Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич
Иметь в подчинении полсотни воришек, мелких казнокрадов, окончательно спившихся мерзавцев и прочий недисциплинированный сброд, одной ногой уже бредущий в сторону каторги, казалось бы, что могло быть хуже? Однако неудачному дню нашлось достойное продолжение. Около полуночи только что прибывшего в батальон лейтенанта разбудил дежурный офицер и отправил к командиру. Доживающий на службе последние дни и грезящий по ночам об отставке майор не стал вдаваться в долгие объяснения перед еще незнакомым ему новичком, просто вручил приказ вместе с вверенной ему полуротой выдвигаться к шахте на реке Милока. Отряд пехотинцев должен был встать лагерем возле шахтерского поселка и нести охранную службу до дальнейших распоряжений.
Вот так по воле злодейки-судьбы и случилось, что многообещающий офицер, бравый кавалерист и любимчик столичных дам месил сапогами грязь и пачкал свой красивый мундир за компанию со сборищем самых худших солдат во всей герканской колониальной армии.
– Ваш благородь, а харчи нам позжей подвезут иль у местных кормиться бум?! – вывел офицера из тяжких раздумий о превратностях судьбы дерзкий окрик из строя.
Недолго думая, лейтенант повернулся к маршировавшим рядом солдатам лицом и со всего размаху заехал кулаком в ухо осмелившегося с ним заговорить усача.
– Как ты смеешь, мразь, обращаться не по уставу?! – взревел офицер, выждав немного, пока грузное тело плечистого солдата не достигло земли. – А где «дозвольте обратиться»?! У бабки на блинах загуляло?! Что за разговорчики на марше?! Я вам покажу! Где сержант?! Кто вожак в этом стаде баранов?!
По вине все той же решившей окончательно извести лейтенанта судьбы сержант и два капрала его полуроты на днях потравились паленым пойлом, тайком пронесенным в батальон из дешевого кабака, и мучились сейчас животами в армейском лазарете. Так что главным бараном оказался он сам.
Очередное, свалившееся на него несчастье, как ни странно, лишь развеселило лейтенанта. Запас пакостей в арсенале судьбы уменьшался, а их калибр мельчал на глазах. Это было достойной причиной, чтобы обращаться с солдатами чуть помягче.
– На два дня вам провизию пайком выдали, а дальше не ваша забота! Я командир, у меня голова о ваших прожорливых животах болеть и должна, – проворчал лейтенант, и чтобы его больше не доставали глупыми расспросами о всяких низких, бытовых мелочах, пошел не рядом, а на пару шагов впереди строя.
Бескрайние просторы вырубленной не одним поколением поселенцев пустоши закончились, впереди показался лес, самое начало еще не освоенных цивилизацией земель. На зелено-черно-коричневом фоне офицер едва различил крыши небольшого шахтерского поселка. Лейтенант скомандовал остановиться и расположиться на отдых. С одной стороны, было глупо устраивать привал, когда до конца перехода осталось всего двести-триста шагов. Но это только по мнению тех, кто не знал жизни в герканской колонии. Лейтенант кое-что слышал в Денборге об обычаях переселенцев, живущих в таких вот маленьких поселках возле шахт, вырубок и охотничьих угодий. Далеко не все покорители новых земель любили герканскую армию, да и к колонистам-горожанам относились порой, мягко говоря, неоднозначно. Лейтенант не знал, чем был вызван более чем странный приказ стать лагерем возле шахты, не знал, от кого ее охранять: от разбойников, делавших редкие вылазки из леса дикарей или от самих взбунтовавшихся шахтеров. В казенной бумаге, которую он получил, о причинах вылазки войск не было ни слова, а «дальнейших распоряжений», впрочем, как и устных разъяснений, пока еще не последовало. Нет ничего хуже, как быть застигнутым врасплох и сложить голову по глупости, поэтому, прежде чем приблизиться к поселению, офицер выслал одного из солдат на разведку.
Естественно, это почетное, но и опасное поручение заслужил тот самый солдат, которому не терпелось набить брюхо. Удар в ухо был лишь первой частью его наказания, лейтенант решил мстить до тех пор, пока все еще бушевавший гнев при виде наглого усача не сменится на сочувствие и жалость.
