Дмитрий Григорьев - Последний враг
— Уважаемый Мастер, мой сын умеет рассказывать истории так, что мы их видим подобно тому, как видели сейчас твою, сказал Тир. — Я — простой строитель и ничего не понимаю в вашем деле. Но мне кажется, что мой сын не пойдет за мной… Может быть, ты, уважаемый, уделишь ему немного времени и хотя бы скажешь, способен ли малыш?
— Такой маленький… Как тебя зовут?
— Юл, сын Тира, — ответил мальчик, которому едва исполнилось восемь иров.
— Хорошо, Юл, покажи мне что-нибудь.
— Только я не умею играть на этом. — Юл указал на инкрустированную перламутром итару аэтона.
— Ничего, ничего, малыш, можно и без итары. Не бойся. — В сочном голосе аэтона слышалась доброжелательность.
Юл не боялся.
Он попытался представить ту же историю, что только что показывал сам Ким. Он представил и самого аэтона, и как он рассказывает свою историю. Юл старался, и ему понадобилось всего несколько минт. Время словно растянулось, проглатывая его рассказ. И еще, рассказывая, он почувствовал язву, ядовитой змейкой свернувшуюся в желудке аэтона, нашел и затянул ее…
— Да… — Старик встал и положил руку на голову мальчика.
— Я плохо показал?
— Нет, малыш, ты показал хорошо. Очень хорошо… И ты можешь стать неплохим аэтоном… Но… — Ким задумался. — Это быстро тебе надоест. Скажи, ты ведь рассказываешь, потому что это интересно твоим родителям, твоим братьям и сестрам? Тебе самому нравится рассказывать?
— Да… Раз им нравится…
— Раз нравится им, значит, надо… — повторил аэтон. — А если бы им не нравилось?
— Не рассказывал бы… Сам себе, наверное. Иногда.
— Спасибо, Юл, отдохни пока. А мы в сторонке поговорим с твоим отцом.
— Я не стану твоим учителем, — вернувшись, ответил Мастер. — Ты можешь стать неплохим аэтоном, хорошим врачевателем, хорошим строителем или ученым. Однако тот путь, который выбрала тебе Судьба, гораздо труднее. Но тебе он по силам…
Юл уже знал, что сейчас скажет Ким: «Маг!»
— Маг, — произнес аэтон. — И если ты не против, я могу найти тебе учителя из магов Рунского Круга Света.
Юл был полон такой светлой радости, что еще немного, и, казалось, он бы взлетел. Он хотел, он очень хотел стать магом.
— Отец, мама?.. — Юл вопросительно посмотрел на Тира.
— Мы будем рады твоему счастью, — бодро произнес отец. Но глаза его были полны печали.
Так Юл стал учеником Фэрина. Так он вошел в Том-Магион, и теперь, прожив больше четверти века, что для мага — младенческий возраст, он по-прежнему считал себя учеником. Считал, в первую очередь, потому, что чувствовал сильную привязанность к учителю: незримая пуповина еще не была перерезана до конца.
Что же касается Силы, то Юл превосходил не только всех обучающихся в Том-Магионе, но и многих признанных магов Круга.
И когда на Большом Совете возник вопрос, кого из магов отправить в небольшой горный монастырь близ Кора, который по неизвестным причинам заинтересовал темных магов Унгола, Фэрин предложил своего ученика. «Это будет его ступенью», — сказал маг. «Но Юл слишком молод, — возразил Неон, Глава Совета. — Он ученик…» — «Я сомневаюсь, можно ли доверять тому, кто сообщил о монастыре… Может… ничего там и нет… Полагаю, что мы не подвергнем опасности ученика. Я в нем уверен. Но если сведения верны… Что там нужно Унголу?» Неон улыбнулся: «Не знаю… Думаю, книги. В этих монастырях хорошие библиотеки…»
Так Юл отправился в Красную Обитель со странным поручением: «Хранить и наблюдать. Хранить неизвестно что от Темных Сил».
Прибыв же в Красную Обитель, Юл начал опровергать поговорку: «Если ищешь врага, найдешь». Он врага не чувствовал. То ли маг из Унгола действовал крайне осторожно, то ли, узнав о прибытии Юла, тотчас прекратил свое деяние. «Деяние, направленное на что? Куда? Дым из пещеры — его работа?» Юл терялся в догадках. Разломы в горах, извержения дыма, а иногда огня и огненного камня, сотрясения почвы — в этом краю явления довольно частые. По крайней мере, влияния извне на природные катаклизмы Юл не ощущал. Или же Сила, которой пользовался маг, была совершенно иной природы, чем та, что мог обнаружить Юл.
И поначалу, за исключением извержения дыма из верхней пещеры, напутавшего многих, обстановка в монастыре была весьма благоприятной. Но за два дня до сотрясения все изменилось: Юл почувствовал — в монастырь тайно пришел очень сильный враг и копается в мыслях обитателей.
Первой жертвой стал Никит. Второй — загадочный сновидец Павул, не помнящий своего прошлого и обладающий удивительным даром предсказания. Сам Юл не пытался залезть в память Павула, ибо сказано было: «Не употребляй Силу понапрасну», а подобное исследование могло повредить монаху. Однако один раз он застал Павула в тот момент, когда сновидца атаковал «пришлец», и, пытаясь рассекретить врага, настраиваясь на него, Юл поневоле зацепил монаха. Но, как и враг, не увидел ничего: таинственные чары лежали на прошлом Павула.
Кроме того, Юл обнаружил нечто, удивившее его еще больше. Павула защищали не только чары. Кто-то сильный, по Силе превосходящий нападающего, отбивал удары пришлеца. Это был не Павул. Либо еще один человек извне, либо один из обитателей монастыря: маг, скрывающий свое лицо под монашеской хламидой.
«Неужели меня поддерживают? Или это одно из испытаний, и все разыгрывается, как учебное задание… Почему тогда именно здесь? Не похоже…»
«Павул уцелел, будучи в самом центре обвала… — думал Юл. — В комнате, где оставался Павул, не пострадала даже мебель, а справа и слева все три этажа пристройки превратились в каменную крошку. Павула охраняют. Кто? Уасили? Уасили был с ним в одной комнате…»
Уасили. Сероглазый, тихий, похожий на Мусса, монах. «В монастыре он появился год назад, — вспомнил Юл пояснения Никита. — Пришел из Пещерного Хрона, близ Кора».
«Да, Павул — один из тех, на кого нападает черный маг. Но Павул и единственный, кого защищают от атак… Может, Павул — сомбуи? Человек-книга? Человек-письмо?.. Но зачем тогда пришлецу Никит и Максим, люди, близкие к библиотеке? Павул…» Теперь Юл пытался спрятать в глубины памяти эту догадку, ибо сильный противник мог прочитать ее. Но мысли его по-прежнему устремлялись к Павулу. Павулу, уже заснувшему, чтобы утром туманное будущее вновь открыло свою изнанку его устами.
МИК— Ну и занесло… — Негодование подгоняло Мика вдоль каменной стены. — В обитель тугодумов! Когда их по крышу зальет, тогда и пошевелятся!
Вчерашние вечерние разговоры с Эантом и Никитом хоть и вывели его из себя, однако к утренней трапезе Мик на время успокоился и снизошел до Рута. Когда же он обратился к служке, тот равнодушно ответил, что учтет его мнение и изложит при решении этого вопроса. «Учтет, изложит… Какой-то служка заправляет монастырем! Чего излагать! Эант и Никит… Высокомерные хриссы!»
