Лето 1977 - Максим Арх
Кто я там был? Учёный, музыкант и любитель металлической музыки. Что должен был сделать я такого важного там и не сделал из-за чего мне выдали билет в молодость?
Возможно, мне надлежало совершить какое-нибудь великое научное открытие в области математики или физики? Отсюда возникает вопрос: «Где совершить открытие?» На кафедре в университете? Академической наукой я уже давно не занимался, а лишь преподавал и старался как можно быстрее свалить к себе на студию. Но в принципе… да нет чепуха. Если и мог я что-либо открыть, то это должно было случится лет 30 назад. Году этак в 1990-м…
Другой вариант… Ну, допустим, я должен был бы написать какое-нибудь замечательное музыкальное произведение, но не написал?.. Или, быть может, должен был создать какой-нибудь музыкальный коллектив, который перевернул бы сознание миллионов? Группу, которая затмила бы «The Beatles» или «Metallica»? Как узнать, ради чего всё это? Ведь в реальности всё может быть…
Есть факт: я — здесь. И мне нужно обдумать, как жить дальше, но не сейчас. Раздумья о будущем, лучше оставить на потом. Сейчас я был в неадекватном состоянии, в преддверии встречи с мамой меня начало всего трясти.
Мама… Она умерла в 1980 и меня воспитывала бабушка. Тогда в скорую помощь, в которой мама ехала на вызов, врезался грузовик. Нелепая авария и она «ушла». Ушла, оставив меня и свою мать, мою бабушку, одних. Папа мой умер, когда мне было 2 годика, и меня растили они — мама и бабушка.
Как же трудно нам было. Как же я плакал и проклинал судьбу. Что я только не обещал Богу, чтобы только вернул её. Её, мою любимую маму.
От воспоминаний к горлу опять подкатил комок, а на глаза навернулись слёзы. Успокойся сказал я себе. Всё хорошо, и мама жива. Представь! Жива!!! И теперь ни в какую аварию она не попадёт, а будет жить! История в твоих руках! Теперь всё будет хорошо!!
Через полтора часа мы пришли к зданию скорой помощи. Я остался на улице, а бабушка зашла внутрь. Я стоял, и меня трясло. Господи, как такое возможно? Сколько миллиардов раз я просил, чтоб ты, Боже, сделал это и вернул мне маму. Господи, неужели ты меня услышал, через столько лет, через столько слёз, через столько страданий.
Господи. Неужели это правда?!
— Саша, — услышал я самый родной голос в мире. Голос, который никогда не перепутаешь. Голос, который я ждал много лет. Голос, который я мечтал услышать много миллионов раз. Любимый и долгожданный голос…
— Мама, — прошептал я и бросился к ней. Подбежав, я просто проигнорировал ее вопрос: Что случилось? — обнял и зарыдал ей в плечо…
— Мама, мамочка, ты жива! Мама. Мама, мамочка. Пожалуйста никогда больше не умирай! Мама, мама, мамочка… — рыдал я, а она, поглаживая меня по голове, говорила:
— Сашенька успокойся. Милый, я не умру. Успокойся, сыночек мой. Что случилось? Я не умру. Я здесь. Мы будем жить долго. Я не умру.
— Мама, мама, мамочка!..
Она меня успокаивала, а я плакал и плакал…
В какой-то момент мой плач превратился в истерику и … в конце концов организм не выдержал, всё помутнело, и я потерял сознание.
Неужели умер. Недавно возродился и опять умер. Или это был лишь сон. Нет, нет, только не сон! Я хочу обратно, хочу в прошлое. Обратно! Я хочу к маме! Господи верни меня обратно! Туда, к маме и бабушке. Пожалуйста! Прошу тебя, Господи. Прошу тебя!.. Верни…
В нос пахнул резкий запах. Нашатырь. Я открыл глаза. Лежу на кушетке, вокруг врачи в белых халатах и… мама.
— Саша, как ты себя чувствуешь? — спросил доктор и главный начальник.
— Всё хорошо, — сказал я в миллионный раз за сегодня, не отводя взгляда от моей мамочки.
— Голова не кружится?
— Нет.
— Что это было Иван Павлович? — спросила мама доктора. Он измерил у меня пульс, тот оказался в норме. Спросил, не ударялся ли я головой? Зачем-то послушал меня стетоскопом и поставил градусник. Температура тела так же оказалась нормальной.
— Все вроде нормализовалось. Я не вижу никаких осложнений, — проговорил свой диагноз Иван Павлович.
— Так что же с ним? Почему он плачет и сознание потерял? — пыталась добиться от врача более точного диагноза мама.
— Ну… — на секунду задумался доктор. — Всё же мальчик превращается в юношу, организм меняется, перестраивается и в связи с этим могут быть разные проявления.
— Что же делать?
— Попить успокоительное, заниматься зарядкой и не перетруждаться. Голова не кружится? — повторил он, обращаясь ко мне.
— Нет. Спасибо все хорошо.
— Ну если хорошо, то полежи ещё пол часика. Так, товарищи, — обратился он к десятку человек окруживших нас, — расходимся по своим рабочим местам. Ещё рабочее время. — Скомандовал он, и народ начал рассасываться.
Эх мама. Смотрел я на свою мамулю. Какая же ты молодая и красивая!..
— Мама. Ты самая лучшая мама на свете!!! — сказал проснувшийся во мне ребёнок и уткнулся в её ладонь. Опять появились слёзы. Остановись мгновение! Пусть этот день станет для меня вечностью. Этот день я готов проживать день за днём, каждый день, миллиарды лет!
* * *Конечно же, мама отпросилась с работы. Конечно же, мы пошли домой пешком, ведь работа находилась не так уж и далеко от нашего с мамой дома. И, конечно же, я шёл посередине, держась одной рукой за руку бабушки, а другой за руку мамы и искоса поглядывал на них по очереди…
Был прекрасный летний тёплый день. И мы шли… и было хорошо. Очень, очень, очень хорошо! Остановись мгновение!
А вечером мы сидели и пили на кухне чай, с конфетами «Вечерний звон», которые мама решилась достать из серванта. Конфеты лежали к первому сентября, ибо в этот день, всегда, всю мою жизнь, мама с бабушкой меня провожали на работу, как в шутку они называли сначала ясли, потом садик, а потом и школу.
