Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич
Полетевшая в шлем только что прошедшему сквозь стену и дверь рыцарю кастрюля, к сожалению, не достигла цели. Рыцарь сбил ее на лету рукой, а затем тут же ударил мечом, разрубив на две почти ровные части только что висевшую за спиной моррона разделочную доску. Загнутая на одном конце кочерга была слишком короткой, чтобы воспользоваться ею словно копьем или крюком, да и от удара таким «оружием» по доспехам было мало толку. Штелеру не оставалось ничего иного, как избавиться из бесполезного инструмента в руках, и он бросил его… конечно же, не на пол, а во врага. Раздался звон, доспехи противника взяли высокую ноту.
– Морронятина, на гуляш порублю! – взревел разозленный противник, чьи уши (если они у него, конечно же, были) весьма пострадали от звона.
Рыцарь рассвирепел и обрушил на барона серию сокрушительных ударов, каждый из которых был способен разрубить его пополам. Однако Штелер быстро перемещался, ловко маневрируя между столами, табуретами и прочими препятствиями, пока наконец не добрался до заветной, волшебной двери. И вот тут Аугуста постигло горькое разочарование. Засов поддался, дверь открылась, но камни уже не дрожали, словно желе, а были твердыми. Наложенные на проход чары действовали лишь в одну сторону: попасть на кухню сражавшиеся смогли, а вот выбраться, увы, нет. Раздосадованный барон на секунду замер и чуть не поплатился за свою нерасторопность головою. По-прежнему мощный, как будто рыцарь совсем не уставал, удар раскроил на две половинки дубовую дверь и чуть не отсек голову вместе с левой рукой моррона.
«Бежать некуда… если здесь и есть выход, то мне его не найти – не успею!» – подумал Аугуст, судорожно ища хоть что-то, что могло нанести противнику урон, а до тех пор постоянно перемещаясь и от отчаяния швыряя во врага все, что только попадалось под руку: пустые кастрюли, половники, разделочные ножи, глиняные плошки, медные тазики, столовый фарфор и птичьи да кроличьи тушки. Нельзя сказать, что хаотичный обстрел был бесполезен: урона он рыцарю не нанес, но зато довел грубияна до вершины бешенства. Отбиваясь от летящих в голову предметов, рыцарь ругался, а каждый раз, когда металлический предмет звенел о его шлем, сотрясал воздух зловещими обещаниями лютой расправы.
Запас пригодных для метания предметов постепенно иссяк, крюки опустели, лишь на одном из них одиноко болталась свиная туша. И тут барона осенило. Это был шанс, хоть опасный, трудно осуществимый и необычайно рискованный, поскольку у него могло элементарно не хватить сил, но единственный. Выбор был прост: или схватиться за последнюю возможность спасения, или ждать, когда рыцарь настигнет жертву и воплотит в жизнь все, что наобещал, начиная от четвертования и заканчивая медленным поджариванием на еле тлеющих углях.
Подбежав к обезглавленной, аккуратно разрезанной вдоль и избавленной от внутренностей туше животного, Штелер схватил ее за задние лапы, что было сил рванул на себя и поднял над головою. Громкий крик боли вырвался из груди моррона, ему уже никогда не забыть, как сильно заныли поврежденные кисти, какая тяжесть одновременно обрушилась на дрожащие от напряжения мышцы рук, ног, спины и, казалось, разрывающегося на части живота. Чувствуя жуткую резь во всех конечностях, Аугуст не только высоко поднял за задние лапы свиную тушу над головой, но и, продолжая оглушать противника диким воплем, принялся ее раскручивать. Во время первых двух витков Штелеру казалось, что его руки вот-вот разорвутся в локтях и улетят вместе с тушей к камину, но затем барон вдруг перестал чувствовать боль, он вообще не ощущал страдающего от непосильной нагрузки тела. Напряжение мышц оказалось так высоко, что мозг заблокировал нервные окончания, сигнализирующие о боли.
С грозным жужжанием туша вращалась над головою наступающего на рыцаря моррона и с каждым витком увеличивала скорость вращения. Противник опешил и стал отступать, держа перед собою меч и никак не решаясь ударить. Но вот Штелер зажал в угол не догадавшегося вовремя изменить направление отступления рыцаря. Еще пара витков, еще два-три небольших шажка вперед, и разогнавшаяся туша проверила бы на прочность рыцарский шлем и наплечники.
