Маневры. Дилогия (СИ) - "АЗК"

— Это как раз понятно было сразу, как только я увидел тебя здесь.

— Я планировал взять с собой шесть-семь разведчиков с разведроты гаванской бригады. Когда через наш аппарат вопрос ушел на согласование в Союз, то Москва внесла свои изменения. Разрешили взять только двоих, это раз, а два — ты наверно слыхал анекдот — Что у генералов свои дети есть? Так вот, не только я один такой хитрый оказался. Так что прибыли из Московского военного округа пять офицеров.

— Точнее из Арбатского военного округа.

— Ну, ты должен понимать — кто это такие. Три майора и два капитана. Группа сама по себе разношерстная: трое из них дети и племянники высокопоставленных военных чинов, а остальные двое протеже высоких генералов.

— А от меня то, чего тебе надо?

— Ну ты же успел с кубашами несколько раз сходить в рейды сходить, опыт какой-никакой есть…

Да и мужики из разведроты о тебе нормально отзываются.

— И как ты себе это представляешь?

— Вообще не проблема! Прошу атташе усилить мою группу тобой. Ситуация у него горловая — согласится.

— Как я понимаю, к кубашам обращаться за помощью нельзя?

— Да…

— Допустим я согласен, но у меня одно условие — командир группы я!

— Согласен! — Без раздумий выпалил майор.

Этот рейд я запомнил наверное на всю жизнь. На все про все нам дали пять суток. В течении первых двух суток мы должны были совершить скрытный марш и выйти к границе Намибии. Перейдя через нее, углубиться на пятнадцать километров, и выйти к базе, где находятся «зеленые береты» в количестве девяти человек. Уничтожить их и вернуться на территорию Анголы. В этом рейде, я первый раз в жизни убил человека, убил ножом, убил неумело, весь испачкавшись в чужой крови, это был захваченный в плен боевик УНИТА.

А затем, мы налетели на американцев, которые должны были быть на своей базе. Они ловко взяли в плен всех москвичей и отойдя на пару километров в сторону, под видеокамеру начали их допрашивать на берегу крупного ручья. И наши заговорили... Их американцы хотели месте с властями Нимибии и ЮАР авторитетно предъявить как русских диверсантов, захваченных на территории чужого государства, да еще рассказывающих как военный атташе советского посольства в Анголе послал на территорию сопредельного государства и какую задачу поставил.

Нашу тройку из учебного центра, еще не более двух суток назад шапочно знакомых, уже уверенно можно было назвать спаянной стаей хищников, пусть еще не особо опытных, но объединенных в первую очередь как раз огромным желанием, не просто выполнить задание, а еще и надрать задницу америкосам... И плевать, что это "зеленые береты" и что они подготовленные диверсанты. "Надрать им жопу" — вот под этим лозунгом, спаявшим нас мы и сделали янки.

Когда мы после схватки пришли немного в себя, то устроили настоящий «совет в Филях», как быть, что делать… И остыв приняли решение, арбатских не сдавать, а использовать их родственников и покровителей для карьеры, и никто из них не был против. Приняв такое решение, мы втроем погрузили убитых беретов, их оружие и снаряжение в их же «Унимог» и поехали на базу.

С тех пор моя карьера, да и моей жены пошла в гору. Папа одного из капитанов оказался замминистра здравоохранения.

— Товарищ командир… Если честно, то валять дурачка не буду, врать не хочу, а говорить правду не могу...

Прямо с плаца мы отправились со Сталининым в расположение противотанковой батареи полка.

— Почему туда? — с нескрываемым любопытством поинтересовался мой командир.

— После Германии, меня перевели комбатом именно в эту батарею. Я тогда только «капитана» получил.

— Так вы получается ветеран полка!

— Можно и так сказать. Правда с небольшим перерывом — на учебу в ЦАОК.

— Ясно.

