Юрий Никитин - Трое из Леса

— В самом деле отличают! Того гляди тестем назовет, в зятья метит!

— Есть в нем серой шерсти клок, — согласился Олег. Мрак зыркнул настороженно.

Жрецы уже шли через огромный зал, расписанный цветами от пола до потолка. В дальнем конце зала стоял богатый стул с высокой спинкой и резными подлокотниками. Стул был старый, грязный, но везде были натыканы драгоценные камни — от горошин до размером с кулак.

На этом странном стуле сидел каган — Мрак и Олег узнали его сразу. Каган встал навстречу Мечу сильнейшего из богов. Вокруг кагана толпилась знать, они склонили головы. Жрецы пронесли помост через зал к сложенным крест-накрест бревнам. Пахло живицей, капала смола — либо бревна не успели ошкурить, либо киммеры нарочито плевали на великолепие. Строителей дворца не переплюнешь: степняки въезжали в это великолепие верхом, гадили на мозаичный пол, вколачивали в расписные стены царских покоев грубые железные крюки, куда небрежно бросали поводья…

Передний жрец воздел руки, затем опустил, и носилки с Мечом опустились поверх помоста. Тотчас же вокруг появились тяжеловооруженные киммеры огромного роста, грубо отпихнули жрецов, выставили копья. Помост был невелик, стража выстроилась в три ряда плечом к плечу. Еще один ряд поднялся на нижний ряд бревен. Их глаза хищно шарили поверх голов стражей с копьями, в руках блестели острые мечи.

Крепкие пальцы сдавили руку Таргитая. Он услышал шепот:

— Нагляделся? Теперь топай обратно.

Стража провожала их злыми глазами. Таргитай чувствовал тяжелые взгляды на затылке, пока втроем не вышли за ворота. Мрак сказал негромко:

— Олег, с дураком все в порядке? Он так пялился на Меч, словно хотел схватить!

— Он хоть и дурак, но головой о стену не хрястнется…

Таргитай сказал торопливо:

— Что-то тянуло. Временами совсем не соображал…

Мрак похлопал по плечу, толкнул к дому-конюшне:

— Ишь, зверюга! Воинственный, вот уж не думал. Хотя все мы здесь меняемся. Олег, ты поколдуй с травами. Вдруг от Меча запах злой идет, слабых морочит? Завари одолень-траву, я сам горшков натаскаю. Все одно не получится, но все-таки перед богами чисты — старались, не сидели, хлопая ушами.

Олег шел молча, ответил невпопад:

— Баджеда видел… Как бы не помешал. Надо бы как-то решить…

— Порешить? Это просто, — сказал Мрак. — Чик по горлу, всего-то делов!

— Нет, решить проще… Капюшон надвинуть на глаза, одеться иначе?

— Глупости, — сказал Мрак сердито. — Чик по горлу — и все! Ты лучше про отвары думай. А то Тарх вон свихнулся на Мече. Никогда бы не подумал! Он же только по бабам… Тарх, ты слышал, только бог может ухватиться за рукоять? А в боги ты рылом не вышел.

Олег печально развел руками:

— Травы есть, а книги, по которой готовить отвар, нет… Боромир с травами не знался. Если не получится, не бейте, ладно?

— Не успеем, — сказал Мрак сожалеюще. — Разве что у Ящера?

Караваны прибывали, в доме-конюшне стало тесно от послов и купцов. Мрак отгородил для Олега стойло, завесил шкурами. Тот развел малый костер, варил в трех малых котлах травы, процеживал, выпаривал, снова кипятил. Мрак предлагал наловить летучих мышей или выкопать руку мертвяка, но Олег упорно отказывался, настаивал, чтобы каждый занимался своим делом. У Мрака и Таргитая дел не было, они все-таки притащили целый мешок огромных летучих мышей — Мрак нашел, где они спят днем, а Таргитай вдобавок принес пучок веток омелы. Олег поблагодарил, а когда друзья ушли, их дары вышвырнул. К счастью, Мрак с Таргитаем в это время расхаживали с другой стороны их дома.

По всей площади скрипели тяжело груженные телеги. Нагнали скота, у южной стены дворца устроили бойню. Запах крови растекался по улицам, скот тревожно ревел, колотился в наскоро сколоченных загонах.

Таргитай обратил внимание, что из черной башни вышел сгорбленный старик в остроконечном колпаке — Мардух, как его звал каган. Шаркая, Мардух медленно побрел от дворца. Из заплечного мешка высовывалась труба, через которую ночью смотрел на звезды.

Из ворот дворца вышел десятник, заорал:

— Эй, маг!.. Как тебя… Мардух! Хорошо, что сам выполз, не надо лезть на твою дурацкую башню. Топай сюда, каган зовет.

Старик остановился, повертел головой. Глаза у него были растерянные, будто грубо разбудили и он соображал, где вдруг очутился.

— А?.. Что?.. Каган?

— Каган! — заорал десятник громче. Он побагровел, раздул грудь как петух. — Оглох, старый пень?.. Дуй бегом к кагану. Он изволит зреть твою поганую рожу!

Стражи ворот загоготали, словно услышали удачную шутку. Старик повернулся, заспешил к дворцу. Длинный колпак нелепо трясся, полы старого залатанного халата развевались, открывая ветхие, давно не стиранные шаровары.

Таргитай и Мрак следили за нелепым стариком с брезгливым сочувствием. Он споткнулся и упал, когда одолевал высокие ступени из белого мрамора, вызвав новый приступ хохота, кое-как поднялся, лицо было виноватым, испуганным.

Внезапно на площади раздались испуганные крики:

— Летит!.. Летит!.. Вон там, с востока!

Из-за высоких обгорелых стен вынырнуло летящее по воздуху что-то темно-красное, похожее на толстое одеяло, сшитое из шкур с длинной шерстью. Оно колыхалось, а когда проплывало над домом-конюшней, теплый воздух кузниц подбросил вверх. Там кто-то вскрикнул, Таргитай заметил шапку из туго сплетенных лент и бледное лицо.

За летящим одеялом гнались рассерженные вороны. Одеяло в середке прогибалось, там сидел кто-то грузный. На площади побросали работу — одни стояли, задрав головы, другие суетились, метались с криками. Когда одеяло пошло вниз, там сразу очистилось место, а стражи заорали, разгоняя зевак.

Мардух постоял в растерянности, вскрикнул, заспешил обратно. Летающее одеяло быстро снижалось, уже было видно, куда упадет. В середке сидел, скрестив короткие ножки, пухлый старик с бледно-зеленым лицом. Руками держался за голову — то ли спасал от ветра чудную шапку, то ли боялся грохнуться на каменные плиты. В шапке над самым лбом блестел огромный зеленый камень, торчало длинное перо невиданной птицы.

Одеяло плюхнулось перед мраморными ступеньками. Старик упал вниз лицом, но тут же кое-как поднялся. Его шатало, на лице проступила вымученная улыбка.

Мардух добежал, схватил в объятия:

— Достославный Синкадж! Как я счастлив видеть тебя в добром здравии!

Пухлый старик высвободился из объятий, мотнул головой:

— В добром здравии? Чтобы не пачкать ковер, я высовывался за край, и мой желудок пытался выпрыгнуть вслед за его содержимым… Ты же помнишь, я даже по морю не мог плавать! Даже не женился — укачивало. Но в наш жестокий век так безопаснее…