Лжесимбиот понял, что рубящий удар навстречу не только не достигнет цели, но и навредит. Меч не сможет разрубить летящую на большой скорости тушу, в лучшем случае он прорубит ее лишь наполовину, застрянет между ребрами, и его вырвет из закованных в стальные перчатки рук, какими бы сильными они ни были. У рыцаря оставалась единственная возможность спастись, и он догадался ею воспользоваться. Не делая выпада, который мог бы стоить ему жизни, симбиот вложил всю свою силу, всю мощь своего длинного и острого меча в прямой, нацеленный точно в центр живота моррона укол. Едва стоящий на подкашивающихся ногах и с трудом удерживающий равновесие Штелер просто не мог ни отпрянуть назад, ни отскочить в сторону. Однако барон просчитал такую возможность, был готов к коварному уколу и знал, как его отразить, хоть это и было необычайно рискованно и физически трудно осуществимо.
Когда острие вражеского меча понеслось к животу барона, собираясь проткнуть его насквозь, как букашку, Штелер резко рванул тушу вниз, изменяя траекторию ее движения, и каким-то чудом все же сумел разжать одеревеневшие пальцы. Тяжелая свиная туша отправилась в последний полет, между делом ударив рыцаря по рукам ниже локтевых суставов, мгновенно выбив меч из сильных рук и отбросив оружие и его хозяина к противоположной стене. В следующий миг раздался чудовищный грохот: это летящая свинья ударилась о стену, за долю секунду до этого разбив в щепу навесную полку и раскрошив на мелкие черепки с сотню глиняных плошек, горшков да тарелок.
Сила инерции хоть закрутила барона, но он все же устоял на ногах, а вот рыцарь упал, и как только черные доспехи коснулись пола, они тут рассыпались на отдельные части. Симбиота внутри не оказалось, как и предполагал моррон, он сражался с фантомом, однако способным не только пугать звуком и видом, но и убивать.
– Сражаться свиньей?! – донесся откуда-то сверху знакомый голос симбиота, а затем послышался задористый, продлившийся никак не меньше минуты хохот.
– А ты сюда выйди… Я и тебя свининкой попотчую, – с трудом произнес Штелер, превозмогая спазмы в висках и терпя вернувшуюся боль во всех остальных частях ноющего, одеревеневшего тела.
– Ну вот еще! – хмыкнул в ответ голос, наверняка принадлежащий затворнику-колдуну. – Я с тобой по-людски обошелся, в дом впустил, а ты вместо того, чтобы мне визит нанести и прямиком в зал торжеств отправиться, как воришка недостойный, по уголкам укромным шарить начал, что-то выискивать… Злоупотребил гостеприимством, барон, так вот теперь и терпи!
– Да я ж думал… – пытался соврать Штелер, но невидимка вновь захохотал.
– Да ладно, я не сержусь… Ты меня даже позабавил, – честно признался затворник, а затем, слегка прокашлявшись, изменил голос на женский, причем Штелеру очень даже знакомый. – Будем считать, одну из четырех дверей ты прошел… Сам виноват, сам себе задачу усложнил, что, впрочем, тебе свойственно. Ох не ищешь ты, Аугуст, легких путей! – упрекнула барона его бывшая возлюбленная. – Ну что ж, начнем второй акт нашего многообещающего рандеву. Дорогуша, ты готов?
Прежде чем обескураженный барон успел хоть что-то ответить, голос Лоры торжественно объявил: «Акт номер два», и через стыки в плитах каменного пола на кухню стала быстро прибывать вода: не горячая, а теплая, как парное молоко… Боль внезапно покинула еще секунду назад нывшее тело, голова моррона закружилась и куда-то поплыла. Штелер понял, что его усыпили, что он теряет сознание, но он ничего не мог с этим поделать, сколько ни силился, а навалившейся дремы ему было не побороть. После закрытия глаз какое-то время губы еще шевелились, наконец с них слетело слово «дрянь», и барон Аугуст ванг Штелер окончательно погрузился в царство иллюзорных грез.
* * *Сон продлился считаные секунды, а может, его и вовсе не было. Штелер только закрыл глаза, только погрузился в приятную дрему и тут же вышел из нее… полный сил, абсолютно здоровый, без разбитых костяшек на левой руке и, главное, без ноющей боли надорванных мышц по всему телу. Невероятным казалось также и то, что он лежал не на залитом теплой водою полу кухни, а в холле дома, возле парадной двери, откуда и началось его путешествие по особняку. Волшебные чары оказались настолько сильны, что смогли поднять далеко не легкое тело барона в воздух и переместить его на добрые полсотни шагов. Хотя как знать, быть может, невидимка-колдун действовал куда проще и приказал слугам перенести тело спящего гостя. Аугуст знал о противнике-моралисте так мало, что уже пожалел о слишком раннем, крайне опрометчивом появлении в доме.
