Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы
Когда зрение наконец возвращается, я вижу милые кирпичные домики – возле одного из них мне сейчас предстоит приземлиться. Славные хатки. В паре дворов даже вырыты бассейны. Правда, не в том, куда я падаю. В этом есть только теплица.
БАМС!
Была теплица, точнее говоря. Осколки стекла и глиняных горшков почти не доставляют мне беспокойства, но вот боль от удара, наконец, меня настигает.
Ох ты ж блин, как неприятно!
Настигает меня не только боль. Торги срезает дорогу через дом. Всё что после этого остаётся от дома, – дымящаяся куча кирпичей, извёстки, обломков дерева и потрескивающей электроники. Хорошо, что внутри никого не было.
Я готов к встрече. Пока монстр протирает глаза, в которые набились крошки дома, я подбегаю нему с клинками наготове. И всаживаю обоих моих красавчиков в его каменное брюхо – так глубоко, что они едва не уходят туда вместе с руками.
В награду за труды я получаю удивлённый возглас «Ай!».
Я хочу ещё раз ударить его, уже сильнее, но сначала надо вытащить катаны. Пока я, упираясь ему в пузо, тяну за рукояти, он снова пытается меня стукнуть. Однако я заранее это замечаю и принимаю такое положение, чтобы его мощный удар (бабах!) отправил меня прямо туда, откуда я прилетел: к поваленным деревьям, где приземлился нанокатализатор (уииии!).
Нет, правда. Я всё так и задумал.
Ну конечно же.
Как скажешь.
Хитрожопые подлизы! Конечно, посадка была не шибко мягкой, но разве я добрался бы до нанокатализатора на своих двоих, заставив Живого Громилу недоумевать, куда это я подевался? А, а?
Иногда мне хочется вытащить вас обоих наружу и отшлёпать.
Поверь, тут, внутри, тоже хватает самобичевания.
И скачек в уздечке!
Я бегу за баллончиком. Горголла уже протёр глаза, решил, что на сегодня налетался, и сокращает расстояние между нами одним прыжком, словно Халк. Надо отдать должное его меткости. Одна нога приземляется слева от меня, другая – справа. Даже не хочу говорить, что я вижу, когда поднимаю глаза.
Ладно, скажу. Я вижу камни. Сплошные камни.
Монстр хлопает крыльями, и поднявшийся ветер снова сносит чёртов баллончик в сторону водохранилища! Деревьев, которые могли бы стать ему преградой, больше нет, и он летит себе и летит.
Иногда просто невозможно сохранить воду чистой, как ни старайся.
К счастью, водохранилище наискось пересекает пешеходная дорожка. Я знаю, знаю, это уже слишком, но она правда там есть, клянусь! Можете по гугл-картам проверить. Баллончик отскакивает от ограждения и катится по асфальту.
Никогда не поворачивайтесь спиной к Живой Горгулье. С победоносным криком «Узри мою мощь!» Горголла хватает меня и взлетает в небо. Вот наконец мы и остались вдвоём. Над нами только звёзды, под нами – огни Йонкерса. Я смотрю вниз, пытаясь разглядеть, как там баллончик, но мой спутник поднимается всё выше и выше. Становится холодно. Кажется, Горголла держит путь на Луну.
Он же не может туда улететь, правда?
Почему нет? Картман и его друзья однажды построили лестницу в небо.
Надо немедленно добраться до аэрозоля. Да, я понимаю, как это звучит! Я яростно колочу монстра – ух, просто зверски! Камни так и летят. Я отбиваю на толстой шкуре бойкий ритм – любой чечёточник обзавидуется.
Горголла кривится и приподнимает меня, так что мы оказываемся лицом к лицу.
– Я тебя уничтожу!
Я поднимаю большой палец.
– Вот это другое дело! Не так уж трудно подобрать нужный глагол, если постараться, да? Но, э… как именно ты собираешься меня уничтожить? Раздавишь? Ничего не выйдет. Изобьёшь? Ты уже пытался.
Он хмурится. Я буквально слышу, как его каменный лоб собирается в складки. Похоже, Горголла озадачен.
– Съешь меня? – спрашиваю я, совсем осмелев.
Ой-ой. Болтливый наёмник никогда не умел вовремя заткнуться. Горголла выпучивает глаза и всасывает мою руку, словно макаронину.
– Эй, я же пошутил!
Я выдёргиваю руку, но недостаточно быстро. Каменные зубы смыкаются у меня на запястье. Рука высвобождается, но хруст, который она при этой издаёт, мне совсем не нравится. И верно: я тарашусь на кровавый огрызок.
– Ты мне руку откусил! Да что с тобой такое? Выплюнь! Выплюнь немедленно!
Увы, я не могу шлёпнуть монстра свёрнутой газеткой, но я смотрю на него как можно строже.
Он сглатывает и облизывает губы.
– Ты съел её? Съел мою руку? Ох, ты об этом пожалеешь!
Двумя катанами теперь не помашешь, но одной – запросто. Быстрее, чем сверчок Джимини успел бы загадать желание, я вонзаю её в каменное основание правого крыла.
– А это тебе по зубам?
Следующий за этим вопль меня вполне удовлетворяет. Особенно я радуюсь, когда монстр, корчась от боли, отпускает меня. Я всем своим весом повисаю на катане, и лезвие разрезает крыло до конца.
Уцепившись ногами за плечо монстра, я наблюдаю, как крыло падает всё ниже и ниже, вращаясь, словно кленовое семечко, только очень большое и серое.
Горгулья хватается за рану.
– Глупый земной мужик! Мы же оба упадём!
В его словах есть смысл, но я предпочёл бы менее сексистское определение «землянин». Правда, стоит отметить, что мы довольно быстро приближаемся к моей родной старушке-планете.
– Ладно, я признаю, что не учёл всех деталей, но слушай, чувак, ты сожрал мою чёртову руку!
Звёзды кружатся над нами, сохраняя вселенское спокойствие. Огромный горгул, менее спокойный, но тоже кружащийся, пытается скинуть меня со спины. Я начинаю ценить то место между лопаток, которое никогда не удаётся толком почесать. Рукой приходится держаться, но ноги у меня свободны – пинайся сколько влезет. Я возвращаю катану в ножны, крепко сжимаю его острое ухо и даю волю своим крепким пяточкам: бам, бам, бам!
Горголле не больно, но мои пинки ужасно его бесят. Настолько, что он выкрикивает:
– Хватит! Хватит!
Бам, бам, бам!
Он пытается отплатить мне той же монетой, но Живой Горилле не хватает гибкости, чтобы меня достать. Я пытаюсь оказаться сверху, чтобы приземлиться на него; он пытается оказаться сверху, чтобы приземлиться на меня. И вот мы летим и летим, постепенно набирая равновесную скорость, о которой я уже рассказывал (читайте внимательнее, в конце будет тест!), сплетясь в безумном, бесшабашном танце. Но, как сказал Томми Смотерс (или Джон Леннон, или Аллен Сондерс), жизнь – это то, что с нами происходит, пока мы строим планы.
Отрезанное крыло отрастает обратно. Оно похоже на распускающийся цветок или на зёрнышко попкорна в микроволновке, снятые в режиме слоу-мо. Когда процесс завершается, горгулья расправляет оба крыла и делает головокружительную мёртвую петлю, замедляя наше падение.
