Ничейная магия - Ирина Ростова
— Хорошо, — грустно, едва слышно отозвалась Ийилива. — Книга в одной из четырёх верхних комнат. Но я туда сама попасть не могу. Наверное, двери как-то по особому запечатаны…
— Ага, чтобы сильфы не летали без толку, правильно, я бы тоже так сделала. Нечего всяким тут летать, — проворчала Мист, снова начиная подниматься, и чувствуя на этот раз незримое присутствие сильфиды. Та только вздохнула.
— Пусть ты будешь, все-таки, как будто его ученица, — сказала она чуть позже. — Так проще. Ты же и будешь как будто его ученица, когда возьмешь книгу, правда?
Мист дернула носом и чихнула.
— Вроде того, — магии больше нет, поэтому она будет преемницей совершенно бессмысленных знаний, по большей части. Но, даже если они потеряли магическую силу, они сохраняют другую, они остаются знаниями. И хорошо бы там, все-таки, был нормальный, действенный способ отсюда выйти, например, план башни с потайной дверью.
— Значит, ты тер-Маэрэ, — заключила Ийилива, судя по току воздуха, кружа вокруг Мист.
— Пару дней назад меня обтитуловали как тер-Иандэ, — вздохнула Мист, и сердце кольнуло. Как там ее спутники? Эр-Эландиль, Виль, Тор? — Ну, тер-Маэрэ, так тер-Маэрэ. И долго еще мне, цельной тер-Маэрэ, подниматься? Ноги у меня, тер-Маэрэ, болят уже.
— Не очень долго, — с готовностью отозвалась сильфида. — совсем нет.
— А сколько ты уже одна в этой башне? — спросила Мист, пыхтя, продолжая свой путь наверх.
— Давноооо, — потянула сильфида, и ее голос упал до свиста воздуха. — Так давно! Но я словно спала, и видела воздух и скалы. А сколько это было дней, сколько ночей и лет, я не знаю, я потеряла счет.
— Триста?
— Или пятьсот, может быть, — отозвалась Ийилива. — Я не знаю, тер-Маэрэ.
Мист вздохнула и все-таки спросила.
— А ты можешь выглядывать наружу?
— Немного. Ты хочешь, чтобы я что-то посмотрела для тебя?
— Да. Когда я входила в башню, снаружи остались три моих спутника. Один эльф, эр-Эландиль, ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и два человека. Можешь посмотреть, как они?
— Сейчас гляну, — отозвалась сильфида, и Мист почувствовала, как водоворот воздуха метнулся вверх.
— Пусть с ними будет все хорошо, и они сидят там, ждут меня, — попросила Мист в пустоту, почему-то плохо веря, что ее слова окажутся правдой на проверку.
Но они же опытные приключенцы, и не в таких заварушках бывали, уговаривала она себя, продолжая подниматься ступенька за ступенькой, пока не очутилась в довольно просторной комнате, освещенной из высоких, узких бойниц где-то высоко вверху. Первым, что бросилось Мист в глаза, был постамент посреди зала, на котором была размещена черная четырехгранная пирамида. Мист обошла ее по кругу, изучая, и только потом обратила внимание на все остальное.
Комната выглядела…почти жилой. Стояла кровать с небрежно стянутым на пол одеялом, из раскрытого скособоченного шкафа частично вывалена одежда, в углу — большое круглое зеркало в узорчатой раме с ножками … в сухом и теплом воздухе башни все сохранилось прекрасно, хоть и покрылось толстым слоем пыли, и Мист, словно зачарованная, с интересом склонилась над расправленным на кресле плащом из кожи, протянула палец, тронула кромку. Материал не рассыпался под прикосновением, но Мист ощутила его возраст, его усталость, понимая, что носить эту вещь уже никто и никогда не сможет. А когда-то это, явно был любимый плащ ар-Маэрэ Иллемэйра: Мист могла себе представить, как он пришел откуда-то, и, бросив небрежно в сторону суму — вон она, валяется, любимый плащ заботливо разложил для просушки. А вот и сапоги — один валяется у кровати, второй посреди комнаты. Видимо, хозяин пришел и тут же кинулся на постель, спать. Мист осторожно тронула плащ напоследок и подошла к кровати. За ней высилась батарея пустых, иногда битых винных бутылок: как и говорила “Радуга”, ар-Маэрэ был не воздержан в питие, судя по всему. Почему-то это свидетельство характера и привычек древнего мага одновременно умилило и болезненно кольнуло душу: что же произошло потом? Мист провела ладонью по смятой подушке, подняла с нее длинный темный волос, посмотрела на свет, падающий сюда из высоких узких стрельчатых окон. Волос давно потерял яркость, блеск и мягкость, но было еще заметно, что его настоящий цвет — красный, как свернувшаяся кровь, и когда-то он был волнистым. Девушка вспомнила лубочную картинку из “Радуги”, где ар-Маэрэ изгонял демонов пепла и крыс из погреба: на ней маг был изображен с длинными красными волосами, похожими на языки пламени. Удивительно — он таким и был. Неужели вообще все в этой книге “сказок и легенд”, памятнике фольклора ушедшего народа, было правдой?… Мист накрутила красный волос на палец, сворачивая колечком, и бережно прибрала в карман. В этом было, наверное, что-то ненормальное, но ей казалось неправильным просто выбросить эту частичку прошлого, или положить обратно. Разгладив немного смятую постель, Мист нашла несколько эльфийских заколок, которые, вероятно, выпали из волос мага, и одну сережку, но никакого решения для вопроса о том, что же случилось. Как будто маг спокойно спал, упав на кровать одетым после вечернего возлияния, а потом его разбудили, позвали откуда-то… снизу, может?.. И он, стащив себя с кровати и даже не оправив ее, пошел куда-то…откуда уже не вернулся. Что же могло случиться?…
Поправив пыльную подушку, Мист заглянула под кровать, где было только еще больше бутылок, какие-то коробки и корзинки, и сунула нос в бумаги на столе. Они даже не пожелтели, но в этих торопливых заметках на эльфийском, со множеством зачеркиваний и точек, Мист понимала только рисунки на полях: почерк мага был ужасен и требовал привычки для расшифровки. Тем не менее, девушка деловито собрала все листы, сложила между двумя плотными кусками картона, чтобы забрать с собой и рассмотреть позже. В одном из углов, за зеркалом, нашелся разбитый струнный инструмент, о котором в “Радуге” тоже писали, и одинокий драный сапог. Мист даже хихикнула: маг и вправду был вспыльчив и неаккуратен. Сколько ему было лет, когда он стал мастером-магом, если сравнить с людьми? Семнадцать? Девятнадцать? Вряд ли больше. Вряд ли он был старше.
Само зеркало было темным, и отражало все вокруг словно покрытым сумраком или слоем затхлой пыли: Мист совсем не понравился этот эффект, поэтому она отошла от зеркала, проходя мимо одной из четырех дверей, ведущих, видимо, в те комнаты, о которых говорила Ийилива. Кроме настоящих дверей в зале был один муляж: в стене была вырезан барельеф, изображающий дверной косяк, с углублением в виде пятерни посередине “дверного полотна”. Все двери были закрыты, но Мист не решилась пока проверять, заперты ли они