— Так вот товарищ полковник, приехал сюда после ГСВГ, а тут ни кола, ни двора. Комнату в офицерском общежитии для семьи, и ту с трудом выбил. А у нас тогда младшему и года не было. Тупик. Жена на грани истерики, уже хотела забирать детей и ехать к своей маме. И надумал я, в боксах для техники ПТБ оборудовать второй этаж под казарму личного состава, а старую казарму переделать под ДОС. Полгода карячилась вся батарея, но к осени, я и весь командный состав батареи въехали в самостоятельное жилье.

— Вас наверное тогда, ваши женщины на руках носили? — живо отреагировал полковник.

— Через год, практически у каждого офицера моей батареи было пополнение в семействе. Сами посудите, у меня, всего лишь капитана, самостоятельная трехкомнатная квартира! Когда уехал учиться, супруга тут осталась, что бы квартиру не потерять.

— Понимаю и даже немного завидую… — С грустью в голосе, негромко произнес командир полка.

— Потом мой СОБ таким же макаром учиться уехал. Он в Питере, его жена тут квартиру сторожит.

— Да… квартирный вопрос у нас в армии далеко не на первом месте...

— Позже, когда получил дивизион, а он тогда на Д-30 был, то же провернул с их казармой. Только жена не захотела переезжать в новую квартиру — привыкла. Мы по прежнему живем в ПТБешном ДОСе, а комбат ПТБ в ДОСе артдивизиона, и что интересно, у него трехкомнатная квартира даже бОльшей площади.

— Да, занимательную историю вы сейчас рассказали. Надо перенимать ваш опыт. В батальоне Лозицкого крайне напряженная ситуация с жильем, начну с него.

— Прислушайтесь к доброму совету, начните лучше с ремонтной роты. Я когда в дивизионе это проворачивал, то многие стройматериалы получал по обмену за капремонт двигателей. Под будущее жилье сманил из соседней дивизии очень толкового зампотеха, тот в свою очередь нашел рукастых техников, так и выкручивались.

— И правда, хороший совет.

— Тогда, у вас в руках будет еще один стимул… — Тут на ум пришла интересная мысль. — А ведь у древних, так называлась толи палка, толи плеть, которыми они погоняли тягловое животное. Как говорил Райкин — пусть будет изобилие, пусть! Пусть все будет, но пусть чего-то не хватает! — Этот спич, произнес с кавказким акцентом. — А если серьезно, через жилищный вопрос можно очень неплохо побуждать командный состав к несению службы.

— Да… Тут вы, Николай Макарович правы на все сто! Но тут можно и перегнуть палку…

— Вы о чем?

— Каждый кадровый офицер, как вы хорошо знаете, хочет продвинуться в должности и получить звание повыше.

— Полностью согласен.

— Взять хотя бы ваш дивизион. Три командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна — конкуренция!

В подтверждение своих слов он рассказал мне историю, произошедшею в одном из соседних полков, когда один из капитанов, считавшимся лучшим другом другого, узнав, что не его, а его друга, собирают назначить начальником штаба дивизиона, пошел к парторгу и заявил, что отзывает свою рекомендацию в партию, так как его друг алкоголик и его надо не повышать по должности, а гнать из армии поганой метлой. Не ожидавший такого предательства, его друг и вправду впал в запой, но и этому должность не досталась. Назначен был другой офицер, из соседнего полка.

— Конечно, это уже крайний случай, но крайне симптоматичный.

— У меня в дивизионе до такого не дойдет.

— Почему?

— Все просто. Если мой офицер или прапорщик служит плохо, я приложу все силы, но спихну его в другой полк. А там с жильем… — тут пришлось на секунду запнуться, подбирая нормальное слово. — … как у всех.

— А если офицер тянет службу? — Заинтересованно спросил Сталинин.

— Толковые офицеры всем нужны, они у меня еще носом крутят… — с улыбкой закончил я.

— Слушаю я вас Николай Макарович, и все думаю… Откуда это все в вас?

— Из Германии. И началось это на одних соревнованиях с немцами… — Мы как раз подошли к торцу казармы-бокса и начали подниматься по внешней лестнице на второй этаж в казарму. Она встретила нас докладом дежурного, красивым блеском пола «взлетки», отражающего яркое утренние солнце.