Не стой у мага на пути! 2 - Эрли Моури
Я спиной чувствовал его негодование, едва не превратившееся в скрежет зубов. Келейрин что-то шепнула на эльфийском — он ответил. Держа наготове «Щит Нархана», я дошел до фойе, где стояло несколько эльфов, в том числе их маг и два воина. Я шел к входной двери так, чтобы в случае угрозы тут же прикрыться разом от атаки мечников и мага, но при этом у меня за спиной могли оказаться два эльфа, у которых я не заметил оружия.
— Стой, Райсмар! — крикнул Тенарион, нагоняя меня.
— Мне не понравились твои слова про ваш дом и ваши законы. Если есть что сказать, выходи на улицу — там поговорим, — ответил я, не оборачиваясь и приближаясь к входной двери.
— Ты убил моих людей! — крикнул он, и после его слов, эльфы клана явно всполошились.
— А мне нужно было позволить им убить меня⁈ — отозвался я. Сделав еще два шага, я повернулся. Теперь за моей спиной была лишь входная дверь — до нее оставалось не более нескольких шагов.
Воины выхватили мечи, остроухий маг поднял руки, его пальцы пошли холодным голубым свечением.
— Ты хочешь еще смертей из-за своей торопливости и недостаточной разумности⁈ — продолжил я, готовый распахнуть щит. Сейчас меня заботил только маг — он активировал какую-то разновидность магии льда, и мог нанести удар первым. Но если я поспешу распахнуть щит, то тогда схватка станет неизбежной, как и связанные с ней смерти.
Я ждал. Тенарион стоял в нерешительности, понимая справедливость моих слов и в то же время пылая гневом.
— Я дам тебе уйти, Райсмар Ирринд, но если твои слова, что ты в тот вечер был в Темной Балке, окажутся ложью, ничто не спасет тебя от расплаты не только передо мной, но и всем домом Хартун Тран. Знай, что это будет не просто смерть — за твоей душой придет Черная Лиса, — сказал он и после этих слов, эльфы-мечники опустили клинки.
— Какая из небесных лис: Ленома или Мэрэилин? — усмехнулся я, и пожалел об этом: мою шутку эльфы клана приняли с явной неприязнью, глаза Тенариона снова недобро сверкнули. Да, я знаю, с остроухими не всегда стоит шутить на божественные темы. Вообще у них с юмором намного хуже, чем у людей. Я тоже посерьезнел и сказал: — Полагаю, тебе не придется меня искать. Я зайду сам сегодня вечером или завтра. А ты за это время подумай над моими словами, и подумай, какая может быть причина, что те люди солгали тебе. Подумай, как их можно найти.
Сказав это, я вышел, спустился по ступеням и направился по набережной в сторону моста Арака. От него лежала почти прямая дорога к Луврийским воротам, и на грядущий вечер моей целью было посещение эльфийки, которая молила избавить ее от вампира. Кстати, как ее имя…
Я остановился как раз возле фонтана перед Аютанскими банями, достал из камзола свернутый листок и прочитал: «Обращаться к Талонэль…». Как же похожи иной раз эльфийские имена. Я смотрел на красивый почерк и пытался представить его обладательницу, воображение мне почему-то рисовало Ионэль. Впрочем, понятно почему. За многие жизни от меня не так часто уходили женщины, гораздо чаще случалось наоборот по причине моей ветрености. И поэтому проступок Ионы меня все-таки задел, может быть какая-то потайная часть меня, смешавшаяся с прежним Райсмаром, желала хоть какую-то замену сбежавшей эльфийки. Но я прекрасно понимал, что Талонэль вряд ли может быть похожа на Иону. Уже можно судить по ее почерку и по характеру ее объявления. Скорее всего, я увижу по-эльфийски утонченную натуру, одинокую, напуганную, не способную за себя постоять.
Я ненадолго задержался на мосту Арака из-за того, что через него пошли пустые повозки, возвращавшиеся с рынка. Стало тесно, не хотелось попадать в толчею. Держась за перила и глядя на тихие воды Весты, я вошел во второе внимание, проверяя нет ли за мной хвоста или какой-либо угрозы. Было чисто. И вряд ли после разговора в доме клана Хартун Тран меня мог кто-то выслеживать, хотя просто проследить мой путь эльфы могли. Если следят — пусть. Скрывать мне нечего.
После повозок под крики погонщиков по мосту прошло несколько быков, и запахло навозом. Наконец путь освободился, и я спокойно перешел на другую сторону реки. По дороге к городским воротам было желание свернуть на Южный рынок. Прежний Райсмар провел в торговых рядах много времени, имел там немало знакомых. Возможно, поэтому сейчас такое влечение передалось мне. Я не поддался на этот порыв, тем более на рынке были велики шансы встретить кого-нибудь из банды Медной Руки, а у меня не имелось желание вступать с ними в беседу и вообще иметь хоть какие-то отношения, потому как они могли быть либо скверными, либо смертельно скверными.
К Луврийским воротам я подошел в неудобное время. Близился Час Раковины и из города выезжали пустые обозы с Южного рынка, навстречу шел поток народа, прибывающего в город, тех, кто ехал из Луврии или южных поселений и стремился до темноты добраться до дома или подыскать место в таверне. Прежний Райсмар любил толкотню, потому что в ней проще срезать кошелек у зеваки с пояса. Мне же его стремление оказаться в толпе, к счастью, не передалось, а если бы передалось, то я бы сразу очистил его.
Пристроившись за одной из повозок, я ворота прошел. Дальше начиналась дорога на Луврию, размытая с одного края долгими дождями. Справа до виноградников герцога тянулись кривые улочки южного поселения. Глинобитные, реже деревянные дома чередовались небольшими огородами и лужайками для выпаса коз. Кое-где виднелись дома каменные в два и даже три этажа, но таких взгляд находил мало. Ближе к оврагу поднимался желтоватый дым над гончарной мастерской. Я направился туда — так было удобнее пройти к адресу, указанному в объявлении.
Примерно на полпути к гончарной я услышал оклик:
— Эй, Кремень, ты что ли? Постой!
Я повернулся и увидел троих. Двое были мне знакомы: Дубина и Зелл из медноруких, третьего я не знал, но