Андрей Бондаренко - Зеркала Борхеса

Спорить с упрямым и своевольным внутренним голосом Алекс не стал (дело заведомо бесполезное, зряшное и неблагодарное), наоборот, слегка поплевав на ладони, полез наверх. Забрался примерно на восьмиметровую высоту и, устроившись на толстой ветке, принялся старательно озирать окрестности. В частности, длинное-длинное светло-голубое озеро, расположенное у подножия холма.

Примерно через полторы минуты он довольно хмыкнул и шёпотом резюмировал:

– Действительно, Каринтия. Знаменитое озеро Вёртерзее, прошу любить и жаловать. Знакомая береговая линия, живописные островные архипелаги… Только, понятное дело, Вёртерзее из древних времён. Там, где раньше (то есть, позже?), располагался стотысячный город Клагенфурт, нынче шумит девственный лес. А на месте Фельдена – курортного городка для супер-богатых туристов – находится какое-то крохотное поселение насквозь старинной направленности: приземистые неуклюжие дома, сложенные из грубых каменных блоков, высокая изгородь по периметру, возведённая из толстенных дубовых брёвен, массивные двустворчатые ворота, щедро оббитые чёрными железными полосами. Воинский опорный пункт, не иначе…

Солнце скрылось за плотными кучевыми облаками, обосновавшимися вдоль западной части горизонта. Вокруг заметно потемнело.

– О чём ты там бормочешь, Пушениг? – полюбопытствовал звонкий девичий голосок. – Сам с собой беседуешь? Или же пытаешься общаться с чванливыми небесными Богами?

Алекс, осторожно свесившись с ветки, заглянул вниз.

Между узловатых сосновых корней, небрежно опираясь ладошкой на толстый ствол дерева, стояла невысокая светленькая девчушка. Вернее, молодая девушка с милыми ямочками на смуглых щеках. Стройная, улыбчивая, зеленоглазая. Облачённая в некое подобие нарядного летнего сарафана – только с закрытыми плечами.

«Не очень-то и длинного летнего сарафана», – не преминул отметить наблюдательный внутренний голос. – «Оставляющего загорелые колени открытыми. Очень аппетитные и милые коленки, надо признать. Совсем недавно, братец, мы с тобой уже удостаивались чести – лицезреть точно такие же. Там, в далёком и прекрасном Буэнос-Айресе. На третьем этаже серого четырёхэтажного дома. В офисе компании – «Заветные сны»… Интересно, а на каком языке – пару-тройку секунд назад – она задавала свои ехидные вопросы? Очень певучий язык, богатый на гласные звуки. Вместе с тем, присутствуют и коротенькие жёсткие артикли, свойственные немецкой речи. Язык приграничных территорий? Мол, с одной стороны некоего рубежа проживают германские племена, а с другой, соответственно, славянские? Вполне возможно. Впрочем, нам, знатным полиглотам Страны Грёз, это без особой разницы…».

– Привет, красотка, – непринуждённо поздоровался Алекс. – Решила немного прогуляться? Подышать свежим воздухом?

– Это, по меньшей мере, невежливо – отвечать вопросом на вопрос, – притворно обиделась девица. – Впрочем, разве можно ожидать элементарной вежливости от полудиких углежогов, не умеющих даже толком умываться? Зряшное и пустое дело… Э-э, Пушениг. Почему молчишь? Никак, оробел?

– М-м-м… Не то, чтобы. Просто думаю…

– Неужели? Углежоги, действительно, умеют думать? Ну, надо же. А я-то, девчонка наивная и доверчивая, была уверена, что это – сказки для маленьких детей.

– Ты всегда такая?

– Какая?

– Насмешливая и бойкая?

– Нет, конечно же. Только когда общаюсь с излишне-робкими и непонятливыми кавалерами… Итак, Пушениг. Для чего ты, легкомысленный оболтус, забрался на дерево?

– Ну, чтобы полюбоваться на местные природные красоты, – слегка засмущался Алекс. – С кем разговаривал? С собственным внутренним голосом.

– Даже так? Наличие внутреннего голоса – о многом говорит. Значит, углежог чумазый, ты ни так и безнадёжен… А к какому выводу, посовещавшись с голосом, ты пришёл?

– К самому обыкновенному и непритязательному. Мол, вид с моей ветки, просто-напросто, открывается замечательный.

– Замечательный? – зачем-то переспросила девушка. – Да ты, Пушениг, оказывается, шутник. Удивил в очередной раз.

– Да я и не думал шутить. Действительно, очень красиво… Не веришь? Забирайся ко мне и сама посмотри.

– Приглашаешь?

– Ага.

– Хорошо. Жди…

И двух минут не прошло, а светловолосая девица – вместе с симпатичными ямочками на щеках – уже обосновалась на соседней ветке.

«Шустра и ловка, чертовка!», – одобрил впечатлительный внутренний голос и тут же предостерёг: – «С такими, братец, надо быть всегда настороже. Чисто на всякий пожарный случай. Дабы впросак – нежданно-негаданно – не попасть… А ножки-то какие! Обрати внимание. Сарафанчик – в сидячем положении – стал, понятное дело, ещё короче. Как говорится, блеск и полный отпад. Я тащусь и медленно офигиваю…».

– Заканчивай, Пушениг, пялиться на мои коленки! – отчаянно покраснев, нахмурилась девушка. – Если, конечно, не опасаешься грядущих неприятностей.

– О каких таких неприятностях, симпатичная селянка, ты говоришь? – целомудренно отведя глаза в сторону, уточнил Алекс. – Не понимаю, право слово…

– Что же тут непонятного? Заявишься в следующий раз – с угольной корзиной за плечами – в наш славный Круппендорф, а от былого радушного приёма и следа не осталось. Наоборот, старухи, сидящие на скамеечках, надменно плюются вслед, собаки злобно гавкают, а встречные пареньки отчаянно задираются. И угля не продашь, и парочку синяков можешь запросто отгрести… Кстати, а почему это ты, бездельник бородатый, величаешь меня то «красоткой», то «симпатичной селянкой»? Забыл моё имя?

– Ничего и не забыл. А-а… Аннель?

– У всех мужчин – память девичья. Меня зовут – «Анхен». Повтори.

– Анхен.

– Молодец. Хвалю за понятливость. И, такое впечатление, уже не первый раз… Итак. О каком замечательно-красивом виде-пейзаже ты толковал?

– Ну, как же. Длинное-длинное озеро, наполненное – до самых краёв – нежно-голубой прозрачной водой. Многочисленные задумчивые острова и весёлые островки. Величественные горы, украшенные белоснежными шапками вечных снегов, нависающие над противоположным озёрным берегом. Ранний светло-сиреневый вечер…

– Ты это серьёзно? – подозрительно прищурилась Анхен. – Или же дурака старательно валяешь? Мол: – «Мы, углежоги, ребята простые-простые. Ещё, ко всему прочему, и незатейливые. Интересуемся только завлекательными природными картинками…».

– Ничего и никого я не валяю, – обидчиво надулся Алекс. – А чем ещё кроме красот озёрной долины, находясь на этой толстой ветке, можно интересоваться?

– Может быть тем, что находится у тебя за спиной?

Он, крепко держась ладонями за шершавый и тёплый ствол сосны, обернулся.