Ник Харрис - Конан и Два талисмана

Легко нырнув под его кривые лапы, Конан ушел в сторону. Аскеледон завертел змеиной головой — он попросту потерял противника.

И Конан понял, что, в сущности, демон не умеет сражаться. Он привык использовать демоническую силу. Лишенный магической подмоги, Аскеледон превратился в неопытного новобранца — конечно, мощного, очень сильного, но неуклюжего и плохо понимающего тактику рукопашного боя.

Неожиданно для всех Конан рассмеялся. Хепат облегченно вздохнул. Он понял причину веселья друга.

— И все-таки будь осторожен! — крикнул гном, но голос его потонул в злобном реве демона.

Аскеледон тоже понял, почему развеселился его верткий противник.

— Ничего, — прошипел он, — ничего, поиграй, побегай… Надолго ли тебя хватит?

И он ринулся в атаку. Несмотря на кажущую неуклюжесть, демон наносил удары с завидной быстротой. Конан уклонялся, отпрыгивал, ускользал… Выбрав удачную позицию, он нанес несколько ударов мечом — безрезультатно. Сталь отскакивала от толстой шкуры чудовища, как от скалы.

Собрав всю силу, Конан попробовал нанести неожиданный укол в брюхо демона. Шкура прогнулась, Аскеледон получил ощутимый удар, но и только. Конан не знал, насколько чувствительны демоны к боли. Судя по реакции его противника — не очень.

Оставалось одно — ждать, когда хозяин серой страны забудется и откроет горло. Внезапно Аскеледон остановился. Нет, он не устал, ему просто надоело без толку махать лапами. Конан понял, что сейчас противник сменит тактику. И действительно, демон, после некоторого раздумья, решил нападать по-другому. Того, что он сделал, не ожидал никто. Это настолько противоречило всем канонам рукопашной битвы, что предвидеть такой оборот было попросту невозможно.

Аскеледон ринулся вперед в странном, кособоком прыжке, затем повалился на бок и покатился, как огромное бревно, на противника. И Конан попался. Такого приема он не ожидал и не успел отпрыгнуть достаточно далеко. Демон ухватил его за ноги и одним рывком бросил на землю.

Конан пытался освободиться от хватки когтистых лап, но через несколько мгновений демон подмял его под себя и издал победоносный рев. И в этом была его ошибка! Заревев, он задрал морду, и на миг оставил без защиты уязвимую точку на шее. Но чего ему было опасаться? Меч Конана лежал в стороне — до него не дотянуться, да и невозможно действовать мечом на близкой дистанции.

Впоследствии во всех тавернах серой страны шли горячие дискуссии: по правилам или вопреки всяким правилам Конан победил демона. Большинство не видели ничего страшного в том, что оруженосец бросил своему господину кинжал — на то он и оруженосец! Другие возражали — в поединке-де надо биться только тем оружием, что есть при тебе!

Споры часто переходили в потасовки, и тогда правыми оказывались обладатели более мощных кулаков. Но когда в таверну заходил огромный воин по имени Селидон — его имя Конан услышал только на пиру по случаю освобождения страны от власти демона — никаких споров не возникало. Ибо Селидон считал, что Конан и Хепат действовали правильно, и одного взгляда гиганта было достаточно, чтобы все с ним поспешно согласились…

Именно в тот момент, когда демон поднял морду и издал ликующий рев, в воздухе мелькнул фамильный кинжал Хепата. Казалось, это оружие само легло в руку киммерийца. Каким образом Конан, не глядя, поймал клинок, оставалось загадкой, хотя гном иногда, загадочно улыбаясь, доставал из кармана небольшую, вырезанную из янтаря статуэтку, гладил ее и бережно прятал обратно в карман.

Он считал, что ответил на вопрос, ибо статуэтка изображала самого Митру — бога солнца, подателя жизни…

Конан не знал о том, что его друг успел не только привести армию, но и отыскать храм Митры. Поэтому, когда на пиру киммерийца спрашивали, как же он все-таки поймал кинжал, он только пожимал плечами.

И когда резная рукоять кинжала легла в руку Конана, варвар нанес один-единственный, точный удар!

Труп демона разложился практически мгновенно. Видно, его тело было гораздо старше тела мятежного демона, убитого в горах. Армия Аскеледона перестала существовать сразу после того, как покрытый ранами Конан, тяжело дыша, выбрался из-под туши чудовища и высоко поднял окровавленный кинжал. Ящерицы опустились на четыре лапы и разбежались в разные стороны.

Огромные, мрачные негры, молча сложили оружие и, выстроившись, ожидали решения нового хозяина — прежнего правителя страны — относительно их дальнейшей судьбы. Так же поступили и воины, которых Конан называл про себя «южанами».

Правитель поступил с ними великодушно и мудро — добровольцев принял к себе на службу, а остальных просто отпустил на все четыре стороны. Труп демона превратился в прах еще до того, как его армия сложила оружие, и вскоре на месте поединка лежал только перстень с почерневшим, потрескавшимся камнем.

Но никто — ни один человек — к нему не прикоснулся, и еще долгие годы лежал на огромной проплешине черный перстень демона. А еще через несколько лет, после небольшого землетрясения, в земле образовалась трещина, которая и поглотила навеки перстень демона Аскеледона.

Два талисмана

Крошечный, игрушечный костерок горел, как бы сам по себе. Казалось, убери аккуратную кучку хвороста — костер не погаснет, наоборот — разгорится, проглотит котелок, подвешенный на тонких прутьях, перекинется на пожухлую траву, дойдет до самого горизонта дымным палом, наполнит степь гарью и успокоится, только уткнувшись в реку или море…

Но не разгорается сверх меры костер, не прогорает хворост, не ломаются обуглившиеся прутики, на которых висит котелок, источающий удушающее зловоние. Аккуратно пылает волшебный костер, равномерно прогревают оранжевые языки закопченное днище котелка, кипит, варится пахучее зелье.

У костра в свободных позах расположились трое. Могучий, широкоплечий воин с гривой черных волос, загорелым лицом и неожиданно синими глазами; стройный, небольшого роста человек с тонкими, подвижными пальцами и острым, как бритва, взглядом; и гном со спутанной бородой и длинным, крючковатым носом, на котором радостно красовались две бородавки, поросшие жесткой седой щетиной.

— Колдуны в царстве Вармина тоже умели обходиться несколькими поленьями, а костер горел бесконечно… — Гном тяжко вздохнул.

— Мне жаль, Хепат, что так случилось с твоим кланом, — сказал человек с острым взглядом.

Сказал, впрочем, без всякой жалости, скорее, даже весело.

— Эти дикари никого не щадят… Действительно, мне очень жаль.