Небеса Умоются Кровью 4. Путь Восходящего Солнца - Евгений Астахов
— Тогда разделимся? — предлагает Каору.
— Пока, думаю, не стоит расходиться. Пойдём в прилегающий парк на заднем дворе, — предлагаю я. — Говорить будем по отдельности, но держаться в поле зрения друг друга.
— Поняла, — кивает Каору.
Как и везде на территории секты, это место напоминает райский сад. Однако я всё сильнее ощущаю фальшь. Вся территория секты словно красочная ширма, скрывающая от глаз нечто очень скверное.
Адептов здесь немного, но есть с кем поговорить. Мы осторожно расспрашиваем их о порядках в секте. Все, как один, утверждают, что это место прекрасно, хотя по ним не скажешь. У многих синяки на лицах и теле. И снова эти странные шрамы в виде колец. Опять же, я вижу лишь одно или два, не больше.
Когда мы начинаем расспрашивать о судьбе учеников, подробностях обучения или странностях, никто не говорит открыто, будто боясь наказания. Попыток мы не оставляем, но ничего стоящего узнать не удаётся. Лишь пара человек советует держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов.
Мы с Каору продолжаем прогулку по парку, стараясь держаться на виду друг у друга. Внезапно мое внимание привлекает шум, доносящийся из-за густых кустов. Приблизившись, я вижу небольшую полянку, где разворачивается драма.
Трое молодых адептов окружили парня, сжавшегося на земле. Они пинают его и выкрикивают оскорбления.
— Ты позор для секты! — рычит один из них. — Из-за таких слабаков, как ты, наш поток считают никчёмным!
— Пожалуйста, хватит…– стонет парень, закрывая руками голову. — Я стараюсь изо всех сил…
— Старайся лучше! Иначе отправишься на исправление, как твой дружок!
— Развлекаемся? — громко спрашиваю я, выходя из-за кустов.
Адепты резко оборачиваются. На их лицах застывает смесь удивления и раздражения.
— Не лезь не в свое дело, старик, — огрызается один из них. — Это внутреннее дело секты.
— Я планирую к ней присоединиться, так что это и моё дело тоже, — парирую я, приближаясь. — Разве в секте принято избивать своих же товарищей?
— Этот слабак нам не товарищ, — сплёвывает другой. — Из-за него страдает репутация всей секты.
Парень на земле поднимает на меня полные отчаяния глаза. Его лицо в крови и синяках.
— Репутация секты? Или ваше самолюбие? — я смотрю на троицу в упор. — Много ли чести избивать слабых? Разве это не один из постулатов Пути?
— Да ты вообще ничего не понимаешь, старик! — скалится третий. — В Восходящем Солнце выживают только сильнейшие. Слабым здесь не место.
С этими словами он замахивается для очередного удара, но я перехватываю его ногу в воздухе. Резким рывком опрокидываю наглеца на землю. Двое других изумленно застывают.
— Значит, будем учить вас по-другому, — цежу я сквозь зубы.
Не дожидаясь реакции адептов, я отталкиваю лежащего на земле парня и плавным движением встаю в боевую стойку. Мои ноги слегка согнуты, центр тяжести низко, руки расслаблены, но готовы к молниеносным ударам. Адепты удивленно переглядываются, явно не ожидав отпора от «старика». На их лицах мелькает замешательство, сменяющееся гневом и презрением.
Первым на меня бросается тот, что стоял справа. Его кулак со свистом рассекает воздух, целясь мне в голову, но меня уже там нет. Легким, почти танцевальным движением ухожу с линии атаки и тут же контратакую. Мои пальцы врезаются в болевую точку на его предплечье. Резкая боль заставляет его вскрикнуть и отшатнуться.
Не успевает он опомниться, как в бой вступает второй. Его удар ногой нацелен мне в корпус. Однако и эту атаку я встречаю уклонением. В тот момент, когда его нога проносится в сантиметрах от меня, я делаю молниеносный шаг вперед и всей ладонью бью в солнечное сплетение. Мощный выброс Ки отшвыривает незадачливого бойца на несколько метров. Он падает на спину и остается лежать, хватая ртом воздух.
Двое повержены, остался один. Последний адепт, похоже, сильнее остальных. Его глаза горят яростью и желанием победить. Он начинает обходить меня по кругу, выискивая брешь в защите. Я спокойно поворачиваюсь, держа его в поле зрения. Мое дыхание ровное, сердце бьется в привычном ритме.
Адепт внезапно атакует серией коротких, но мощных ударов. Его техника недурна, чувствуется хорошая школа, но ему недостает опыта и хладнокровия. Я почти лениво блокирую его удары, ожидая подходящего момента для контратаки. И этот момент наступает. Очередной удар адепта проходит совсем рядом с моим лицом. Но вместо того, чтобы отшатнуться, я делаю едва заметное движение вперед. Мои пальцы молниеносно касаются трех точек на его груди и животе, влив в них щедрую порцию духовной энергии.
Адепт замирает, его глаза расширяются от шока. А потом он медленно оседает на землю, корчась от боли и бешено вращая глазами.
Бой окончен, все трое лежат на земле, скуля и извиваясь. Я обвожу их спокойным взглядом и негромко произношу:
— Запомните этот урок. Иначе его придётся повторить.
Каору помогает подняться избитому парню. Тот смотрит на меня с благодарностью и страхом.
— С-спасибо… — шепчет он. — Но вам не стоило вмешиваться. Теперь у вас будут неприятности.
— Не беспокойся об этом, — отмахиваюсь я. — Лучше расскажи, за что они на тебя набросились.
Парень опускает глаза.
— Я… Я не так хорош в боевых искусствах, как другие. Я стараюсь, но у меня не получается. Мастера постоянно наказывают меня, а другие ученики издеваются, — его голос дрожит. — Я боюсь, что если ничего не изменится, меня отправят на исправление, как моего друга… А оттуда уже не возвращаются.
Мы с Каору обмениваемся тревожными взглядами. Кажется, здесь творится что-то очень зловещее.
— Не бойся, — Каору кладет руку ему на плечо. — Мы что-нибудь придумаем. Ты не один.
Парень робко улыбается, но в его глазах плещется неверие. Слишком уж он привык, что помощи ждать неоткуда.
— Что за исправление? — уточняю я.
— Не знаю, — вздрагивает парень, — но слухи по секте ходят самые разные. Те, кто не показывает успехов, исчезают.
Он замолкает и отказывается отвечать на вопросы. Нам остаётся только помочь ему добраться до казарм и вернуться к себе.
На следующий день Таяр собирает новичков для прохождения испытания и ведёт на тренировочные площадки, где под присмотром старших адептов занимаются сразу несколько групп.
Нас встречает крепкий седовласый мужчина. В отличие от большинства юных членов секты, он выглядит дородным, словно представитель знатного
