Крис Уэйнрайт - Ветер бездны

— Жду после первой стражи,— напомнил Удод, к которому вернулась почти прежняя уверенность,— а пока можете расходиться. Ты останешься со мной! — приказал он Хункару, Который двинулся вслед за сестрой.

«Это он специально,— сообразила Соня.— Хочет, чтобы я ночью одна, без брата, пробиралась через весь Майран».

До сих пор ей не приходилось совершать подобные прогулки, но девочку это не особенно тревожило. В конце концов, сбылась главная ее мечта — она, наконец, займется чем-то интересным! Она не Ална, ей не по вкусу таскаться по храмам, да плести кружева…

* * *

— Опять ее не было допоздна!— мать укоризненно покачала головой, — Хоть ты, Келемет, образумь дочь,— обратилась она к мужу, который сидел за столом и с упоением трудился над бараньей ногой.

Напротив отца сидел Эйдан, он тоже не мешкал, управляясь со своим куском. Парня называли в семье младшим, потому что первой из двойняшек на свет появилась Соня. Они оба только что вернулись из лавки. Лица у них были усталые и сосредоточенные.

— Мать права,— не поворачивая головы, согласился Келемет,— где тебя носит?

— Я была у подруги и немножко засиделась,— не моргнув глазом, соврала Соня.

Сиэри выразительно хмыкнула.

— Ну, как мне тебя образумить, Рыжая? — буркнул отец, пытаясь вытряхнуть мозг из кости — это важное дело занимало в данный момент все его помыслы.— Не пороть же ее! Поздновато… Вон, какая вымахала! — Он с удовольствием посмотрел на дочь.— Ишь, какая, вся в тебя, мать!

При этом Келемет незаметно подмигнул Соне. Пряча в глазах смешливые искорки, Сиэри безнадежно махнула рукой:

— Садись есть, а потом немедленно спать.

— Хорошо,— уронила Соня, усаживаясь на лавку рядом с братом.

— А где Хункар? Ты его не видела? — продолжила расспросы мать.

— Не волнуйся за него, — Келемет попытался успокоить жену,— Хункар — взрослый парень.

— Вот и посадил бы его в свою лавку! — воскликнула Сиэри.— И на глазах был бы и при деле…

— Ты же знаешь, не получилось из него торговца,— возразил Келемет,— а потом, Эйдан отлично справляется в лавке, да и дело это ему по душе. Верно, сынок?

— Угу,— проворчал тот, пихнув Соню под столом ногой.

Обычно сестра его не медлила с ответом, но сейчас, находясь под впечатлением прошедшего вечера, не сочла нужным отвечать на выходку младшего брата. После событий в подвале она вдруг почувствовала себя взрослой. Мечты о приключениях, которые, несомненно, будут в ее жизни, совершенно захватили Соню. Она, задумавшись, медленно жевала пищу, не обращая внимания на то, что лежит у нее в миске. Эйдан, задетый необычным поведением сестры, отложил ложку и обернулся к ней.

— Ты смотри не усни, а то упадешь носом в похлебку,— поддел он.

Соня, очнувшись от своих грез, повернулась к брату и вяло огрызнулась:

— В свою смотри!

Эйдан, обиженный равнодушием сестры, засопел и вновь принялся за еду. Соня, отставив миску, встала из-за стола и направилась к выходу из комнаты.

— Ты плохо поела,— забеспокоилась мать.

— Спасибо! — произнесла девочка, не оборачиваясь.

— Пойдешь наверх, постарайся не разбудить Алну.

— Оставь ее! — Келемет, довольный хорошим ужином, откинувшись на спинку стула, потянулся, будто сытый кот, и благосклонно взглянул на младшую дочь.

Соня открыла дверь:

— Спокойной ночи!

С отцом у нее отношения были гораздо лучше. Сиэри своим постоянным беспокойством и опекой раздражала свободолюбивую дочь, хотя та и сознавала, что матерью движет только любовь к ней. Но сейчас девочке не хотелось общаться даже с Келеметом: ее переполняло ожидание грядущих приключений.

Поднявшись наверх по скрипучей лестнице, она отворила дверь в комнату, где они жили вместе с сестрой. Ална, натянув одеяло чуть не до самого носа, спала спокойным и глубоким сном. Соня посмотрела на нее и, быстро раздевшись, юркнула на свой топчан. Она закуталась в одеяло и отвернулась к стене.

Через некоторое время она услышала стук сапог бегущего по лестнице брата, а чуть погодя — шаги поднимавшихся наверх родителей. Они о чем-то тихо переговаривались между собой, но Соня не могла разобрать слов. Услышав легкий скрип отворяющейся двери, она задышала ровно и глубоко, притворяясь спящей. Мать подошла сначала к кровати старшей дочери и, немного постояв около нее, направилась к Соне. Сиэри поправила ей одеяло и, вздохнув, тихими шагами вышла из комнаты.

Подождав несколько мгновений, девочка повернула голову и, убедившись, что матери нет, села на постели. Теперь предстояло самое главное: не разбудив никого, выбраться из дома.

«Хорошо Хункару,— позавидовала Соня брату.— Никому нет дела, что он ушел, куда отправился и когда пришел… Мне бы так! Везет же мальчишкам… Никакой справедливости в жизни»!

Деятельная натура девочки требовала выхода, и размолвки с матерью возникали именно на этой почве. Иногда Соня даже завидовала тем детям, у которых нет родителей. Она видела этих оборванцев на городском рынке, они выпрашивали на пропитание, не забывая зорко приглядывать — где что плохо лежит, чтобы ловко стянуть, как только хозяин на миг отвернется. Дети постарше подрабатывали у торговцев. Где они обитали, Соня не знала, но брат рассказывал ей, что их логово находится далеко за городом, в пещере.

Сирот было много, времена стояли неспокойные, и те, кому удалось выжить, были вынуждены собираться в шайки вроде компании Удода. Поговаривали, будто они находятся под покровительством Одноглазого, и тот особо способных берет в свою банду. Эти ребята отличались исключительной жестокостью и хитростью, и горе было тому, кто вставал на пути стаи оборванцев. Однако с друзьями Удода у них было нечто вроде соглашения: крупных стычек с поножовщиной и кровью не случалось. Скорее всего, такие отношения определялись Одноглазым, но подробностей Соня не знала и о многом могла только догадываться. Девочка осторожно, стараясь не разбудить сестру, открыла сундук и, покопавшись в его глубине, вытащила припрятанные старые кожаные штаны старшего брата. Хункар долго не хотел отдавать их, но Соня все-таки добилась своего. Не лезть же на забор или удирать от стражников в платье с развевающейся юбкой! То, что ей придется проделывать все это, не вызывало у девочки ни малейшего сомнения.

Быстро одевшись и взглянув на спящую сестру, Соня свернула свою одежду в длинный сверток, уложила его на постель и накрыла одеялом. В скудном свете луны, пробивавшемся через небольшое оконце, она придирчиво осмотрела дело рук своих и осталась довольной — сверток весьма походил на спящего человека. Затем тихо, стараясь не стукнуть дверью, выбралась из комнаты. Боясь, что скрип ступеней выдаст ее, девочка просто-напросто съехала вниз по перилам, что проделывала не раз, когда рядом не было родителей, и на цыпочках прошла к выводу.