Серебряный змей в корнях сосны - Наумова Сора
– Староста действительно не был с нами откровенен. Стоит спросить у него, пропадал ли кто-то в Суцумэ в последние пару лет, а еще, почему люди забросили святилище ками в лесу.
Все трое сидели спинами к Хизаши, и тот почувствовал неприятный укол ревности. Кента озвучивал то, что Хизаши и сам собирался сказать, но никто не хотел его слушать, более того, его еще и выставили виноватым. Ну и ладно, вернется змейка, и тогда станет ясно, от кого в группе больше пользы. Слабые – мясо, сильные едят его.
К обеду снова испортилась погода, и днем стало темно, как ночью. Покрывало сизых облаков затянуло небо без единого просвета, воздух застыл, как прозрачная смола. Мадока и Арата задерживались у деревенского главы Ито, а Кента почему-то остался в доме и задумчиво буравил взглядом мешочек с рукой. Грохот грома еще не был слышен, но ощущался в неподвижной тишине, как отголосок горного эха. Хизаши сидел у окна, сквозь щели проникал тусклый свет и рваными полосками падал на истертые татами.
Оба молчали.
Приближение бури ощущалось неотвратимым злом, неподвластным даже богам с небес. Свет за окном тускнел и тускнел, пока все, что можно было за ним разглядеть, не превратилось в зловещую хмарь. Поднялся ветер, и его заунывный свист разбил фарфоровый купол тишины.
– Что-то они слишком долго.
Голос Куматани на мгновение заглушил звуки снаружи, но окончание фразы потонуло в раскате грома. Вспышка молнии очертила его лицо с плотно сжатыми губами, выдававшими волнение. Хизаши его тревога не затронула, однако он тоже подумал, что Мадока и Сасаки должны были давно вернуться.
– Я пойду к старосте. – Кента поднялся и заткнул за пояс меч. – Жди меня здесь.
Он решительно двинулся к выходу, но дверь распахнулась сама, и вместе с ветром и сухой пылью под низкой притолокой, пригнувшись, прошел человек. Он был одет в скромную черную одежду, из-под которой выглядывал идеально белый воротник нижнего кимоно, в одной руке – изящная нагината с более коротким, чем обычно, древком, в другой – тряпичный сверток.
Кента отступил, а Хизаши, напротив, подался вперед. Человеческие глаза видели не так ясно, но чутье не обмануть.
– Что здесь забыл один из Фусин? – спросил он.
Кента недоверчиво посмотрел сначала на Хизаши, потом на незнакомца с нагинатой.
– Фусин? Школа Сомнения?
Наконец незнакомец поднял голову и прямо встретил настороженные взгляды.
– Мое имя Юдай, из рода Учида. Я старший ученик школы оммёдо Фусин.
Их имен он не спросил, застыв гордым изваянием возле гэнкан[23]. Снова сверкнула молния, и темная сетка оконной рамы упала на благородное лицо Учиды Юдая, которое можно было назвать красивым и утонченным, но в раскосых глазах блестела гордыня, и это Хизаши отлично чувствовал.
– Что привело старшего ученика Фусин в деревню Суцумэ?
Учида едва удостоил Кенту взглядом, аккуратно разулся и поставил обувь с краю, после чего сел у стены, скрестив ноги и положив на них нагинату. Сверток лежал рядом, и Хизаши ощущал в нем подавленную темную энергию, нечто подобное, но гораздо слабее, исходило и от парчового мешочка с костями отрубленной руки, что Кента держал подле себя.
Может ли так быть, что две великие школы экзорцизма взялись за одно и то же дело? Заявки тщательно сортировались, ошибка исключена, и, если за расследование бралась одна из школ, другая не должна была вмешиваться без согласия. Хизаши не припоминал, чтобы они соглашались на помощь Фусин. Да и не так много людей не из столицы или других крупных городов стали бы нанимать для работы школу Сомнения, за ними тянулась дурная слава.
– Эй, Учида, – грубовато позвал Хизаши. Юноша не повернул головы. – Ты глухой?
– Подожди, – жестом прервал его Кента и встал перед незваным гостем. – Мы младшие ученики из школы Дзисин, Куматани Кента и Мацумото Хизаши. Старшие отправили нас изгнать то, что пугало людей в деревне Суцумэ. А что привело тебя?
