать следующий глоток.
И тут до безмятежно расслабившегося головореза вдруг дошло, что голос, прозвучавший у него за спиной, ничуть не похож на грудной баритон его командира, да и Гербранд не стал бы поощрять, что его подчиненные бездельничают, пока он трудится в поте лица, притом в прямом смысле этого слова. Не выпуская из рук кружки, наемник схватился за лежавший на стойке меч и собирался развернуться, однако не успел он и привстать с табурета, как его затылок сотряс удар тяжелого предмета. Штелер не стал метать удобную для броска дубинку, в этом просто не было необходимости. Противник обнаружил обман слишком поздно, и за это время барон успел подойти к недотепе вплотную.
Флегматично созерцая, как обмякшее тело сначала опустилось на стойку, а затем медленно сползло на пол, барон вложил в ножны свой меч и подобрал клинок наемника. В последнее время он слишком часто терял оружие, и небольшой запас смертоносной стали ему совсем бы не помешал.
Третий противник находился в подсобке, и хоть он был после недавней травмы совсем не опасен, но хлопотавшая возле него челядь могла натворить много бед. Вряд ли кто из трусливых прислужников во главе с самим хозяином двора осмелился бы напасть на вооруженного злодея, уже обезвредившего двоих умелых бойцов, но они могли поднять шум, едва он переступил бы порог заведения. А шум и суета, как известно, мешают творить великие дела!
Долго не раздумывая, поступает ли он хорошо или плохо, Штелер быстро перепрыгнул через стойку, захлопнул за спинами челяди дверь подсобки и задвинул тяжелый засов. Изнутри раздались возмущенные крики, лекари-самоучки оказались не только взаперти, но и в кромешной темноте, что, впрочем, ничем не грозило их здоровью, а следовательно, ничуть не могло потревожить расчетливое сердце моррона.
Немного прислушавшись к доносившимся из-за двери голосам, а также к интенсивной дроби кулаков по дубовым доскам, барон счел звуковой фон слишком громким и поэтому крайне нежелательным для проведения последней стадии пока успешно осуществляемой операции.
– Еще раз рявкнете, притон запалю! – предупредил моррон негромко, но уверенно.
Удары кулаков и ругательства мгновенно стихли. Видимо, его скромная персона уже снискала среди челяди определенную репутацию, и никто из прислуги не отважился сомневаться, что жестокосердный и крайне опасный преступник решится воплотить в жизнь свою угрозу. Сгореть заживо, да еще ни за что, никому не хотелось.
Задерживаться долее в холле Штелеру было незачем. Хоть барон еще не нашел отобранного у него мешка с золотыми, но вряд ли наемники отдали случайно попавшуюся им в руки добычу на сохранение хозяину гостиницы. Скорее всего, остаток его состояния мирно поджидал законного владельца в карете, стоявшей неподалеку от входа. Кстати, в ней же томилась в ожидании конца затянувшегося «мужского разговора» ненавидящая его всем сердцем Линора. Конечно же, скучавшую даму охранял бдительный кучер и еще один наемник, однако моррон твердо решил побеседовать с ворчливой воспитанницей баронессы, и парочка раззяв, пусть даже при оружии, не могла его остановить. Дело было даже не в том, что Аугусту хотелось изменить ложное представление о его персоне, сложившееся у весьма импульсивной, довольно вздорной и опрометчиво судящей о людях госпожи Курье. Ему нужно было узнать, что именно случилось в ночь похищения Анвеллы, что именно обвинявшая его в преступлении дама видела собственными глазами, а что лишь являлось ее досужими домыслами.
Хоть нога так и тянулась вышибить дверь заведения, в котором с ним так негостеприимно обошлись, барон сдержался и, взявшись за круглую ручку, как все приличные люди, открыл ее рукой. Лицо моррона ласково лизнул приятный вечерний ветерок, а колокол на часовне поприветствовал его съезд из гостиницы, пробив ровно десять раз. До полуночи, то есть до поры, когда в Вендерфорте начинали твориться нечестивые чудеса, оставалась еще добрая пара часов. Этого времени моррону вполне хватило бы, чтобы угнать карету вместе с ее прекрасной, но несдержанной на язык пассажиркой, привезти ее в ближайший укромный уголок и спокойно, вдали от посторонних глаз и ушей, побеседовать со вздорной наставницей, а там уж и решить, что ему следует дальше делать: немедленно покинуть город или благородно, но безрассудно отправиться на спасение юной баронессы?
Уверенным, однако небыстрым шагом Штелер направился к экипажу. Он не хотел спугнуть кучера, хоть и сонного, но все-таки по выработанной годами извоза привычке вполглаза наблюдавшего за всем, что происходило вокруг. Неспешные движения и расслабленная, вальяжная походка почти сделали свое дело. До поры до времени кучер не обращал на него внимания, барону удалось, не поднимая шума, проделать большую часть пути, однако, когда до кареты осталось совсем ничего, каких-то жалких пять-шесть шагов, бородатый часовой нелюбезно поднял тревогу. Наверное, глазастый мужик узнал камзол, до недавней поры принадлежавший господину Гербранду. Иного объяснения провалу затеи Штелер не нашел: в лицо кучер барона не мог знать, а неспешная походочка обманщика была безукоризненна.
Бросив поводья и даже не подумав воспользоваться висевшей на поясе дубиной, кучер спрыгнул с козел и тут же припустился во всю прыть наутек, нарушая тишину готовящегося ко сну города душераздирающими криками: «Стража, на помощь! Стража, режут! Мясник вернулся!»
«Во народ, лишь бы ярлык привесить! – с легкой иронией подумал Штелер, естественно не пожелавший гнаться за орущим дурнем, но ускоривший шаг, чтобы быстрее достичь дверцы кареты. – Чуть что – мятежник, а парочку мерзавцев утихомирил – сразу мясником нарекли… Не любят людишки копаться в сути вещей!»
Вопли беглеца существенно осложнили задачу, во-первых, потому, что в дальнем конце улочки появился быстро бегущий патруль, а во-вторых, поскольку дверца кареты открылась и оттуда моррону навстречу выскочил готовый к бою наемник. Штелер отдал противнику должное, тот был не трусливого десятка и кое-что умел.
