Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс
Казмир любил совещаться с частными осведомителями в Камере Вздохов, находившейся над так называемым Арсеналом; когда-то давно, еще до того, как построили Пеньядор, Арсенал служил дворцовой камерой пыток, а ожидавшие внимания палачей узники сидели в Камере Вздохов, где до их чувствительных ушей – по меньшей мере так утверждали легенды – снизу доносились приглушенные вопли истязаемых.
Обстановка в Камере Вздохов, круглом помещении с голыми каменными стенами, была нарочито непритязательной: пара деревянных скамей у дощатого дубового стола, а на столе – поднос со светлой буковой флягой и четырьмя вырезанными из того же дерева кружками, почему-то вызывавшими у Казмира нечто вроде привязанности.
Через неделю после получения сообщения о тупиковой ситуации в Поэлитетце помощник камергера Эшар известил Казмира о том, что курьер Робальф ожидал в Камере Вздохов возможности представить отчет его величеству.
Казмир не замедлил подняться в безрадостное помещение над Арсеналом. На одной из скамей сидел Робальф – тощий субъект с костлявой физиономией и бегающими карими глазами, редкими коричневатыми волосами и длинным горбатым носом. На нем были запылившийся в пути коричневый вельветовый костюм и остроконечная черная фетровая шапочка; увидев входящего короля, Робальф вскочил на ноги, сорвал с головы шапочку и поклонился:
– Государь, к вашим услугам!
Казмир смерил его взглядом с головы до ног, сухо кивнул и уселся за стол:
– Что ты мне можешь сказать?
Робальф ответил дрожащим от напряжения голосом:
– Ваше величество, я выполнил все ваши указания, нигде не задерживаясь ни на минуту – даже для того, чтобы помочиться!
Казмир задумчиво погладил бороду:
– Надо полагать, ты научился мочиться на бегу?
– Государь, истинного патриота отличает поспешность в выполнении долга!
– Любопытно! – Казмир налил вина из буковой фляги в одну из кружек. Указав на стул, он предложил: – Присаживайся, патриот Робальф, так тебе будет удобнее рассказывать.
Робальф осторожно опустил тощий зад на краешек стула:
– Государь, я встретился с Торквалем в назначенном месте. Я передал ему, что он обязан явиться в Хайдион, буквально повторив ваши слова и напомнив, что это не приглашение, а королевский приказ. Я просил его немедленно собраться в путь, ожидая, что мы вместе отправимся на юг по Тромпаде.
– Как он ответил?
– Загадочно, ваше величество. Сначала Торкваль вообще ничего не сказал – я даже усомнился, слушал ли он, пока я говорил. Но в конце концов он произнес: «Я не вернусь в Лионесс». Я настойчиво умолял его образумиться, снова повторив приказ вашего величества. И тогда Торкваль наконец поручил мне передать вам его слова.
– Надо же! – проворчал Казмир. – Он соблаговолил ответить! И в чем же заключается его сообщение?
– Должен предупредить вас, государь, что Торкваль не отличается вежливостью и пренебрегает почтительным обращением.
– Не важно. Что он сказал? – Казмир отхлебнул вина из буковой кружки.
– Прежде всего Торкваль просил передать его наилучшие пожелания и выразил искреннюю надежду на то, что ваше величество продолжает здравствовать. По меньшей мере он издавал какие-то звуки, обращенные к ветру, и я истолковал их таким образом. Затем Торкваль заявил, что только опасения за свою жизнь мешают ему безотлагательно и неукоснительно выполнить указания вашего величества. При этом он попросил оказать ему срочную финансовую поддержку серебром или золотом в размерах, соответствующих его потребностям, каковые, по его словам, весьма существенны.
Казмир поджал губы:
– И это все, что он сказал?
– Нет, ваше величество. Он указал, что был бы чрезвычайно рад, если бы ваше величество оказали ему такую честь и встретились с ним в месте, именуемом пиком Мука. Он подробно разъяснил маршрут, позволяющий прибыть к подножию пика Мука; если ваше величество того пожелает, я могу повторить это описание.
– Не сейчас. – Казмир повернулся на скамье, облокотившись на стол. – Возникает впечатление, что Торкваль относится к моим пожеланиям с дерзостью, граничащей с пренебрежением. А ты как думаешь?
Робальф нахмурился и облизал пересохшие губы:
– Если такова воля вашего величества, я посмею выразить свое мнение без обиняков.
– Говори, Робальф! Искренность я ценю превыше всего.
– Очень хорошо, ваше величество. Я замечаю в поведении Торкваля не столько дерзость или пренебрежение, сколько безразличие в сочетании с изрядной долей мрачного юмора. Насколько я понимаю, он живет в мире, где ему одному приходится иметь дело с богиней Судьбы, лицом к лицу, а все остальные люди – включая меня и даже ваше августейшее величество – не более чем разноцветные тени, если я могу себе позволить такое красочное выражение. Короче говоря, Торкваль не ведет себя с преднамеренной наглостью – его просто-напросто нисколько не беспокоят государственные проблемы, привлекающие внимание вашего величества. Сотрудничать с ним можно только на этой основе. Таково по меньшей мере мое понимание ситуации. – Робальф покосился на короля, но неподвижное лицо Казмира не выказывало никаких эмоций.
Помолчав, Казмир произнес успокоительно мягким тоном:
– Намеревается ли он служить моим интересам? Вот что важнее всего.
– Торкваль непредсказуем, – ответил Робальф. – Подозреваю, что в дальнейшем он не станет податливее, чем был до сих пор.
Казмир коротко кивнул:
– Робальф, ты умеешь разбираться в людях; тебе удалось в какой-то мере прояснить несколько загадок, окружающих поступки и намерения этого бандита.
– Рад стараться, ваше величество!
Казмир снова замолчал на несколько секунд, после чего спросил:
– Сообщал ли Торкваль о каких-нибудь своих успехах или достижениях?
– Сообщал, хотя он упомянул о них походя, словно о чем-то второстепенном. Проникнув с сообщниками в замок Глен-Гат, он умертвил барона Нольса и шестерых его сыновей. Ему удалось также устроить пожар в цитадели Мальтенг, принадлежащей барону Бан-Окку, причем в пламени пожара погибли и сам барон, и все его домочадцы. Оба барона, Нольс и Бан-Окк, были верными союзниками короля Эйласа.
Казмир хмыкнул:
– Как мне недавно сообщили, уже четыре отряда Эйласа охотятся за Торквалем. Хотел бы я знать, как долго ему удастся от них скрываться!
– Это во многом зависит от самого Торкваля, – отозвался Робальф. – Он может прятаться среди скал или в развалинах крепостей на горных лугах, и его никогда не найдут. Но если Торкваль осмелится делать дальнейшие вылазки, в один прекрасный день ему не повезет – его выследят до логова и вытащат за ушко да на солнышко.
– Не сомневаюсь, что ты прав, – сказал Казмир и постучал костяшками пальцев по столу. В помещение тут же зашел Эшар:
– Что будет угодно вашему величеству?
– Отсчитай Робальфу десять серебряных флоринов и один полновесный золотой. И устрой его поудобнее где-нибудь поблизости.
Робальф встал и поклонился:
– Благодарю вас, государь. – Курьер и помощник камергера удалились из Камеры Вздохов.
Казмир, погруженный в размышления, продолжал сидеть за столом. Ни поведение Торкваля, ни его
