Паучий дар - Фрэнсис Хардинг

– Я поговорила с Галлом, и он сказал, что мы можем задержаться на пару дней. Вдруг получится выяснить, что случилось с Шипом. – Неттл не понравилось спрашивать разрешения у болотного всадника – и ждать, вдруг он ответит «нет». – Если мы не будем искать Шипа, никто и не подумает это делать. Кроме Тоната.

– Но я… – Келлен с силой швырнул камень в воду. – Я уже один раз снял с него проклятие! Я все исправил! Почему ничто не может оставаться исправленным?

Неттл ничего ему не сказала. Из всех людей Келлену уж точно было бесполезно говорить, что ничего и никогда нельзя исправить.

Глава 6

Рябь

– Я ничего не обещаю, – проворчал Келлен, когда они вернулись в дом Шипа.

Лицо Тоната разом просветлело, и у Келлена возникло неприятное чувство, что он все-таки что-то пообещал. «Ладно, Шип, – подумал Келлен. – Я разыщу тебя, вспыльчивый идиот».

Неттл права. Кроме них, никто не станет искать громогласного, неловкого и несговорчивого смотрителя шлюза. В душе Келлена было нежное местечко, похожее на незаживающую рану. Если он сталкивался с несправедливостью, это место отчаянно ныло, заставляя его стискивать зубы. К тому же ему нравился Тонат. Сын Шипа был невысоким близоруким пареньком, унаследовавшим несгибаемое упрямство отца.

– Я вам тут все покажу, – сказал Тонат.

В скромном деревянном доме, где стояли плетеная мебель из ивняка и клена и толстобокая железная печка, царила идеальная чистота. С крюков на стене свисали два котелка, кочерга, сеть на длинной ручке и пара крепких кожаных перчаток. Палец на одной перчатке был чуть короче остальных. Когда Келлен превратил Шипа обратно в человека, его тело осталось прежним по большей части, но пары кусочков не хватало: костяшки пальца тут, куска плоти там. Келлен подозревал, что они потерялись, когда Шипа-дерево распиливали на доски в верфях Миззлпорта. Сам Шип отнесся к этому философски: надо радоваться, что он не лишился рук и ног и не оказался разрубленным на части.

– Ты знаешь, как давно он пропал? – спросил Келлен.

– По меньшей мере неделю назад, – ответил Тонат. – Когда я приехал, Шипа уже не было. – Даже Тонат всегда называл отца по имени.

– Так ты пробыл тут целую неделю? – Неттл, как обычно, отвлеклась на несущественные детали. – Тебе еды хватает?

– Да, у Шипа есть запас овсянки и вяленого мяса. – Тонат пожал плечами. – А когда я досматривал рыбаков на дамбе, они делились со мной уловом, чтобы я не поднимал шум. Только Шипу не говорите.

Рыбачить на каналах было запрещено, и Шип считал одной из своих многочисленных миссий научить людей соблюдать это правило.

– Из дома что-то пропало? – спросил Келлен, возвращая разговор в нужное русло. – Например, его одежда?

– Только та, в которой он обычно ходит, – сказал Тонат.

– А щетки?

– Все здесь. – Тонат открыл деревянный ящик, в котором лежало полдюжины щеток всевозможных размеров. Перепачканные маслом щетинки слабо отливали оранжевым. То тут, то там на тонких железных волосках проступила ржавчина, не испугавшаяся масла. – Все на месте.

Поколебавшись, Келлен снял перчатки. Как обычно, ничего не изменилось. Во всяком случае, он этого не заметил. Без перчаток его чувства и инстинкты раскрывались медленно, едва уловимо, словно цветок навстречу солнцу.

Он взял одну из щеток. Потертое дерево ручки как будто хранило тепло хозяйской ладони. На всем в доме лежал отпечаток личности Шипа – и в то же время здесь ощущалось что-то чужеродное. В этом месте затянулся узел, спокойные нити обыденного существования спутались в большой неряшливый ком. Сейчас казалось, что концов не найти, но рано или поздно Келлен обнаружит что-нибудь, что сдвинет дело с мертвой точки, он потянет за нужную нить и выяснит…

Что ж, настало время задать глупый вопрос:

– Ты не знаешь, твой отец в последнее время… ни с кем не ссорился?

Несколько секунд Тонат просто смотрел на Келлена, выразительно вскинув брови. Потом вздохнул и начал перечислять.

* * *

Он как раз добрался до двадцать второго подозреваемого, когда к шлюзу подошла баржа, направлявшаяся из Миззлпорта. Тонат немедленно схватил отцовские перчатки, самую маленькую железную щетку и выбежал из дома. Это было старомодное торговое судно – пузатое, промазанное дегтем. Женщина средних лет с двумя сыновьями, обливаясь потом под банданами, с трудом продвигали баржу вперед.

Речные каналы были единственным надежным способом доставить товары из большого порта в Миззлпорте на высокогорье. Инженеры Рэддиша превзошли себя, создав цепочку шлюзов, которые позволили каналам зигзагами петлять от моря вверх.

– Хо! – воскликнула хозяйка баржи, завидев Тоната. – Что, отец еще не вернулся?

– Нет! – Тонат спустился к воде, и Келлен последовал за ним.

– Ты не можешь вечно его заменять, сынок. – Она покачала головой. – Слишком ты мал для такой работы. Мы-то с мальчиками не против все делать сами, но есть те, кто этого не потерпит! И со щетками ты управляться не умеешь!

Шлюзы были не просто ступеньками на речной дороге. Они также были контрольными пунктами, где суда тщательно обыскивали, чтобы убедиться, что внутрь не забралось какое-нибудь порождение Мари. Чистильщики вроде Шипа обыскивали трюмы, свистом предупреждая необычных безбилетников, которые могли там затаиться, и заглядывая в каждый угол и в каждую щель со своими железными щетками.

Перемахнув через борт баржи, Тонат принялся осматривать груз, насвистывая мелодию и помахивая отцовской щеткой. Хозяйка судна цокнула языком и покачала головой.

– Бедолага, – пробормотала она. – Не стоило им нанимать его отца на такую работу.

– Эй! – резко воскликнул Келлен, заставив ее подпрыгнуть. – Шип – лучший чистильщик на всем канале Грейуотер!

У людей, освободившихся от проклятий, нередко развивалось чутье на все, связанное с Марью. Шип, например, ощущал присутствие Младших братьев, а порой даже угадывал их настроение и намерения. Сам он был не в восторге от этой связи и однажды описал ее как «зубную боль, которая с тобой еще и разговаривает». Но именно чутье делало его исключительным чистильщиком.

– Да он ведь пьяница, каких поискать! – возмутилась хозяйка баржи. – Не удивлюсь, если он сейчас отдыхает на дне бутылки – или на дне канала.

Келлен сощурился. На миг торговка представилась ему переплетением нитей. Достаточно потянуть за петельку неприязни, и узел распустится…

– Шип ведь вас порядком раздражал, не так ли? – порывисто спросил он.

– Да он всех тут раздражал! – рявкнула в ответ торговка. – Спору нет, он хороший работник и дело свое знает, но в этом-то и проблема! Он целую вечность осматривал каждое судно, а если вдруг что находил – пусть даже сущую мелочь вроде треснувшего фонаря, – заставлял тебя