Юноша поднял на него тяжелый, как небо за окном, взгляд.
– То же самое. Но не в Суцумэ.
Хизаши ухватил тот миг, когда Учида отвлекся на Кенту, и метнулся к оставшемуся без присмотра подозрительному свертку.
В грудь ему уперлось острие нагинаты.
– Слухи о вашей школе оправдывают себя, – произнес он ровным голосом. – А детеныш лягушки сам является лягушкой[24].
– Ты… – Хизаши дернулся и едва не порезал сам себя. – Выражаешься учено, только вот лягушка в пруду не знает большого моря.[25]
Лезвие отдалилось, и оружие снова спокойно легло на колени оммёдзи из Фусин.
– Верно, – кивнул он. – Но это так же относится и к вам двоим.
Кента переводил растерянный взгляд с одного на второго, не решаясь вмешаться. Игра словами была не по его части.
– Так что ты делаешь в Суцумэ? – наконец, спросил он, пока Хизаши потирал едва заметный красный след на горле. – Это связано с тем, что лежит в твоем свертке?
Тогда Учида Юдай впервые поднял голову и прямо посмотрел на Куматани. Вспышка молнии осветила его надменное красивое лицо с густыми бровями вразлет, придав ему зловещий и неподвижный вид маски театра Но.
– Смею предположить, в вашем парчовом мешочке тоже сокрыто нечто необычное.
Словно откликаясь на догадку, мешочек дернулся, и в ту же секунду дом до самого основания сотряс раскат грома. Его отголоски еще долго глухим эхом отдавались с разных сторон, и, казалось, реву одного горного великана отвечало множество других.
И хлынул дождь.
Хизаши почувствовал неладное первым. Нечеловеческим чутьем уловил ржавый запах, впитывающийся в землю вместе с потоками дождевой воды. Следом подобрался Куматани, скользнул ладонью по ножнам Имы и кивнул. Вместе с Хизаши они выбежали на покосившееся крыльцо и застыли от удивления. Из набухших туч вперемешку с дождем лилась кровь. Последним вышел Учида Юдай и стукнул пяткой копья по рассохшимся доскам.
– Все слишком серьезно. Необходимо уведомить ближайшее управление Фусин.
– Это дурной знак, – Кента протянул руку, и в ладони собралась красная лужица. – Нельзя больше откладывать, идем в святилище немедленно.
– Вы сумасшедшие, – сказал Учида. – Нельзя действовать без одобрения школы. Это не ёкай, не злой дух, даже не акума. С демоном младшим ученикам не справиться.
Хизаши, еще секунду назад озадаченно размышлявший, как избежать лишней работы, вдруг развеселился.
– Если ученики Фусин могут работать только по инструкции, то можешь подождать нас тут. Возможно, мы даже поделимся информацией, когда со всем покончим, чтобы тебе было что написать в отчете.
Куматани их уже не слушал. Вернулся в дом и оттуда взволнованно позвал:
– Хизаши!
Хизаши прервался на полуслове и побежал на зов, с небольшим опозданием заметив, что тело отреагировало быстрее головы.
Куматани с огорченным лицом стоял посреди единственной комнаты.
– Рука пропала.
Учида кинулся на поиски свертка, но и того на месте не оказалось. Кто-то украл обе вещи.
– Как нам теперь узнать, кто был хозяином отрубленной руки? – сокрушался Куматани. – Его душа так и останется во власти обиды и гнева.
– Не о ней надо думать, а о том, как ты будешь оправдываться за проваленную работу, – проворчал Хизаши.
– Рука? – переспросил забытый обоими Учида. – В вашем мешочке была человеческая рука?
– Верно, – кивнул Кента. – А в твоем свертке?
– Голова.
Хизаши закатил глаза, но Кента не позволил ему дать волю языку.
– Как жаль, что мы не успели поговорить о деле, тогда бы смогли провести допрос головы.
– Вы уже умеете проводить допрос?
– В Дзисин много времени уделяют практике. А ты разве не умеешь?
На скулах Учиды заиграл гневный румянец.
– Разумеется, умею. Но заклятие не подействовало, и мне пришлось отправиться в направлении, которое голова указывала, и оставить товарищей. Наверное, для проведения допроса не хватало… частей.
