Ковен отверженных - Айви Эшер
Призываю руны на ребрах, и в моих руках появляются короткие мечи. Встаю с земли и шагаю по направлению к своему заходящемуся в кашле и хрипе чудовищному наставнику.
– Вставай, ты, кусок дерьма! – приказываю я скрипучим голосом, чувствуя боль из-за того, что он только что сделал с моей шеей.
Мэрилин с мольбой во взгляде смотрит на меня, одной рукой держась за горло, а другую поднимая в воздух ладонью вверх, как бы прося о пощаде. Он пытается что-то сказать, но я касаюсь его подбородка кончиком своего меча, нисколько не заинтересованная в том, чтобы выслушивать его оправдания и извинения.
– Кто приказал тебе убить меня? И даже не думай, что я поверю, будто это была твоя идея.
Он лихорадочно трясет головой, царапаясь о кончик лезвия, и пытается прохрипеть что-то в ответ. Кто-то подходит ко мне сбоку и сбивает меня с ног. Сильные руки обвивают меня за талию, намереваясь удержать на земле, но я еще в воздухе начинаю бить напавшего по голове рукоятью одного из своих мечей. Выпускаю из оружия магию прежде, чем приземляюсь на песок, после чего перекатываюсь и сбрасываю с себя тяжелое тело. Вскакиваю на ноги и наблюдаю за тем, как поднимается Сурок. Ну давай, чертов предатель. Мы начинаем хищно кружить друг вокруг друга, затем Сурок снова бросается в мою сторону.
По всей видимости, он думает, что превосходство в размерах и грубая сила помогут ему победить в этой драке. Но то, что этот придурок не потрудился прислушаться к предупреждениям Эноха и Каллана, работает мне только на руку. Бросаюсь навстречу, зеркально копируя его рывок. Мы сталкиваемся, и я прогибаюсь назад, чтобы поглотить импульс удара и перехватить контроль над падением. Он больше и тяжелее меня, поэтому я прикасаюсь к своим рунам, отвечающим за дополнительную силу, и перекидываю его вверх и через себя так, что он жестко приземляется на землю. Это выбивает из него воздух, и судя по тому, как отскакивает от земли его голова, готова поспорить, из глаз у него сыплются искры.
Перекатываюсь со спины на живот и сажусь к нему на грудь, обрушивая череду яростных ударов по лицу. Во мне кипит злость от того, что меня атаковал сперва мой наставник, а затем и так называемый охранник, и я без единой капли жалости избиваю Сурка. Его кожа багровеет, из носа, рта и ссадины на брови идет кровь, но моя жажда требует большего. Меня грубо стаскивают с него и что-то кричат, но я даже не пытаюсь разобрать, что именно. Я полностью перешла в режим киборга-убийцы, и единственное, что мне сейчас хочется, – чтобы им всем было плохо.
Призываю маленький метательный нож и безжалостно вонзаю его в того, кто пытается со спины меня удержать. В жопу всех, кто встанет у меня на пути. До моих ушей доносится крик боли, и хватка на моем теле ослабевает. Пробую вывернуться и кинуться на этого мудака, но вдруг сквозь мои полные ярости мысли пробивается голос Эноха.
– Винна, остановись! Ты должна остановиться. Все не так, как ты думаешь. Он просто пытался не дать тебе убить Сойера.
Энох и остальные стоят метрах в трех от меня, и их взгляд мечется между Сурком, лежащим на земле, тем, кто стоит за моей спиной, и мной.
– Ты в безопасности, Винна. Все закончилось. Никто больше не попытается тебе навредить.
Энох делает шаг вперед, отделяясь от группы, но, сделав еще несколько шагов, замирает. Очевидно, он хочет, чтобы я сконцентрировалась на нем и осознала, что он не представляет для меня угрозы. Я внимательно за ним наблюдаю. Больше никто не двигается с места. Энох тоже не пытается форсировать события. Должно быть, он понимает, что мне нужно пространство, чтобы оценить ситуацию и успокоиться. Взгляд его серо-голубых глаз полон уверенности и спокойствия, и это помогает мне вернуться в реальность.
Сурок лежит в отключке на земле, весь в синяках и истекая кровью. Старейшины окружают Мэрилина Мэнсона, старейшина Найпан накрывает его своими эбеновыми руками, исцеляя. Я раздраженно ворчу, потому что мне хочется добраться до Мэрилина. Я хочу пустить ему кровь и заставить мучиться так же, как сейчас мучается Сурок.
Оглядываюсь, пытаясь заметить какую-нибудь брешь или новые угрозы, и обнаруживаю, что рядом со мной сидит паладин Эндер. Он пытается вытащить из своего плеча нож, но каждый раз, когда пробует схватиться за магическое оружие, его пальцы проходят сквозь рукоятку. Я выпускаю свою магию, и нож исчезает, оставляя кровоточащую рану. Эндер втягивает ртом воздух и смотрит на меня.
– Не помню, когда меня в последний раз заставали врасплох. Неплохая у тебя способность. Ты умеешь призывать только кинжалы и мечи? – спрашивает меня лидер паладинов, и его голос и вопросительный взгляд полны интереса и уважения. Он чем-то напоминает мне Айдина, но я отгоняю это воспоминание.
Меня слегка сбивает с толку его странная реакция на тот факт, что он получил ранение. Кажется, его это совсем не волнует. Может быть, он привык? Сомневаюсь, что можно привыкнуть к тому, что твоя жизнь подвергается риску. Судя по хитросплетению шрамов на его коже, «привык» – это мягко сказано. Он не сводит с меня взгляда и ждет, когда я отвечу на его вопрос.
– Нет, – хрипло квакаю я, сглатывая боль в горле после нападения.
Мой ответ – не дружеский обмен информацией и не проявление товарищества. Это прямое предупреждение, и он кивает, давая знать, что понял это.
Движение на периферии моего зрения заставляет меня насторожиться, но я снова расслабляюсь, когда понимаю, что это всего лишь Нэш идет по направлению к паладину Эндеру. Взгляд Нэша в каком-то молчаливом споре мечется между его лидером и мной, после чего наконец замирает на паладине.
– Позволите, сэр? – спрашивает он, протягивая руки к сочащейся ране на его плече.
Паладин Эндер кивает, и менее чем за минуту смуглая кожа под руками Нэша зарастает. Подтянутый седовласый мужчина несколько раз вращает плечом и, убедившись, что все хорошо, с благодарностью кивает парню. Нэш делает движение в мою сторону, но я вздрагиваю и автоматически отступаю назад.
– Все хорошо, Винна. Он просто тебя исцелит, – обращается ко мне старейшина Клири.
Он говорит так, будто я слишком глупа, чтобы понять, что происходит. Снисходительность его голоса лишает меня всякого спокойствия, обретенного усилиями Эноха, и я набрасываюсь на старейшину:
– Да пошли вы. Если вы думаете, что после этого я позволю хоть кому-нибудь из вас приблизиться ко мне…
Мой голос звучит хрипло, но твердо. Я знаю, что мне требуется исцеление,
