Дочь Горгоны - Оксана Олеговна Заугольная
Айару, обожавшая придумывать и рассказывать страшные истории про приютский персонал, рассказывала, будто в войну Джисфрид Шварц был среди врачей, ставивших опыты над заключёнными концлагерей. Попал в плен, был отправлен с другими заключёнными куда-то на закрытый проект в Сибири. Бежал и вот осел в приюте. И давно бы уже умер, возраст его был уже к ста годам, не меньше, но крепко держался на месте силы в нутре заповедника и, пока он не покидал его, мог продолжать жить.
Верили в это только самые маленькие дети, но Ганса обходили стороной все и всегда, кроме тех случаев, когда хворали. Болели же приютские редко – не иначе как целебный куриный бульон помогал. Ну и что было правдой ещё – немец и впрямь никогда не покидал приюта. К счастью, жил он в небольшом флигеле, пристроенном снаружи. Иначе Найка представить не могла, как ей доволочь Бануша.
Выдохшаяся, перепуганная, она минуты три молотила в дверь, пока врач не открыл.
– Вот, герр Шварц, – провыла она, наконец давая волю слезам. – Я его отравила-а-а-а!
– Опьять ельи вольчьи ягходы? – Вообще-то Джисфрид отлично говорил по-русски, получше многих приютских, но в минуты волнения начинал заикаться и говорить с акцентом.
– Нет. – Найка помогла втащить Бануша и уложить на койку и указала на следы от зубов на запястье мальчика. – Вот!
– Зачщем вы укусили мальтщика, Сольюнай? – удивился врач.
Он ловко оголил руку Бануша до локтя и вогнал иглу. К игле подсоединил капельницу и повесил её на специальный крючок. После этого он оттянул оба века Бануша, заглянул под них, потом в рот и, оставшийся доволен осмотром, сел, складывая руки на коленях. Его взгляд, внимательный и насмешливый, смутил Найку.
– Он первым начал, – буркнула она. – Он выживет?
– Думаю, да. – Джисфрид успокоился и снова заговорил нормально. – А вот вас мне тоже хочется осмотреть, вы не против?
Найка пожала плечами, мол, ей всё равно. Но про себя отметила, что для осмотра предусмотрительный врач надел перчатки. Он покачал головой, оглядев укусы Бануша, и даже помазал их йодом, после чего наконец перешёл к тому, что его на самом деле интересовало.
– Открой рот, Солунай, – вежливо попросил он и осторожно, но сильно надавил ей на клыки, потом на дёсны и под язык так, что она закашлялась и едва не сдавила челюстями его пальцы. И только тот факт, что она понятия не имела, где брать капельницу с физраствором и как её ставить, остановил её.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, даже не заметив, в какой опасности находился. – Желёз, как у змей, нет. Откуда тогда яд? Да ещё парализующий. Ну-ка, Солунай, душа моя, плюнь в пробирочку.
Пробирку он достал из ящика стола и тут же убрал подальше.
– А теперь иди, отнеси ягоды на кухню, а Бануша проведаешь позже. И не беспокойся, с ним всё будет в порядке!
Когда Солунай закрывала за собой дверь, она слышала, как он бормотал себе под нос:
– Акселераты раньше хотя бы годкам к двенадцати ядовитыми становились, а тут вон, едва над столом видать, и туда же!
Глава 7. Куриный переполох
После сытного обеда на скале очень не хотелось снова собираться и идти вниз, но Егор был неумолим.
– Здесь не только мы весь заповедник видим, но и нас он – тоже, – поучал он, затаптывая остатки огня и тщательно упаковывая оставшиеся дрова в непромокаемые пакеты и пряча под снег. – Дым костра издалека видно. Не нужно судьбу искушать. Вы сказали, что не за чудовищами приехали, я вам поверил. Теперь давайте так и действовать. Сейчас заберёмся поглубже, поглядим, нет ли следов косуль. И пора будет палатку ставить.
– А зачем поглубже, если… ну… – Никита замешкался, не решаясь ещё раз снова напомнить про обещание не лезть за Красные Ворота.
– А затем, что раз границу пересекать вроде как нельзя, то и ловить нас будут на границе, – пояснил Егор. – Не трусь, это я для красного словца сказал. Никто никого ловить не будет.
– Слушай. – На удивление долго молчавший Пашка наконец встрепенулся. – А если не убивать чудовищ, а просто увидеть? Это можно? Ну, типа той птички с лицом.
– Ты как это представляешь? – Егор даже остановился, и Никита, шедший за ним вплотную, наехал на его лыжи. Пока он бормотал извинения и суматошно пытался сойти в сторону с тропы, Егор продолжал, словно и не заметил этого: – Ты думаешь, чудовища выходят покрасоваться? Паша, это не птички и зверики. Это чудовища. Монстры. Они убийственно опасны.
– Да как скажешь, – сдулся Пашка и виновато глянул на Никиту. Похоже, он воображал, что у них будет фотосафари или вроде того. Но Никита только сделал вид, что тоже опечален. На деле он вовсе не считал нужным встречаться с чем-то, что Егор считал чудовищами. Ему определённо хватало того, что они уже охотились, ходили в лесу и ни разу ещё он не потерялся, не утоп и не свалился со скалы. Такой отдых начинал ему нравиться.
А вот Пашка определённо был недоволен и постоянно бросал виноватые взгляды на Никиту так, словно серьёзно подвёл. В конце концов Никите это надоело, и он начал избегать этих взглядов. Уставился в спину идущего впереди Егора и шагал, только и надеясь, что не успеет устать сильнее, чем до их первого привала. О чём думал сам Егор, неизвестно, да только те следы первым заметил именно Пашка, тащившийся позади.
– Мужики, глядите! – крикнул он и махнул рукой в сторону. Никита присмотрелся и ахнул. То, что сначала он принял за причудливо ложившиеся на снег тени, на самом деле оказалось следами. Такими глубокими, словно существо, их оставившее, было весьма тяжёлым. За каждым трёхпалым следом тянулась ещё борозда, словно к птице была прицеплена толстая цепь или что-то вроде того. Поэтому Никита сам и не распознал их: так он утешал себя, прикладывая руку к следу. Его несколько смутило, что тот был больше ладони. Таких птиц он на Алтае не знал. Не то чтобы он прямо очень хорошо разбирался в животном мире, но страусов среди снегов он бы запомнил.
– Это что, страусы из зоопарка сбежали? – хохотнул Пашка, словно подслушал мысли друга.
– Не знаю, – признался Егор и почесал затылок. – Ну, можем поискать их. Они явно не летают, да и всего лишь птицы, верно?
– Верно! – обрадовался Пашка и хлопнул Никиту по плечу. – Прикинь, Кит! Поохотимся!
Никита молча кивнул. Он был на страусиной ферме, и ему категорически не понравилось, как эти злобные птицы тянули к нему клювы. А мощные лапы и рассказы экскурсовода о том, что этими лапами можно делать… Впрочем, сейчас у