Солдат ушел, а его товарищи-штрафники расположились на земле и с азартом закопошились в мешках в поисках съестного. Офицер же по-прежнему стоял и смотрел то на, казалось бы, абсолютно безлюдный поселок, то на спину быстро удалявшегося солдата. Расчет командира был прост. Если разведчика убьют, что случится еще до того, как он достигнет недостроенного частокола, то нужно готовиться к бою. Если же он вернется обратно без харчей, значит, шахтеры близки к бунту, но еще не решились поднять мятеж. В этом случае следовало разбить лагерь прямо здесь и ждать, ждать, когда же, наконец, поступят эти чертовы «дальнейшие указания». Ну, а если штрафник вернется довольный и за обе щеки жующий, значит, можно спокойно ввести солдат в само поселение, там им рады, там их давно ждут.
К сожалению, ни один из вариантов не оказался верным. Разведчик достиг частокола, скрылся за ним и больше не появлялся. Потянулись долгие минуты ожидания. Через четверть часа лейтенант скомандовал «К бою!», и уже уничтожившие почти весь двухдневный паек солдаты поспешно организовали что-то наподобие строя. Еще через минуту мечи были проверены, мушкеты заряжены и приготовлены к ратному делу. Неровная линия строя выровнялась, и жалкое сборище неопрятных штрафников стало походить на вполне боеспособный отряд. Все-таки что-что, а муштровали солдат в герканской армии отменно, на твердую пятерку с плюсом!
Весьма довольный беглым осмотром своего нового отряда лейтенант отдал приказ наступать, но запретил солдатам стрелять до его распоряжения, которое незамедлительно последовало бы, как только со стороны шахты раздался бы первый выстрел или между плохо отесанными зубьями недостроенного частокола промелькнула бы голова в меховом шлеме или ином негражданском уборе. Строй мгновенно растянулся в цепь, состоящую из трех шеренг, и отряд пошел в наступление. Молодой офицер не спешил, не гнал бойцов. В его юном сердце все еще тлел слабенький огонек надежды, что нерасторопный болван, которого он послал на разведку, просто замешкался, то ли болтая с поселенцами, то ли выпрашивая у них харчи, и что его взлохмаченная голова вот-вот появится над частоколом.
Так оно и случилось; так, да только не совсем так… Голова появилась, но, увы, отдельно от тела. Окровавленный шар взмыл высоко вверх над кольями и, пролетев около семидесяти шагов по оптимальной для дальнего броска сорокапятиградусной траектории, грохнулся оземь точно под ногами солдат первой шеренги. Последние сомнения отпали, шахта захвачена врагом, которого еще не было видно, но чья бессмысленная жестокость говорила о серьезности предстоящего сражения. Неизвестный враг готов к обороне и не собирается покидать захваченную шахту; его не пугала численность наступающего отряда, он уверен, что победа будет за ним.
– Скоты, падаль гнилостная! – что есть мочи заорал командир, сопровождая ругань активной жестикуляцией. – Живьем хоть парочку взять! Я их сам, подонков, на куски порежу и зверью скормлю! Что застыли?! На штурм! Бегом, арш!!!
Несмотря на молодость лет, лейтенант был не совсем уж новичком в ратном деле. Он успел поучаствовать в трех небольших боях и усвоил одно из самых важных, незыблемых правил войны: если противник пытается деморализовать твое войско, применяя перед боем такие вот примитивные, но весьма действенные акты устрашения, командир должен срочно взять инициативу в свои руки и любым способом быстро обратить страх своих воинов в праведный гнев. Жестокость – палка о двух концах, и лишь от командиров зависит, по кому она ударит больнее…
Слова юноши в эполетах возымели желаемое действие, паника не началась. Отряд побежал к поселку, а звучное и громкое «Ура!» в исполнении пятидесяти луженых глоток гулко прокатилось по затихшей округе. Дружному крику мгновенно завторило эхо, в небесной выси послышалось беспокойное карканье поднявшегося и закружившегося над деревьями воронья. Кто-то за частоколом выкрикнул: «Кьергарха-а-а-а!!!» – но боевой клич урвасов не был услышан, он потонул, затерялся в многоголосом реве. Зато стоило лишь из-за кольев появиться медвежьему шлему дикаря, как тут же грянул дружный выстрел позабывших в приступе ярости о приказе своего командира солдат. Залп произвели в движении, поэтому лишь две пули из сорока девяти попали в цель, но этого было достаточно, чтобы головной убор разлетелся на мелкие куски. К сожалению, под ним почему-то не оказалось самой головы жителя лесов…
